Парня, первым позвонившего в полицию, звали Хокан Нильссон. Почему он обратился в полицию, а не к родителям? Возможно, потому, что не знал их. Но почему не подождать, зачем сразу начинать волноваться? Петер пролистывал один документ за другим. Хокан Нильссон от начала и до конца охотно сотрудничал со следствием. Как и положено другу, который огорчился из-за ее исчезновения и хотел помочь. Но почему именно он переживал больше всех остальных? Хокан напечатал объявления, дал интервью в студенческой газете. Постоянно говорил «мы обеспокоены», но кто именно «мы» – нигде не уточнялось.
Петер решил обсудить этот вопрос с Алексом. Открыв адресный реестр полиции, он поискал имя Хокана Нильссона. Раньше парень проживал в том же общежитии, что и Ребекка, а теперь был прописан на Теллусгатан – в районе Мидсоммаркрансен.
Петер уставился на экран компьютера. Если в полиэтиленовых мешках действительно останки Ребекки Тролле, то Хокану Нильссону предстоит давать объяснения.
Когда Фредрика Бергман постучала в кабинет Алекса, тот сидел, ссутулившись, в своем офисном кресле, озабоченно наморщив лоб. С тех пор как он овдовел, Фредрика встречалась с ним всего пару раз – и всегда с трудом сдерживала слезы. Как он постарел всего за несколько месяцев! Ей не хотелось в этом признаваться, то же самое она наблюдала и у Спенсера. Оба перенесли нелегкие испытания, оставившие глубокий след. Она заставила себя улыбнуться ему.
– Фредрика! – воскликнул Алекс, увидев ее.
Его лицо расплылось в теплой улыбке, от которой она сразу расслабилась. После краткого замешательства он поднялся и, обогнув письменный стол, приблизился к Фредрике и обнял ее. Она покраснела, ощутив себя в кольце его сильных рук.
– Все хорошо?
– Потихоньку. – Алекс пожал плечами.
Они сели.
– Как твоя дочь?
– Отлично. Уже почти ходит.
– Так рано?
– На самом деле совсем не рано. Ей уже скоро год.
Фредрика окинула взглядом комнату. На стене позади него – несколько фотографий семьи. Жены, которой уже нет. Что поделать: судьба – злодейка, а жизнь – копейка.
– Мы как раз сегодня о тебе говорили, – сказал Алекс.
– Правда?
– Нам тебя не хватает. Мы очень надеялись, что ты скоро вернешься. Может быть, уже к лету.
– Э-э-э… я могла бы вернуться раньше. – Фредрика почувствовала себя глупо.
– Отлично. Как скоро?
Рассказать все как есть? Что ее гражданский муж внезапно надумал засесть дома с Сагой? Что у него на кафедре неприятная обстановка и он не желает туда ходить?
Внезапно она задалась вопросом, хочет ли сама вернуться на работу. Она так чудесно проводила время с Сагой! Так случилось, что одновременно с Фредрикой забеременели еще несколько ее подруг, и, сидя с детьми, они встречались буквально каждую неделю. Позвони она им и заяви, что срочно выходит на работу, подруги точно решат, что она спятила.
– Я могла бы выйти на неполную ставку. Семьдесят пять процентов.
– С какого момента?
Она колебалась.
– С завтрашнего дня.
Полчаса спустя Фредрика вошла в кабинет начальника отдела кадров Маргареты Берлин. На самом деле та не занималась текущими вопросами, но, узнав, что речь идет об изменениях в личном составе группы Алекса Рехта, вызвала Фредрику к себе.
– Хорошо, что ты смогла зайти.
Фредрика поздоровалась и села:
– Я уже собиралась домой, так что надеюсь, это ненадолго…
– Нет-нет, вовсе нет.
Начальница собрала со стола несколько стопок бумаги, положила в шкаф позади. Она была высокая и полная. Фредрика не хотела бы называть ее толстой; скорее, ей подходило слово «могучая».
– Как здоровье? – спросила Маргарета.
– Хорошо. – Вопрос сразу заставил Фредрику заподозрить неладное. – Спасибо.
– По тебе это заметно. – Маргарета кивнула. – Просто хотела убедиться. А как чувствует себя Алекс?
– Об этом вы можете спросить у него самого.
– Но я спрашиваю тебя.
Фредрика задумалась. Повисла пауза.
– Мне кажется, он в порядке. Во всяком случае, уже лучше.
– Мне тоже так кажется. Но в какой-то момент ситуация была довольна шаткая, должна признаться. – Маргарета подалась вперед. – Я знаю Алекса более двадцати лет и желаю ему только добра.
Маргарета помолчала.
– Но если он будет вести себя на службе неподобающим образом, покажет несоответствие занимаемой должности, я вынуждена буду принять меры.
– А кто сказал, что он не справляется со своими обязанностями? – спросила Фредрика. Голос ее звучал более растерянно, чем ей бы того хотелось.
– Никто – пока что. Но до меня дошла неофициальная информация, что он сурово обошелся с некоторыми сотрудниками. Неоправданно сурово. Так сказать, взял на себя мою работу.
Произнося последние слова, она негромко засмеялась.
Фредрике было не до смеха. В глубине души она очень уважала Маргарету Берлин – не в последнюю очередь за то, что той удалось призвать к порядку Петера Рюда. Однако Фредрика была предана Алексу, а не начальнице отдела кадров и уж тем более никак не ожидала, что между этими двоими имеются противоречия.
– Как бы то ни было, – закончила мысль Маргарета, – я хотела сказать: если у тебя в дальнейшем возникнет потребность поговорить, моя дверь всегда открыта.
– Поговорить – об Алексе?
– Или о ком-либо другом.
Беседа закончилась, и Фредрика собралась уходить.
– Это новое дело, – начала Маргарета, когда та уже стояла в дверях.
– Да?
– Я помню, как Алекс возглавлял группу, занимавшуюся розыском Ребекки Тролле.
Фредрика ждала продолжения.
– Он стал как помешанный. Это было его последнее дело перед созданием собственной группы, в которую теперь входите вы с Петером. На нем очень сильно сказалось, что ее тогда так и не нашли.
– И теперь вы опасаетесь, что ситуация выйдет из-под контроля, когда ее наконец обнаружили?
– Что-то в этом духе.
Фредрика медлила, сжимая ручку двери.
– Я буду приглядывать за ним, – проговорила она.
4
– Весна стоит просто потрясающая, – проговорила Малена Брумберг, занимаясь букетом, который жительница дома престарелых получила от сына. – После долгой зимы – так много солнца!
Она вернулась в комнату пожилой дамы с вазой в руках.
– Посмотрите, какая прелесть, – сказала она.