— Ты же меня уволил! — с сарказмом сказала она. — Зачем позвал?
Павел усмехнулся, глянув на Пантелея. Похоже, он обошелся с ней чересчур вежливо, если она позволяла такие шпильки.
— Как насчет работы над ошибками? — спросил он, доставая второй бокал — для Пантелея.
Вероника такой милости не заслужила.
— А я ни в чем не ошибалась! И если ты думаешь, что это я обломала контракт…
— Думаю, — отрезал Павел. — Знаю тебя, поэтому и думаю.
— Но я здесь ни при чем! — мотнула головой Вероника.
Лицо ее пошло красными пятнами, глаза лихорадочно блестели, ресницы подрагивали. Волновалась она. Понимала, сучка, чью кость сожрала, потому и волновалась.
— Давай по-хорошему. Сейчас ты признаешь свою вину, а я признаю свою неправоту. И разойдемся с миром, — спокойно сказал Павел. — Можно и наоборот. Да, я был не прав. Я должен был во всем разобраться. Ты залетела от кого-то, но думала, что от меня. Возможно, ты уверена была, что от меня.
— Да не была я ни с кем, кроме тебя! И твое заключение — липа!
— Какое заключение? — не сразу понял Павел.
— О том, что ты не можешь иметь детей…
— Может, и липа, — усмехнулся он. — Бумагу из разных деревьев делают…
— Сам ты дерево! Тебя как лоха развели! — язвительно сказала Вероника.
— Кто меня развел? — рассердился Павел.
— Кто?.. — на миг задумалась она. — Бандиты.
— Какие бандиты?
— Я откуда знаю, какие? Я была у врача, который выписывал тебе заключение, он сказал, что его заставили.
Павел нервно сжал тонкий плафон рабочей лампы, послышался хруст пластика. Но он ничего не слышал. Перед глазами мелькали кадры из уже далекого прошлого. Он в поликлинике, Оксана у гинеколога на осмотре, появляется Маркел, несет какую-то ересь. Но в этом вздоре есть зерно истины — Павел жил с Оксаной на свободе, потом она ездила к нему в зону, но так и не затяжелела. А приехала домой после последней с ним встречи и залетела. И вывод Маркел сделал, что Павел не мог иметь детей. Именно поэтому и пошел он сдавать анализы. Что, если это Маркел наехал на врача, который давал заключение? Под страхом смерти чего только не напишешь.
— Ты была у врача?
— Да.
Павел пожал плечами. Он не догадался сходить к этому врачу, а Вероника, выходит, оказалась умнее его. Но, возможно, она действительно ни с кем не спала, кроме него. Во всяком случае, в последние месяцы. Потому и понесло ее в больницу. Но как она запомнила фамилию врача? Не так уж и долго она рассматривала заключение, и не в том настроении была.
— А как фамилия врача?
— Как фамилия? — опешила она.
— Забыла? — нарочно подсказал Павел.
— Забыла, — повелась она.
Павел с разочарованным видом покачал головой. Жаль, что заключение не липовое.
— А я тебе уже почти поверил.
— Но это правда!
— Не надо уходить от темы. Я признал свою вину, теперь твоя очередь. Ты сорвала контракт?
Вероника вздохнула, низко опустив голову.
— Могла бы сразу признаться. Зачем чушь городить?
— Я не была у врача.
— Это я уже понял. Как ты сорвала контракт?
Вероника вдруг рванула к столу, схватила бутылку. Пантелей взял ее за руку, когда она припала к горлу. Останавливать он ее не стал. Алкоголь не облегчает вину, но облегчает путь к ее признанию.
Она поставила на стол пустую бутылку, взяла половинку лимона, закинула голову и выжала в рот сок.
— Говорят, беременные могут селедку есть и клубничным сиропом запивать… Или ты не беременная? — усмехнулся Павел.
— Что ты знаешь о беременных? — с презрением скривилась Вероника. — Ты свою жену на втором месяце бросил!
— А вот это не твое дело! — разозлился Павел.
— Тебя как лоха развели, а ты повелся! — бросила она ему в лицо.
Глянув на Павла, Пантелей схватил Веронику за руку и отвел в сторону, от греха подальше.
— У тебя больные фантазии! — Но Павел и не собирался бросаться на нее, хотя до белого каления она его довела.
— Да, это я контракт сорвала! Меня очень попросили, и я сорвала!
— Кто тебя попросил?
— Бандит! Один из тех, кто тебя подставил! Он мне рассказал, как все было. Я не знаю фамилию врача, но знаю, что его заставили.
— Кто конкретно тебя попросил?
— Я же сказала… — Сначала Вероника села на подлокотник, а спустя пару секунд в само кресло. И на Павла посмотрела осоловевшими глазами.
— Фамилия? Имя? Отчество?
— Плотвин его фамилия. Зовут Андрей… Он сказал, что раньше в банде Маркела был.
— Зачем ему нужен завод?
— Он конкурентов представляет. Компания «Новый фаворит».
Озадаченный Павел кивнул. Да, такая компания действительно участвовала в конкурсе.
— Это московская компания. Откуда в Москве бандиты Маркела?
Их уже и в Засечье не осталось. Может, недобитки в столицу подались? Может, Маркел там фирму основал и своих уродов к себе подтянул… Но это вряд ли. Хотя все могло быть. В свое время Маркел сорвал большой куш. И счета у него заграничные были, и общаковые деньги куда-то делись.
— Чего не знаю, того не знаю.
— Я сейчас. — Пантелей вышел, но минуты через три вернулся.
Положил на стол альбом с фотографиями саврасовских бандитов. Пантелей в свое время целую коллекцию этого добра собрал и расставаться с ней не собирался.
Но Вероника никого не узнала. И по самому Маркелу скользнула безразличным взглядом. А ведь могла и соврать.
— Еще раз посмотри, — предложил Пантелей.
— Да я бы узнала.
Не узнала она никого, но ведь были бандиты, которых местная история обошла своим вниманием.
— Кто у нас там директор «Нового фаворита»? — спросил Павел, включая компьютер.
— Лозман его фамилия. Эдгард… — Вероника напряглась, пытаясь вспомнить отчество.
— По? — усмехнулся Пантелей.
— Что по? — не поняла она.
— Писатель есть такой, Эдгар По.
— Да нет, этому Лозману не по, — совсем невесело улыбнулся Павел.
— Георгиевич, — вспомнила она.
— Эдгарду Георгиевичу не по, Эдгард Георгиевич идет напролом… И нам не по. Нам нужен этот контракт. Что нам делать, Вероника? Как нам вернуть контракт? Кому и что ты наговорила?
— Это не я… Это Плотвин… Ты меня тогда выгнал, я как чумная была, ничего не соображала. Мужчина какой-то подошел, слово за слово… — Вероника запнулась. — В общем, разговорились мы. Через день встретились, ну, он мне все рассказал про тебя… Он, оказалось, в Москве уже успел побывать, с Кузьминым встречался, наговорил на тебя. Дескать, как можно иметь с тобой дела, если ты с беременной женщиной по-скотски обошелся. А у Кузьмина дочь на сносях. Короче, одно на другое наложилось…