Люси полезла в папку, порылась в ней и достала два листка бумаги:
— Так я и думала. Вот посмотрите, — она протянула распечатки доктору, — это выдержки из протоколов аутопсии двух жертв и выводы токсикологов. Всякий раз речь идет о наличии в организме сернистого водорода. Убийца применил один и тот же метод по меньшей мере четыре раза. Две женщины погибли, а что касается еще двух, то, вероятнее всего, он «оглушал» их сероводородом перед тем, как бросить в ледяную воду, а бросив, сразу же звонил в скорую помощь, и потому этих женщин удалось спасти.
В первый раз за все время их разговора профессор, казалось, растерялся:
— Можно подумать, вы говорите сейчас об искусственно вызванном анабиозе…
— Искусственно вызванном анабиозе? А как его вызывают?
Хирург откинулся на спинку кресла, теперь он выглядел озабоченным.
— Исследования в данной области на сегодняшний день практически засекречены. Ученым в свое время стало известно, что многие органические ткани производят сернистый водород самым естественным способом, и больше всего сероводорода содержит мозг: втрое больше, чем любой другой орган. Представляете? Во время Второй мировой войны H2S использовали как химическое оружие, и вы, конечно, понимаете, что открытия, о которых я только что сказал, были востребованы. Стали пристально, весьма пристально изучать этот газ, вырабатываемый нашим организмом, правда в малых, совсем малых концентрациях. Был проведен ряд очень серьезных экспериментов на мышах — главным образом в Центре онкологических исследований имени Фреда Хатчинсона, он находится в американском городе Сиэтл…
Люси торопливо записывала: «Мозг вырабатывает сероводород», «раковый центр в Сиэтле», «эксперименты на мышах»…
— После множества неудач исследователи в конце концов открыли, что стоит добавить в воздух камеры, куда помещены мыши, очень точно отмеренную дозу сероводорода — и животные впадают в анабиоз, при котором частота дыхания снижается со ста до десяти циклов в минуту и сердце значительно замедляет ход. После этого достаточно было охладить воздух в камере, чтобы соответственно понизилась температура тела подопытных животных, чтобы они впали в спячку — примерно так, как иные из них впадают зимой, — и пребывали некоторое время в таком состоянии. А несколько часов спустя камеру заполняли чистым воздухом, повышали температуру до первоначальной — и мыши оживали. Более того — не наблюдалось ни малейших последствий таких опытов.
Профессор схватил со стола лист бумаги и что-то быстро на нем нарисовал:
— Знаете игру в «музыкальные стулья»? Игроки бегают вокруг круга стульев, где стульев на один меньше, чем игроков, потом по сигналу садятся на эти стулья. Кто не успел — выбывает… Так вот, представьте себе органическую клетку, напоминающую круглый стол, вокруг которого — стулья, занятые обычно атомами кислорода, элемента, помогающего клеткам дышать. Представили?
— Угу.
— Обнаружилось, что сернистый водород обладает способностью «красть» стулья у кислорода. Ученые, словно бы вспомнив игру, решили посмотреть, что будет, когда в организме мыши, получившей маленькую дозу сероводорода, этот газ примется занимать «стулья», предназначенные для О2. Так вот, было занято восемь «стульев» из десяти, после чего животные стали экономить, растягивать «на подольше» имеющиеся в их распоряжении два атома кислорода с двух оставшихся «стульев». Вам понятно?
— Да, все понятно.
— По-видимому, то же самое произошло с норвежской лыжницей и с японцем, причем произошло совершенно естественным образом. Исследователи полагают, что оба раза организм начал замещать кислород сероводородом, сокращая тем самым потребность в кислороде, хотя и не подвергая себя опасности отравления.
Люси попыталась собрать пазл, сопоставить информацию:
— Вы говорили только об экспериментах с мышами, значит на людях пока таких опытов не ставили?
— Разумеется, нет! Вы же понимаете: нужны долгие годы экспериментов, тестов, нужно заполнить тысячи страниц протоколов испытаний, прежде чем речь зайдет об опытах на людях. Да еще и с таким опасным веществом. Думаю, эту тему включат в повестку дня лет через пять, а то и через десять. Но возможности открываются громадные. Внедрив ингаляцию микродоз сероводорода, мы сможем, например, сократить количество осложнений, неизбежных при транспортировке пациента с сердечным приступом в больницу, а это важно, потому что повреждения тканей при таких обстоятельствах порой бывают необратимыми…
Гаспар Раванель полистал лежавшие перед ним протоколы вскрытия:
— О каких годах вы говорили?
— Две тысячи первый, две тысячи второй…
— Это необъяснимо! Эксперименты, о которых я вам рассказывал, начались максимум три года назад, и открытие, связанное с возможностью использования сероводорода в медицине, было скорее делом случая, чем чего-то иного… Стало быть, тогда, когда были совершены преступления, ничего подобного попросту не существовало. — Он подумал, покачал головой. — Нет, невозможно.
— Для вас, ученого и врача, спасающего жизнь людям, невозможно, а вы представьте себе психопата, который вот так же случайно… или, не знаю, еще каким-то образом… сделал открытие и ревниво хранил его от всех. Он-то не ждал, пока составят тысячи протоколов, он считал, что для него закон не писан, он не испытывал никаких угрызений совести, жизнь у людей отнимая. Просто попробуйте его себе представить и скажите мне, что видите за этими преступными действиями.
Хирург, поколебавшись, придвинул к Люси одну из ее распечаток, уперся пальцем в страницу:
— Вот здесь указано, что концентрация H2S в печени первой жертвы — 1,47 микрограмма. В две тысячи втором году — ниже, всего 1,27 микрограмма, но доза осталась смертельной. А в две тысячи третьем и две тысячи четвертом, по вашим словам, жертвы, подвергнутые гипотермии, выжили. Так?
— Именно так.
— Стало быть, вполне возможно, дозы в следующие годы были еще меньше. — Раванель снова несколько секунд помолчал, потом заключил: — Осмелюсь предположить, что человек, которого вы ищете, ставил опыты сразу на людях, экспериментально проверял метод, открытый тем или иным способом им самим, ибо официально ничего похожего в то время не существовало. Из этого можно сделать следующие выводы: во-первых, у преступника, скорее всего, имелось оборудование, позволяющее отмерять настолько точные дозы, ведь речь о тысячных долях грамма, а во-вторых, все его открытия где-то должны быть документально зафиксированы, то есть должны существовать записи с формулами…
Люси сочла все сказанное логичным, вполне убедительным и тут же спросила о том, что осталось ей непонятным:
— А зачем было опускать женщин в ледяную воду?
— Чтобы, соединив два метода воздействия, усилить эффект. Сероводород тормозил жизненные функции жертв, а ледяная вода озер довершала начатое, окончательно вводя лжеутопленниц в анабиоз. Дважды эксперимент провалился: H2S оказалось слишком много, и женщины погибли еще до того, как их довезли до замерзающего озера. А вот два последовавших затем опыта увенчались успехом, значит преступник нашел правильную дозировку. В большинстве случаев человек, упавший в заледенелый водоем, погибает, и сколько бы его ни пытались реанимировать, ничего не получается. Но представьте себе человека с заранее приторможенными жизненными функциями, человека, чье тело готово, так сказать, пересечь границу. В этом случае шансы ввести организм в состояние гибернации, то есть искусственно замедленной жизнедеятельности, куда вернее.