Старший дернул щетинистым кадыком – было даже слышно, как он тяжело, с усилием сглотнул. Монах хранил молчание, прислушиваясь к доносящимся откуда-то из белесой полумглы звукам, всматриваясь в клубящийся над полотном туман.
Первым не выдержал Дюбель! Он резко сорвался и, пригнувшись, потрусил по обочине вдоль полотна – в сторону Медной, уходя от приближающейся погони.
– Сколько у нас времени, Монах? – свистящим шепотом произнес старший. – И куда будем уходить?
– Собачек покамест одерживают, – сказал Степанов. – Однако еще минут восемь или десять, и они нас заметят. А зверей так-то могут спустить в любой момент.
– Так чего стоим?! – Малой нервно мотнул головой. – Уходить надо!!
– Так куда уходим, Монах? – повторил вопрос старший. – К горе? Или наискосок через болото ломанем?
Степанов не успел ответить, поскольку в следующий момент явственно послышался хлопок. Беглецы дружно повернули головы на звук. Завеса тумана в стороне от них – по правую руку – окрасилась сначала в розоватый, а затем в багряный цвет: кто-то выпустил сигнальную ракету! Следом – одна за другой – над полотном узкоколейки, довольно близко к ним, а также в стороне, километрах в полутора, но уже на восток от тоннеля, взлетели три сигнальные ракеты; белая, как показалось, и две зеленые.
– Теперь понятно… – пробормотал Степанов. – Че уж… ясно… не дадут уйти за Медведь-камень… Не думал, что по такому туману рискнут поднять машину…
– Что тебе понятно? – прошипел Малой, глядя не на этого странного мужика, а высматривая приближающихся преследователей вдоль окутанной пока еще спасительной туманной дымкой узкоколейки. – Вот мне ничего не понятно!
– С вертолета партию высадили, – сказал Степанов. – Не зря, однако, эта стрекоза тут летала…
Он деловито поправил лямки – примериваясь, проверяя, удобно ли лежит на загривке сидор. Теперь уже вполне отчетливо был слышен лай идущих по следу служебных собак; а иной раз до них уже долетели звуки человеческих голосов – окрики или команды старшего.
Трое зэков рванули в ту же сторону, куда минуту назад побежал самый нервный из их компании.
– Один только выход у нас, братцы. – Монах договаривал уже на бегу. – В Медной есть потаенные места… Ну, дык… есть где укрыться… Лишь бы… Лишь бы штольни не затопило.
Троица беглецов нагнала четвертого у самого тоннеля. Клювонос, у которого с перепуга снесло крышу, затравленным зайцем метался у стесанной отвесно «стены». Вход в тоннель имеет форму квадрата в поперечнике со стороной примерно в два с половиной метра. Сам тоннель, судя по открывшейся взору части, имеет такую же форму. Когда-то проход – или проезд – во внутрь горы был закрыт плитами, приводящимися в движение механически либо при помощи гидравлики. Но в свое время эти многотонные плиты сняли и куда-то увезли.
Видимо, поддавшись панике, Дюбель примчался сюда, к зеву тоннеля – прямиком по полотну. А что делать дальше, «куды бечь», вот этого он не знал.
Увидев вынырнувшие из сизого тумана мужские силуэты, разглядев в них потерянную было компанию, он метнулся к старшему. Саныч хрипнул на ходу:
– С-сука, Дюбель! Уррою!!
Но разбираться с гаденышем некогда; из белесой мглы – по полотну! – настигая зэков, вынеслась темно-серая псина… овчарка! Одновременно из тумана раздался чей-то крик – должно быть, кинолога, упустившего натянутый до предела рвущейся изо всех сил ищейкой поводок:
– Альма?! Альма, к ноге!!!
Малой, скаля щербатый рот, выпустил очередь по мчащей на него собаке! Свинцовая очередь разнесла псине голову!.. И тут же невдалеке, в кисейной завесе, тонко вскрикнул человеческий голос – кого-то из преследователей тоже зацепило!..
И вновь раздался трескучий грохот, отбиваемый отвесной, вырубленной в скальной породе стеной, усиливаемый вдобавок – как раструбом резонатора – тоннельным проходом! Это старший выпустил автоматную очередь вдоль полотна, в том направлении, откуда они сами только что сюда прибежали!..
– Быстро за мной! – скомандовал Степанов. – Сюда, братцы!!
Зэки, пригибаясь, метнулись в темный зев прохода – вслед за «проводником». Вслед им застучали автоматные очереди и одиночные выстрелы; пули с визгом рикошетили от стен тоннеля, плющились о скальные выступы. У беглецов имелось всего несколько секунд в запасе, чтобы найти убежище. По спинам зэков гулял в эти мгновения смертельный холодок. Каждый из них понимал, что обратного хода нет. Хотя бы потому, что настигшие их люди, судя по открытому ими ответному огню, имели четкий однозначный приказ – «в случае оказания сопротивления открывать огонь на поражение».
Тоннель, как выяснилось, оказался частично затоплен водой. Более того, он упирался в некую перегородку. Только стена эта, преграждающая проход, не из скальной породы, как на входе, а выложена из серых бетонных блоков.
Сначала Малой, а затем и старший – оба пятились, щерясь, как загнанные за флажки волки, – выпустили еще по одной недлинной очереди. Не столько надеялись зацепить кого-то из преследователей, сколько для острастки. Чтобы задержать их у входа и тем самым выиграть еще несколько драгоценных мгновений. В тоннеле сумрачно, стыло, страшно. Вода плещется почти у самого входа. До второй стены расстояние составляет метров тридцать, не более. Дюбель завыл от безысходности, от охватившего его животного ужаса!.. Место, в котором они очутились, казалось западней. Тупиком. Стенкой, у которой их всех и порешат.
Единственным, кто не потерял окончательно голову в их компании, оказался Степанов. Он безбоязненно вошел в воду; при этом держался левой стены тоннеля. Когда вода достигла полы ватника, он, чуть пригнувшись, свернул в открывшуюся – видимую только с близкого расстояния – штольню.
– Берегите головы! – предупредил он. – Здесь потолок местами низкий…
За ним, как нитка за иголкой, в этот же проход потянулись остальные беглецы – Дюбель, потом старший и, наконец, замыкающим, Малой.
– Хозяин, впусти к себе беглых странников! – хрипло пробормотал под нос Монах. – Дай нам приют… и дай защиту от ворогов наших!..
Из-за спины доносились гулкие резкие звуки – снаружи обстреливали вход в гору и сам тоннель. Что-то громыхнуло! Похоже, бросили «светошумовую». А может, и боевую гранату швырнули, кто знает? Вновь затараторили короткими очередями «калаши». Ух, разозлились-то как охотнички! Но внутрь самого подземного пространства, похоже, пока не заходят; не хотят рисковать, зная, что зэки вооружены и что терять им, по большому счету, нечего.
Степанов брел в ледяной воде, в сгустившейся темноте. В этой боковой штольне воды было сначала по пояс. Затем – по грудь. И, наконец, не слишком-то рослому «проводнику», чьи плечи вдобавок оттягивал «сидор», пришлось задирать голову, потому что вода дошла уже до подбородка. Позади все еще слышались звуки стрельбы, перемежаемые больно бьющими по перепонкам хлопками гранат. Когда беглые зэки, едва переставляя ноги, брели по залитой водой штольне, кто по грудь, а кто и по шею в ледяной воде, уже лишились всякой надежды на спасение, каменная поверхность под ногами стала подниматься, а вода – заметно убывать.