— Теперь уже совершенно ясно, что преступник живет поблизости от места, где я нашел Глорию. Мне понадобилось полчаса, чтобы добраться от ее квартиры до будки стрелочника, а он за это время переговорил со своим дозорным, сбегал к Глории, отравил ее каким-то снадобьем и скрылся. Он знал, что ему хватит времени сделать все, что надо, никто ему не помешает.

Комиссар привел Баскеза в комнату их группы. Робийяр сидел за компьютером, уставившись на монитор. Шарко вгляделся в большую карту Парижа, висевшую на стене, и указал пальцем точку, где нашел Глорию:

— До места, где он держал взаперти Глорию, надо идти пешком. Это туда и обратно минут пять. Если он приехал на машине, значит, когда Шафран ему позвонил, находился максимум в десяти минутах езды от этого места. Это ограничивает наш поиск кварталами, прилегающими к Девятнадцатому.

— Да, мы это уже более или менее поняли. Он из местных.

— А что еще рассказал мальчишка?

— Убийца пришел на условленную встречу пешком. Но когда «человек в шарфе» отдал Шафрану деньги, парень решил потихоньку за ним проследить, и оказалось, что машина стоит в сотне метров от назначенного места, на перпендикулярной улочке. Маленький белый автомобиль Шафран разглядел: «клио», скорее — старой модели, без номерных знаков.

— Не может быть…

— Ага, трудно поверить в такую суперпредусмотрительность! Мы имеем дело с ультрапедантом, ни единой мелочи не оставляющим на волю случая. Возможно, он снова прикрутил номера, отъехав чуть подальше и убедившись, что никто его не видит. Вот только одно… может быть, это нам и поможет: Шафран заметил на машине фаркоп для автоприцепа — знаешь, с таким шариком, на который обычно надевают колпачок, сделанный из теннисного мяча?

— Ну да, представляю.

— Зато я плохо представляю, как «клио» тащит за собой автоприцеп… Мне кажется, речь тут, скорее, может идти о мотоцикле… прицепе для мотоцикла. Возможно, он отправился к будке стрелочника, чтобы отравить Новик, на двух колесах, а не на четырех — так быстрее, так нет риска застрять в пробке, и так он наверняка успевал раньше тебя. Попробуем покопать в этом направлении.

— Тебе надо бы еще повозиться с этим гаденышем. Выжми его досуха, чтобы и капли сока не осталось, договорились?

Баскез похлопал комиссара по плечу и исчез за дверью, а Шарко так и застыл у карты, сжав кулаки и не сводя с нее глаз.

— С тобой все в порядке? — спросил Робийяр, видя, что Франку худо.

Шарко пожал плечами, сел, понурившись, за стол. Мысль о Глории не выходила у него из головы. Он стал снова пересматривать фотографии — движения были безжизненны, комиссара одолевала усталость. Один снимок, другой, третий… Профиль убийцы вырисовывался яснее, показания Шафрана всего лишь подтвердили то, что комиссар думал раньше, но… Хм, странное дело: он не мог себе представить убийцу мотоциклистом. Езда на мотоцикле опасна, непредсказуема, а это так плохо вяжется с тем образом, который уже наметился.

Значит, не автоприцеп, не прицеп для мотоцикла, а что?

Комиссар долго думал.

И вдруг он ощутил мощный прилив адреналина. Снова перебрал снимки и замер перед тем, на котором была убогая лачуга, где он нашел пробирку со спермой. Так… вот еще одна фотография, здесь более общий план: хижина, остров, болота… и лодка.

Лодка…

47

— Вы открываете дверь, и я стреляю.

Люси, прижавшись к железной стенке фургона, кивнула. Эйлин Митганг была готова открыть огонь, она стояла лицом к двери, но держалась на ногах не слишком твердо.

Надо нажать на ручку и толкнуть. Нажала, толкнула. Дверь даже и не подумала поддаться. Люси попробовала сделать все еще раз — с тем же результатом.

