Здание небольшое, одноэтажное, всего-то четыреста пятьдесят квадратов полезной площади, не считая подвала. А подвал здесь отличный — большой, сухой. Холодный, правда, но эту проблему к зиме можно будет решить. Если очень захотеть… Пол в подвале бетонный, двери отсюда не выносили — за их отсутствием, окошки маленькие, с решетками вместо рам. А остеклить окошки не мешало бы. Возможно, когда-нибудь у Маркела дойдут до этого руки. Если жив будет. Планы у него серьезные, рисковать придется по-крупному, и смерть будет ходить за ним по пятам.
Здесь у него в подвале спортзал — качалка, боксерские мешки, все дела. Пацанам без этого никак. И еще он тир здесь обустроит — площадь позволяет. Его бойцы и драться должны уметь, и стрелять на уровне киношных ковбоев. Все у него будет…
Маркел закрыл девушку в дальнем отсеке и послал бойца за ее парнем. Если Витек реально подковы гнет, то надо приручать его. Расклад простой — чем больше в бригаде дубов, тем крепче оборона.
* * *
Крепкий мужик, плотный, приземистый. Руки сильные, кулаки тяжелые. И внутренняя мощь в нем чувствуется. Если такой врежет, мало не покажется…
— Ну и зачем ты, Василий Данилович, сосенки вырубал? — зло глядя на него, спросил Маркел.
Но сила — понятие относительное. Для кого-то этот мужик и был опасен, но только не для Маркела. Он вообще никого не боялся. Ну, если не считать Пашу Каменева. Это реальный боец, и Маркел не раз в этом убеждался. И стремился к тому, чтобы превзойти его.
— Я вырубал?! — Мужик стоял посреди подвального зала, в окружении разогретых тренировкой пацанов.
Он понимал, что шансов у него нет, поэтому стоял с опущенной головой.
— Сдали тебя, мужик.
Маркел убивал двух зайцев. Он решал проблемы со штаб-квартирой, а заодно располагал к себе поселковых жителей. Люди-то верили, что клуб он собирается поднять для всех, поэтому шли на сотрудничество с ним, с его пацанами, сдавали разорителей. Разведка, что называется, работала.
— Кто сдал?
— А давай без детского лепета! — скривился Маркел. — Мы не менты, нам доказательства не нужны. А за соску придется выплатить штраф. В счет возмещения ущерба. Тысяча долларов с тебя. И три месяца исправительных работ, — Маркел кивнул наверх. — В клубе работы много, по субботам и воскресеньям будешь пахать.
— У меня нет тысячи долларов!
— Найдешь. Машину продашь… «Четверка» у тебя, да? Можешь нам отдать, мы возьмем!
— Ага, сейчас! — Мужик, набычившись, посмотрел на Маркела.
Похоже, он реально собирался драться за свою собственность.
— А давай так, мы пацана сейчас выставим! Если ты его сделаешь, то никаких к тебе претензий. Ну, а если нет, то и машина с тебя, и штука баксов. Ну и работа, само собой… Ну так что?
— А давай! — Мужик азартно стащил с головы кепку и швырнул ее на пол.
И на Маркела он смотрел, как будто драться собирался с ним.
— Дубр!
Из толпы вышел рослый парень с мощными покатыми плечами. По-деревенски простоватое лицо, наивно-хитроватый взгляд, веснушки на вздернутом носу. Маркел поговорил с ним, предложил место в своей бригаде, обрисовал перспективы. Витек отказываться не стал. Зарплата у конюха мизерная, да и ту инфляция сжирает, а Маркел штуку баксов предлагал — в месяц. Правда, в будущем. В настоящем надо было на ноги становиться, а потом уже о выгоде думать. Но Дубр уже сейчас мог получать кое-какие дивиденды.
— Давай, братан! Если сделаешь, машина твоя!
Витек был водителем, а конюхом работал временно, в ожидании машины. Будет ему транспорт. Причем в собственность. Но без права увольнения.
— Да на раз!
Витек расправил плечи, покрутил шей, размахнулся. Но мужик ударил его первым. Да с такой силой, что Дубр сел на задницу. Маркел осуждающе покачал головой, глядя на него. Такой расклад братву не устраивал, и Витек прекрасно это понимал.
Он вскочил на ноги и обрушил на мужика град ударов. Бил он по-деревенски размашисто, но мощно. Мужик мог только отбиваться. Надолго его не хватило. Пропустив очередной удар, он поплыл, подался назад, и Витек смог размахнуться от всей души. Маркел слышал, как хрустнула челюстная кость, когда он ударил. Мужик без чувств рухнул на пол.
Маркел склонился над ним, приложил пальцы к шее. Пульс был, причем четкий, не угасающий.
— Ты его убил! — глянув на парня, осуждающе сказал он.
И взяв Дубра за руку, отвел в тренерскую. Стол у него здесь, диван, ковры на стенах. Вчера еще и калорифер мощный стоял, но его отнесли в отсек, который занимала Ленка Шевчук. Ей там и раскладушку с матрасом поставили, и обогреватель включили, чтобы не околела, и ведро поставили. И никаких вольностей с ней, как-никак, она невеста своего пацана.
Уходя, он подмигнул Шафрану, чтобы не беспокоил его. Тот все понял, хитрая улыбка на его губах это подтвердила.
— Да ты не переживай! — хлопнув Дубра по плечу, сказал Маркел. — Труп вывезем, закопаем, никто ничего не узнает. Или думаешь, что узнают?
— Не знаю, — растерянно пожал плечами детина.
— Думаешь, кто-то из пацанов стуканет? — Маркел озадаченно смотрел на него. — Ты бы стуканул?
— Я?! Нет! Никогда! — И в подтверждение, что это так, парень красноречиво ударил себя кулаком в грудь.
— Отвечаешь?
— Отвечаю!
— А если менты к стенке прижмут! Ну, если кто-то вдруг кого-то убьет, а с тебя за это спросят.
— Пусть спрашивают! Я ничего не скажу!
— Я смотрю, ты реальный пацан, — уважительно проговорил Маркел. — И быка с одного удара мочишь, и своих не сдаешь. Мне такие люди нужны. Да и тебе деваться некуда. Пока ты с нами, никто не узнает, куда делся Кузнецов. А если ты без нас, то все может быть! И от ментов тебя никто не отмажет. Влепят пятнашку, и будешь мотать до упора…
— Да я с вами!
— Ну, деваться же не некуда!
— Да я и так с вами! Я же вчера слово дал!
— А сдержишь слово? Не сдашь нас?
— Гадом буду!..
— Да расслабься ты, — усмехнулся Маркел. — Живой мужик. Сейчас оклемается, пацаны с него машину стрясут. А ты на себя оформлять ее поедешь, когда дело до этого дойдет. Водилой у нас будешь со своей тачкой… Как тебе такой вариант?
— Нормально! — бросил Дубр.
— А как у тебя с Леной Шевчук дела?
— С Леной?! — парень озадаченно посмотрел на Маркела.
— Пропала она, говорят.
— Не знаю. Я вчера у нее не был.
— А чего так?
— Ну, мы с пацанами… обмывали…
— Значит, наше общее дело тебе дороже, чем Лена?
— Одно другому не мешает…