Инспектор Лю включил диктофон, как только Джим Харман стал говорить.
Англичанин, выросший в Гонконге, сын зажиточных родителей, Джим управлял собственной компанией по установке сигнализаций и лично наблюдал за установкой в доме Барингов на Проспект-роуд.
— Вот что я скажу вам, старина, — твердо заявил он. — С этой системой ничего не случилось.
Высокий и тощий, носатый, с маленькими, широко расставленными глазками, Джим Харман приготовился яростно защищать свою репутацию.
— Я сам ее устанавливал, причем она защищена надежнее, чем гребаный Белый дом, извините за выражение.
— В таком случае как вы объясните тот факт, что убийца мистера Баринга сумел отключить ее? — спокойно спросил Лю.
— Он не отключал ее, — твердо ответил Джим. — Кто-то его впустил.
— И зачем им это было надо?
Харман пожал плечами:
— Я занимаюсь системами, а не расследованием убийств. Так что это вы скажите, в чем дело. Но единственное объяснение, которое я могу дать, — кто-то намеренно отключил систему, чтобы впустить парня.
— А кто мог это сделать?
Впервые за все время носатый англичанин озадаченно нахмурился.
— В том-то и дело, что никто. Кроме меня, только мистер Баринг умел обращаться с системой сигнализации. Чепуха какая-то. Бессмыслица.
После допроса инспектор Лю отправился на метро в Ван-Чай, расположенный в северной части острова, чтобы спокойно пообедать. Поезда метро ходили регулярно и были чистыми — редкость для Гонконга. Это обстоятельство успокоило Лю и помогло думать.
Харман сказал, что это бессмыслица. Но Лю, кажется, понял, в чем дело. Вариантов было два: либо Майлз Баринг научил жену обращаться с системой сигнализации, либо сам отключил ее, невольно открыв двери убийце.
Был ли это кто-то, кого он знал?
Был ли это любовник Лайзы?
Был ли любовник Лайзы другом ее мужа?
Случались вещи и более странные.
Инспектор Лю вышел из метро, щурясь от яркого солнца. И тут же зазвонил телефон.
— Лю слушает.
— Сэр!
Это был один из членов команды наблюдения, маленькой элитной группы, которую отправили на Бали, чтобы следить за прекрасной и упрямой миссис Баринг.
— Сегодня камерой ночного видения нам удалось получить четкие снимки виллы.
— Значит, она по-прежнему там?
— Да, сэр.
Вилла «Мираж», балинезийское убежище Барингов, оказалась почти неприступной. Сфотографировать ее было чрезвычайно трудно. Лю пытался установить там «жучки», но личная охрана Барингов знала свое дело. Никого из его людей и близко не подпустили к Лайзе. Лю надеялся на успех в том случае, если миссис Баринг выедет из виллы на машине, но она жила в полном уединении. Похоже, любое ее действие или бездействие имело целью бесить его.
— Но есть и хорошие новости, сэр. Похоже, в доме живет какой-то мужчина.
Лю едва не поперхнулся:
— Мужчина?
— Да, сэр. Не китаец. Белый. Они завтракали вместе на террасе сегодня утром. И казались…
Детектив поискал нужное слово:
— …близкими людьми.
Будь инспектор другим человеком, он, наверное, подпрыгнул бы от волнения. Любовник Лайзы Баринг. Она тайком провела его! Трудно представить себе подобную беспечность! Должна же она понимать, что полиция по-прежнему следит за ней!
Инспектор Лю никогда не влюблялся и надеялся, что этого и впредь не случится. Какими идиотами делает людей страсть!
Все, в чем они нуждались теперь, — в прямых уликах. Если отпечатки пальцев или следы ДНК этого человека будут найдены в доме Барингов, у них хватит доказательств, чтобы арестовать обоих. Дэнни Магуайр из Интерпола предупреждал, что убийца скорее всего предпочтет держаться поближе к миссис Баринг. Пока Лю контролировал миссис Баринг, он контролировал и наживку для убийцы.
Проблема была в том, что Лю больше не контролировал миссис Баринг.
Он должен пробраться на виллу.
Сидя в одиночестве за угловым столиком в тихом кафе, Дэнни Магуайр отщипывал кусочки от круассана с шоколадом в ожидании, когда прибудет его команда. Инспектор Лю официально затребовал помощь Интерпола. Босс Дэнни, заместитель директора Анри Фремо, неохотно приказал небольшой бригаде посвятить этому делу «не более восьми часов в неделю», чтобы собрать улики по делу, получившему кодовое наименование «Азраил».
— Это из поэмы «Азраил, ангел смерти», — пояснил Дэнни Фремо, вернувшись в штаб-квартиру.
Тот непонимающе уставился на подчиненного. Поэзия его не интересовала. Его интересовали статистика, факты и результаты. И Дэнни следовало оправдать это незапланированное использование людских ресурсов, причем быстро, если он хочет и дальше получать поддержку агентства.
Оказалось, что под «небольшой командой» Анри Фремо подразумевал еще двух человек. Дэнни выбрал Ричарда Стури, немца-статистика, имевшего столько же индивидуальности, сколько круассан, лежавший на его тарелке, зато обладавшего необыкновенным даром видеть вполне понятные, жизненные картины в неразборчивых столбиках цифр, и Клода Демартена, эксперта. Работу следователя предстояло выполнять Дэнни и Мэтту, его «полевому агенту».
Пока что Дейли стал для него величайшим разочарованием. Вначале он был полон такого энтузиазма! Собственно говоря, если бы не Мэтт Дейли, расследование «Азраила» никогда бы не началось. Но после бесплодной первой недели в Гонконге Мэтт послал Дэнни всего один е-мейл, в котором обещал снова «раскинуть сети», и исчез где-то в дебрях Юго-Восточной Азии. После еще одной недели неотвеченных звонков и е-мейлов, если не считать единственного сообщения на голосовую почту, в котором Дэнни заверяли, что Мэтт «в порядке» и «работает над делом», он решил сдаться и забыть о своем добровольном помощнике. Инспектор Лю иногда поставлял ему обрывки информации, но, как большинство шефов местной полиции, предпочитал получать данные от Интерпола, а не делиться своей добычей. Анри Фремо постоянно напоминал Дэнни: «Это дело китайцев. Наша работа — просто помогать и облегчать им задачу».
И тут в кафе вошел Ричард Стури в деловом костюме, сжимая ноутбук, как некую гарантию безопасности. Бедняга смущенно хлопал глазами, оглядывая «странное» место встречи, выбранное шефом. Встречи команды вне привычной обстановки были редкими и не одобрялись начальством, но Дэнни был полон решимости установить дружеские связи между членами команды и наладить обмен идеями вне удушливой атмосферы штаб-квартиры.
Клод Демартен, прибывший несколькими минутами позже, тоже был в костюме, но, будучи французом, в отличие от Стури не возражал против встреч в кафе и, прежде чем начать совещание, заказал себе кофе со сливками и горячий бутерброд «крок месье».