По молодости присутствующие восприняли эту сентенцию как своего рода похвалу и были весьма польщены.
— Вот видите! — с торжеством произнес Фабиан.
— Но я совсем не уверен в успехе, — продолжил Аллейн. — Сколько времени уходит у психоаналитика на курс лечения? Несколько месяцев, не так ли? Насколько я понимаю, для излечения пациента необходимо добраться до самого потаенного, вытащить его наружу, то есть выявить клиническую истину. По-моему, вы пытаетесь сделать что-то подобное, Лосс. Как полицейский я не советую вам это делать. Мне ни к чему полная клиническая картина. Выяснив ее, я вряд ли смогу кого-нибудь арестовать. Для меня важны лишь факты. Если обсуждение характеров миссис Рубрик и ее мужа может бросить хоть какой-то лучик света на тропу, ведущую к неизвестному убийце, то с официальной точки зрения такое обсуждение имеет некоторую ценность. Если на этой же тропе мы обнаружим следы вражеского шпиона, для меня как представителя контрразведки это также важно. А уж если в итоге мы сможем приподнять завесу над тайной, от которой вы все страдаете, то это будет особенно важно для вас — вам станет легче. Хотя, как вы уже убедились, процесс, в котором мы участвуем, не только болезненный, но и опасный.
— Мы это понимаем, — сказал Фабиан.
— В полной ли мере? Вначале вы говорили, что ни у кого из вас не было мотивов для убийства. Будете ли вы по-прежнему это утверждать? Давайте посмотрим. Капитан Грейс является наследником миссис Рубрик. Это обстоятельство является одним из самых частых мотивов преступления и всегда учитывается следствием. Несомненно, оно приходило в голову и вам. Вы, Лосс, выдвинули предположение, что в состоянии амнезии вполне могли напасть на миссис Рубрик и убить ее. Выявился и прямой мотив — миссис Рубрик была против вашей помолвки с мисс Харм. В откровениях мисс Линн тоже обнаруживается мотив. Она отважно сообщила нам, что испытывала сильную привязанность к мужу убитой, а вы, Лосс, утверждаете, что он отвечал ей взаимностью. Ваши мотивы похожи и стоят на втором месте в иерархии мотивов убийства. Вы бесстрашно заявили, что вам всем нечего скрывать и опасаться, а имеете ли право на подобное утверждение? Вы превратили эту комнату в некую исповедальню, но я ведь не священник. Все, что вы мне сообщаете, я рассматриваю с практической точки зрения и могу впоследствии использовать в протоколе, который направлю в ваш полицейский участок. Мой долг — предупредить мисс Линн о последствиях, пока она не зашла слишком далеко.
Аллейн замолчал и потер переносицу.
— Звучит довольно напыщенно, но тем не менее это так. Весь наш разговор является отступлением от обычной процедуры следствия. Я не знаю таких случаев, когда подозреваемые решали устроить перед следователем словесный стриптиз, как метко выразилась мисс Харм.
Он взглянул на Теренс.
— Итак, мисс Линн, если вы не хотите продолжить…
— Дело не в том, что я боюсь. Я не убивала ее, и никому не удастся доказать обратное. Мне, вероятно, должно быть страшно, но я никакого страха не испытываю. Мне нечего бояться.
— Прекрасно. Лосс утверждает, что отношение миссис Рубрик к мужу в последнюю неделю ее жизни существенно изменилось. Он предполагает, что только вы можете объяснить, в чем тут дело. Он прав?
Мисс Линн не ответила. Медленно и как бы с неохотой она подняла глаза на портрет Флоренс Рубрик.
— Тери, она знала? — вдруг спросила Урсула. — Она обнаружила это?
Фабиан насмешливо хмыкнул. Не обращая внимания на Урсулу, Теренс резко повернулась к нему:
— Какой же ты дурак, Фабиан. Просто безнадежный идиот.
Камин почти прогорел. В комнате было холодно и пахло табачным дымом.
— Сдаюсь, — громко сказал Дуглас. — Я не силен разгадывать загадки и ни черта не понимаю, к чему вы все клоните. Ради Бога, давайте проветрим.
Он пошел в дальний конец кабинета, рывком раздернул шторы и распахнул французское окно. В комнату устремился свежайший ночной воздух. Над Пронзающим Облака висела луна. Аллейн подошел к окну и встал рядом с Дугласом.
«В темноте кажется, что горы совсем рядом и мой голос легко долетит до самых вершин», — подумал он.
Подъезжая к Маунт-Мун, он заметил несколько болотистых пятачков с редкими ивами. Сейчас в свете луны в них поблескивала вода, слышались крики диких уток и хлопанье крыльев. В комнате за его спиной кто-то подбросил в камин поленья, и его тень заплясала по террасе.
— Нам обязательно нужно мерзнуть? — капризно спросила Урсула.
Дуглас в ответ протянул руку к окну, чтобы его закрыть, но тут послышался звук шагов, и появился человек, быстро идущий вдоль террасы к северной стороне дома. Когда на него упал свет из комнаты, стало видно, что на нем аккуратный черный костюм и фетровая шляпа. Это был Маркинс, возвращающийся от управляющего. Дуглас захлопнул окно и задернул шторы.
— А вот и наш главный герой, который безнаказанно рыщет повсюду, пока мы здесь несем всякий вздор о характере женщины, которую он, возможно, убил. Я пошел спать.
— Он сейчас принесет чего-нибудь выпить, — сказал Фабиан. — Почему бы не пропустить по стаканчику?
— Если он и здесь будет вынюхивать, я запущу ему в голову графином, — отреагировал Дуглас.
— Ей-богу, Дуглас, — хором произнесли Фабиан и Урсула, — ты просто…
— Ладно-ладно, — раздраженно ответил Дуглас. — Я полный дурак. Больше ни слова не скажу.
Он снова опустился на диван, но на этот раз рука его не легла позади Теренс. Вместо этого он смущенно и с некоторым любопытством стал ее разглядывать.
— Значит, вы предпочитаете оставить вопрос мисс Харм без ответа, — обратился Аллейн к мисс Линн.
Девушка подняла с колен вязанье, словно надеясь этим жестом вернуть себе самообладание. Но потом машинально обернула алый прямоугольник вокруг белых спиц и снова развернула его на коленях.
— Я вынуждена говорить об этом, — вздохнула она. — Фабиан, ты сказал, что все мы согласились через это пройти. Как я могла возражать, если и ты, и Урсула, и Дуглас этого хотели? Я не имела права отказаться. Я здесь посторонняя. Работала на миссис Рубрик. А теперь работаю на тебя, Фабиан, ухаживаю за твоим садом. Разве я могу отказаться?
— Не говори ерунды, Тери.
— Ты просто никогда не был в моем положении и многого не понимаешь. Все вы очень добры, деликатны и, несмотря мое сословие, относитесь ко мне почти как к равной. Почти, но не совсем.
— Тери, это просто оскорбительно. Тебе отлично известны мои взгляды. Такой расклад для меня совершенно неприемлем. «Мое сословие»! При чем здесь классовый подход?
— Ты мой хозяин. Твои коммунистические убеждения не помешали тебе принять дядино наследство.
— Мне кажется, мисс Линн, мы должны вернуться к вопросу, на который вы вовсе не обязаны отвечать, — вмешался Аллейн. — А именно: узнала ли миссис Рубрик в последнюю неделю жизни о ваших отношениях с ее мужем?