– Деньги привезла? – спросил Олег.
– Да, – растерянно пробормотала Анна.
– Молодец. Можешь увести обратно, – хохотнул Олег и подозвал официанта, щелкнув пальцем.
– В каком смысле? – совершенно остолбенела Анна.
– В том смысле, что твой муж уже погасил все твои долги еще три месяца назад, моя дорогая Энни. – Матгемейн сидел и мирно потягивал пиво, но глаза его внимательно следили за реакцией Анны. Реакция была: «а ) незамедлительной, «б ) бурной, «в ) совсем не той, на которую рассчитывал Матгемейн. Впрочем, кто его знает, на что он рассчитывал.
– Погасил? – вытаращилась Анна. – Да откуда у него такие деньги? – И Анна перевела изумленный взгляд на Матгемейна.
– У ирландцев большие семьи, – усмехнулся Зарубин. – Где всегда готовы прийти на помощь. Тебе не приходило в голову просто поговорить о своих проблемах с мужем?
– То есть теперь у нас долги перед его родней? – побледнела Анна?
– И что? – пожал плечами Зарубин. – Да какая разница? Он же твой муж! И значит, имеет право погашать долги своей семьи, правильно?
– Нет. Неправильно! – крутила головой Анна. – Это не его долги.
– И тот, что перед адвокатом? Пятнадцать тысяч? Тоже не его? – удивился Зарубин. Анна прикусила губу.
– Я… я…
– Знаю, знаю. Некрасовская женщина. В горящую избу да на коне… Но почему ты ему ничего не сказала? – спросил Олег. – И имей в виду, я спрашиваю тебя от его имени. Ему просто сложно говорить по-русски. Так что считай, что сегодня буду его рупором.
– Матгемейн?! – воскликнула Анна и уставилась на мужа.
– You should’ve told me! [12] – тихо и твердо проговорил он. И тут на Анну, что называется, накатило. И то, скольких трудов стоило найти эти деньги, сколько лиц было покрыто пудрой, сколько дней, вечеров и ночей она пробыла на съемках разных ток-шоу, сколько клиентов обстригла. Сколько времени провела в дешевом номере гостиничного отеля Самары. И все это – за ради чего? Почему она действительно просто не рассказала все своему мужу? Чего боялась? Что он испугается долгов и убежит? Чем заслужил такое отношение?
Анна смотрела на Матгемейна, и все эти слова читались в его взгляде. Она должна была сказать ему все! Он никогда и ничем не заслужил такого от нее. Почему врала ему? Анна почувствовала вдруг, как отчаяние снова подступает к горлу. И что же будет теперь? Он пришел сюда, чтобы обвинить ее в том, в чем она, безусловно и на сто процентов, виновата. Она скрывала от него правду, пусть даже это была всего лишь правда о ее долгах. Врала ему. Что, если теперь он ее оставит? Что, если для ирландца нет преступления страшнее, чем вранье, пусть и такое невинное на первый взгляд? Анна бросила взгляд на молчащего Матгемейна и почувствовала, что это – too much. Слишком много для того, чтобы спокойно сидеть здесь. Анна вдохнула поглубже и… принялась рыдать.
– Прости! – всхлипнула Анна, чувствуя, как поток слез подступает откуда-то из-за гор, еще незаметный непривычному глазу.
– No-no-no! Don’t cry! Anny, please!
– Не плачь, Анюта, не надо, – тихо пробормотал Олег, а Матгемейн вскочил и принялся бормотать что-то по-английски. Но разве можно остановить цунами. Аннины глаза увлажнились, она сорвала платок с шеи и скомкала его и уткнулась в него, не реагируя больше на внешние звуки, потому что, если уж женщина решила плакать, никто не сможет ее остановить.
– Официант! Воды! – крикнул Зарубин, а Матгемейн сжал Аннины плечи и попытался отодрать ее руки от лица.
– А-а-а-а-а! – только еще сильнее взвыла она. – Я не хотела. Я думала… Это же все… Я не знала… – в большинстве своем все, что выходило из ее рта, было междометиями или в лучшем случае обрывками слов, совсем не складывавшихся ни в какой особенный смысл. Анна рыдала, а Олег Зарубин и Матгемейн Макконели бегали вокруг нее и не знали, что делать. У них был целый план на то, как они встретят Анну, как она изумится и устыдится того, что не доверилась своему мужу со своими проблемами. Как они вместе поужинают. Как потом Матгемейн подведет к тому, ради чего они, собственно, на самом деле тут встретились. Но как теперь подвести к этому, они оба не понимали вообще. Матгемейн пытался споить Анне стакан минеральной воды, но та только плевалась и ревела еще сильнее.
– Ты… ты не уйдешь? – спрашивала она сквозь слезы, но почему-то категорически не успокаивалась даже после того, как оба они в один голос, на двух языках кричали, что никто ни от кого не собирается уходить. Анна прижимала к себе своего обожаемого рыжеволосого мужа и рыдала еще пуще прежнего. В конце концов Зарубин отчаялся и махнул рукой.
– Дай ей дорыдать, – бросил он и предложил Матгемейну пропустить еще по кружечке пива. Матгемейн бросил короткий взгляд на рыдающую у него на груди жену и кивнул. Это было совершенно неприлично – то, как они спокойно разговаривали о погоде в море, о том, как и когда начнется судоходный сезон, как Матгемейн аккуратно, чтобы не пролить пиво на Анну, отпивал его из своей кружки, чуть отклонившись в сторону.
– Русские женщины любят рыдать, – заверил Матгемейна Олег после некоторой паузы.
– Irish too, – ухмыльнулся Матюша. Каким-то образом именно эта фраза привела Анну в чувство. Именно после этого, безусловно, возмутительного диалога она вдруг передумала рыдать, оторвалась от Матгемейновой груди и уставилась на Олега возмущенными глазами.
– А ты не мог предупредить? Ничего, что я по городу с кучей денег бегаю?
– Прости, – смутился Зарубин. – Он велел молчать.
– С каких пор он стал твоим приятелем?
– А он мне не приятель, дорогая моя Анна. Он мне – ценный сотрудник. Хотя как приятель он тоже кандидатура интересная.
– Что? – уставилась на Олега Анна.
– Не понимаешь? Между прочим, дорогая Энни, мы тебя сюда именно за этим позвали, – фыркнул Олег, а Матюша кивнул и отхлебнул еще пива. – Вы все едете в круиз.
– Круиз? – опешила Анна. – Какой круиз?
– Из Санкт-Петербурга в Дублин. Там будет куча стран, городов. Матгемейн тебе потом покажет программу. Вы проведете в Дублине две недели – его мама уже все там организовывает. Вы будете жить в коттедже у родственников Матгемейна.
– Мы справим свадьбу, – вдруг произнес Матгемейн на почти чистейшем русском языке. Видимо, заранее потренировался. Анна перевела на него взгляд, полный изумления.
– Да, вы там справите свадьбу. Матгемейн хочет обвенчаться, если ты не против. Это для его родни. Там есть один замок, думает, он подойдет идеально.
– Обвенчаться? – выдохнула Анна. – В замке?
– Ты не против? – спросил ее Матюша, и Анна только помотала головой. Ты в своем уме, дорогой? Как можно быть против такого?!
– А потом, когда вы со всеми там познакомитесь и все сделаете, сядете на другой наш круиз, – продолжил Зарубин.