– Видимо, пообщавшись с вами лично, тетя Галя изменила свое мнение. А изменив мнение на ваш счет, захотела изменить и указания в отношении вас в своем завещании. Вот только этот ее поступок мог сильно не понравиться тем двум наследникам, которые были указаны в прежнем завещании.
– То есть мне? – произнесла Наташа. – Вы считаете, что я могла убить мать, чтобы не делиться с братом имуществом?
– А разве нет? У вас с матерью были очень напряженные отношения.
– Конечно, – кивнула головой Наташа. – А какие они должны были быть, если она сначала спихнула меня в интернат, а потом никогда не интересовалась моей жизнью? Только на восемнадцатилетие появилась, сказала, что дарит мне квартиру, которую получила от своего первого мужа – моего отца, и снова исчезла из моей жизни.
– Значит, она о вас все же заботилась.
– Да на фиг мне такая забота была нужна? Мне родительская любовь была нужна. Семья! А мать ни родственникам, никому вообще про меня не рассказывала. Ни сестре, ни брату. Словно бы меня и нет вовсе. Думаете, мне все это нравилось? Да я ее ненавидела, суку такую! – И Наташа для пущей наглядности произнесла по слогам: – Не-на-ви-де-ла! Ясно вам?
– И как мать объяснила свой поступок?
– Почему меня в интернат сдала? А очень просто. Голиков, мой папа, умер, когда мне всего полгодика было. А мама одна осталась. Но она всегда быстро соображала, вот и меня мгновенно в интернат определила, тогда еще временно, а сама принялась свою личную жизнь устраивать. Года не прошло, как ей этот Ермолов подвернулся. Мама быстренько его на себе женила, а про меня ни гугу. Может, и думала, что потом мужу признается в том, что у нее ребенок есть, а может, и не собиралась делать этого. Только Ермолов этот еще той скотиной оказался, даже свою родню знать не хотел. Узнай он, что у мамы есть ребенок от первого брака, мог с ней и развестись. Даже наверняка бы развелся. А мама этого очень боялась. Она в брак с Ермоловым слишком много сил вложила, чтобы все из-за меня мигом потерять.
– Это она вам сама так сказала?
– Да. Год назад, когда Ермолов умер, она сама ко мне приехала. Я сначала не хотела с ней разговаривать, но потом она сказала, что болеет, что ей денег на жизнь не хватает, ну, я и пожалела ее. Какая ни есть, а все-таки мать. Денег ей дала, велела ко мне перебираться. А она и скажи: лучше ты ко мне, дочка. И еще сказала, что у меня есть двоюродный брат – Сашка. И даже показала мне его, объяснила, где он живет и как его найти, посоветовала с ним познакомиться.
– Что ты и сделала, – сказал Сашка. – Сначала мужа своего ко мне прислала, якобы чтобы о внеплановой проверке предупредить. Потом сама появилась, подарками детей и Олю задаривать принялась. Постепенно и втерлись к нам в друзья. Да! Ловко же ты меня провела, сестренка!
– Я и правда хотела дружить с вами. В моем поведении не было фальши.
– Но почему ты мне сразу не сказала, что ты моя кузина?
– Мать сказала, что не надо этого пока делать.
– Почему?
– Этого она не объяснила.
Похоже, верная самой себе, тетя Галя и тут пыталась что-то намутить. Но Сашку интересовало другое.
– А про Евгения, второго своего племянника, она тебе что говорила?
– Только то, что уже сказал господин следователь. Мать сокрушалась, что, кроме имени этого Жени, и не знает ничего. Говорила, что при таком отце ребенок точно должен по кривой дорожке пойти. Ну, и хотела немного ему помочь, сказала, что хочет наследство между нами двумя разделить.
Потапкин немедленно обратился к Наташе:
– Значит, вы знали, что в завещании фигурируют двое?
– Получается, знала. Не точно, но о намерениях матери знала.
– А когда ваша матушка пригласила Сашу приехать к себе в гости с семьей, вы заподозрили, что она может захотеть и его внести в свое завещание?
– Ну, мелькнула у меня такая мыслишка, не скрою.
– И что вы решили предпринять?
– А что тут решать? Деньги матери, ей и решать, как с ними поступить. Да я не думала, что там есть о чем говорить. Она же ко мне приехала, потому что ей есть нечего было. Это уж я когда сюда приехала, осознала, что денег у матери побольше, чем у меня и у Димки, вместе взятых, хотя мы работаем и без дела никогда не сидим.
– И вы не собирались как-то влиять на решение вашей матери?
– Говорю же: деньги ее, ей и решать.
– А что вы можете сказать про Евгения? Как его можно найти?
– Понятия не имею. Наверное, если бы его можно было найти, мать бы это уже сделала.
– И как он выглядит, вы тоже не знаете?
– Нет. Совсем ничего про него не знаю. Я и про дядю Борю узнала всего год назад. Когда мать мне про Сашку рассказала, тогда же и про дядю Борю упомянула, и про Евгения этого, которого она хочет найти.
– Хочет?
– Мать сказала мне, что очень этого хочет, – заверила Наташа следователя. – Я сначала не поняла, чем там мать Жене помогать собралась, когда сама на бобах сидит, а приехала и поняла – это она меня так проверяла. А может, лишнюю копейку на жизнь вытянуть хотела. Мать очень прижимиста к старости стала. Такой дом, сад, еще какие-то капиталы, поверенный сказал, у нее были, а над каждой копейкой тряслась, все время все экономила. Да чего мне говорить, все, кто со мной приехал, это видели. А Женю мать найти хотела, это точно.
Сомневаться в искренности этих слов Потапкину не приходилось. Ведь был и еще один свидетель, который подтверждал интерес покойной к племяннику Евгению. И этим свидетелем был все тот же милейший Ефим Семенович, который явно успел заслужить доверие следствия, потому что был отпущен домой, где успел сменить рубашку и галстук.
Теперь рубашка на нем была в стильную черно-белую полоску, отражавшую ситуацию – горе пополам с надеждой, и алые штаны с жилетом, символизировавшие пролившуюся кровь. Вместо галстука на сей раз у ворота поверенного красовалась красная бархатная «бабочка», украшенная булавкой с бриллиантом такого размера, что он даже оттягивал бабочку книзу. Одним словом, поверенный привлекал к себе взгляды, как рождественская елка на детском утреннике.
Ефим Семенович снял с брючины несуществующую пылинку и важно произнес:
– Моя клиентка пыталась найти своего племянника Евгения не один год. По ее просьбе я даже нашел частного детектива, который проделал определенную работу.
– И что этот детектив? Он нашел Женю?
– Нет, найти, конечно, не нашел, иначе мы бы с вами сейчас не терялись в догадках, за чьей личностью может прятаться этот потерянный когда-то ребенок. Но детектив предоставил моей клиентке результаты, с которыми она впоследствии разрешила ознакомиться и мне и с которыми я вас сейчас ознакомлю.
Оказывается, Ефим Семенович ездил домой не только для того, чтобы сменить наряд. Он также притащил с собой в клювике информацию о таинственном племяннике покойной – Евгении. Информации было немного, но и даже она заставила всех сменить гнев на милость и подумать, что поверенный может быть все-таки человеком полезным во многих отношениях. И ссориться с таким человеком не следует, надо с ним дружить. Тем более что и сам Ефим Семенович был расположен к тому же.