— Нас заперли снаружи.

Стало очень страшно. Они заперты в этом металлическом ящике, они в ловушке. Женщины застыли в неподвижности, обе молчали. Люси сомневалась в том, что у Дассонвиля есть огнестрельное оружие, но все-таки надо быть поосторожнее: в Штатах раздобыть пистолет куда легче, чем во Франции.

Снаружи скрипели под ногами камешки — преступник решил обойти вокруг фургона.

Несколько секунд спустя до них донесся запах бензина вперемешку с запахом гари, и не успели они сообразить, что к чему, как первые языки пламени уже лизнули большое заднее стекло.

Огонь занялся мгновенно, их отрезала от мира его колышущаяся рыжая стена с черными полосами дыма.

— Вот гад! — воскликнула Эйлин. — Там же везде канистры с бензином!

Она, шатаясь, поспешила к единственному боковому окошку, но, когда толкнула его, чтобы открыть, ей чуть не оторвало руку монтировкой, пробившей плексиглас. Бывшая журналистка инстинктивно пригнулась, но сразу же распрямилась и выстрелила прямо перед собой. Пролетела по воздуху красная гильза, мелкие дырочки усеяли железную стенку. Люси зажала руками уши: детонация в замкнутом пространстве была такая, что едва не лопнули барабанные перепонки.

— Он не даст нам выйти…

Шаги вокруг фургона, быстрые шаги вокруг фургона. Кажется, новые вспышки, новые очаги пламени. Люси стояла посреди всего этого кошмара, бессильно свесив руки. Еще один выстрел заставил ее очнуться.

— Какого черта вы застыли посередке? Не стойте там! — скомандовала Эйлин.

Сама она бросилась к шкафу и в панике вывалила на пол все его содержимое. Консервные банки, баночки со специями, десятки патронов раскатились в разные стороны. Дым все чернел и чернел, под дверь и сквозь все отверстия внутрь фургона просачивался газ.

— Он жжет шины. Хочет нас отравить.

Люси кинулась в душевой отсек, вернулась оттуда с двумя мокрыми полотенцами и заткнула ими щели. Они в ловушке, они, как кролики, загнаны в нору… Она решила взять на себя инициативу, вырвала из рук Эйлин ружье:

— Вы еле держитесь на ногах, отдайте его мне. Если мы через минуту не выйдем из фургона — задохнемся.

С каждой секундой становилось жарче, в горле щипало, Люси вся взмокла. Сунув нос под куртку, она подошла к заднему стеклу и одним движением сорвала ковер из фотографий. Огненный занавес был слишком велик, пламя бушевало слишком сильно, дым был слишком черен, чтобы попытаться вылезти отсюда. Дассонвиль использовал все: шины, бензин, деревяшки… Он использовал все, что мог найти, для того, чтобы поддерживать огонь.

Люси вернулась к входной двери, нажала на нее плечом, попыталась высадить. Дверь поддалась, но приоткрылась всего на два-три сантиметра — их, впрочем, оказалось достаточно для того, чтобы увидеть загораживающую выход гору покрышек, которые тоже начинали гореть, пусть пока еще и медленно. Люси выстрелила вслепую, снова ударило по ушам.

Думать было некогда, надо было выйти, выбраться любой ценой. Люси набила карманы патронами, бросилась к боковому окошку и с силой его толкнула. Снаружи бешено колотили монтировкой по стене, но Люси не обращала на это внимания: ей удалось просунуть дуло ружья в щель между железом и плексигласом, повернуть приклад в сторону и — опять-таки наугад — выстрелить. Удары монтировкой немедленно прекратились. Люси воспользовалась этим, чтобы высунуться в окошко и увидеть, как прямо перед ней метнулась и исчезла из виду какая-то тень. От окошка до земли было метра полтора, внизу неистовствовало пламя, перескакивая с одной доски на другую, с одного ящика на другой, но она сумела протиснуться через маленькое отверстие наружу и спрыгнуть.