Если только она не вмешается.
Момент приближался. До него оставалось уже меньше минуты. Отец Мартин продолжал читать речь:
— На такую жизненную стезю вступают сейчас Рой и Клио. Сейчас они дадут свое на то согласие друг другу и произнесут торжественные обеты и в знак сего обменяются кольцами.
Сэнди покрутила свадебное кольцо, которое Рой надел на ее палец почти двадцать лет назад.
— Мы молимся вместе с ними, дабы Святой Дух направлял и укреплял их, дабы могли они вместе исполнять волю Божию до скончания своей земной жизни…
Она сделала глубокий вдох. Сейчас. Ее миг. Шанс изменить свою жизнь. Вернуться к тому, что было раньше. Она сделала еще один вдох. У нее все было готово.
Он уже женат. На мне.
Патер Мартин громко сказал:
— Прежде всего, я обязан спросить присутствующих, знает ли кто причину, по которой эти двое не могут законным образом сочетаться браком.
Внезапно Рой Грейс обернулся и посмотрел назад, прямо на нее. Пристально, сквозь вуаль, прямо в ее глаза.
Она застыла.
Он снова отвернулся к алтарю.
У нее подкосились ноги. Ей даже показалось, что ее вот-вот вырвет. Видел ли он ее? Знает ли, что она здесь? Но откуда? Невозможно. Она проделала весь этот путь, чтобы расстроить свадьбу, но не смогла. Ей недостало сил. Все спуталось, смешалось.
— Обеты, что вы сейчас произнесете, даются в присутствии Бога, который судит все и ведает все тайны наших сердец.
Сэнди крепко сжала руку сына и потащила его, почти бегом, к выходу из церкви, к солнечному свету.
— Мама! — запротестовал он.
Вслед ей звучало:
— А теперь, если кто-то из вас знает причину, по которой вы не можете стать законными супругами, вы должны заявить об этом.
Она остановилась. Прислушалась. С надеждой. С полунадеждой.
— Мама?
— Тсс!
— Рой, желаешь ли ты взять Клио в жены? Будешь ли ты любить, утешать, почитать и защищать ее и, отвергнув прочих, хранить ей верность до тех пор, пока вы оба живы?
Сэнди застыла на месте. Тишина, казалось, длилась целую вечность. И тут она услышала произнесенные шепотом слова, которых так боялась. Тихие, но отчетливые. Словно дыхание призрака.
— Да.
Снова потянув сына за руку, она побежала — спотыкаясь, полуслепая от слез — по церковной дорожке вниз к дороге, а потом вверх, туда, где припарковала взятую напрокат машину.
Суббота, 2 ноября
Казалось, Бог посадил это дерево специально для него. Массивный дуб, с густой золотистой и багряной листвой и мощным основанием, благодаря которому забраться на первый сук оказалось раз плюнуть.
Брайс Лорен объявился здесь еще до рассвета — в водонепроницаемом камуфляже, термальном нижнем белье и балаклаве. После того как он забрался повыше и удобно устроился на прочном суке, всего-то и понадобилось сломать парочку веток, чтобы ясно видеть церковные ступеньки. И получить чистую линию огня.
В рюкзаке он принес с собой мешок из химчистки, термос с кофе, бутерброды, батончик «марс» и бутылку, в которую можно было помочиться. Он уже выпил почти весь кофе и съел большую часть пайка и пребывал в прекрасном настроении. Все шло как по маслу, и он знал, что его никто здесь не видит — зато он видел всех; видел ясно и отчетливо. Как, например, женщину с ребенком, которая выходила сейчас, задолго до окончания службы, из церкви.
Кто она такая? Ошиблась церковью? Вся в черном, не похоже, что пришла на свадьбу. Однако было в ней нечто знакомое.
И тут он понял, что видел их — мельком — в «Земляничных полянах». Они столкнулись на лестнице. Это ему не понравилось. Уж не следит ли она за ним? Нет, вряд ли. Всего несколько минут назад он видел, как она торопливо шагала по тропинке, почти волоча за собой ребенка, как вошла в церковь уже после невесты, когда заиграл орган. И вот теперь эти двое так же поспешно, едва ли не бегом, идут обратно, хотя до окончания службы еще далеко. И на ее лице выражение отчаяния.
Уж не спешит ли на похороны?
Впрочем, какое ему дело? Брайс посмотрел на часы. Прислушался к звукам органа. Это он сам и Рэд могли бы идти сейчас там, в церкви, по проходу между рядами, если бы сложилось по-другому. На мгновение ему стало так грустно. Это могла быть их свадьба. О Рэд, любовь моя, зачем ты все поломала?
У входа в церковь стояли с десяток полицейских в форме. Странно, подумал он, почему они не внутри? Может, собираются изобразить что-то вроде почетного караула, когда появятся детектив-суперинтендент Грейс и его новоиспеченная жена? Что ж, их ждет сюрприз.
Он осторожно поднял арбалет, нашел прочную опору для рук на крепкой ветке и посмотрел в телескопический прицел. Навел перекрестие на деревянные двери. Скоро они оба выйдут, остановятся, позируя для традиционных фотографий, одна из которых должна занять место на каминной полке. Фьють! Да уж, такому снимку определенно не место в семейном альбоме! Жених со стрелой, торчащей из правого глаза.
Он опустил арбалет, представляя, какая поднимется суета. План отхода у него был. Спуститься вниз и, прежде чем кто-то поймет, откуда прилетела стрела, рвануть к дороге, где припаркован автомобиль. Как же ему это нравится! Какой сигнал он пошлет Рэд!
Брайс ждал. Время шло медленно. Наконец он услышал звуки органа. И не поверил своим ушам. Они играли Queen of the Slipstrem Вэна Моррисона.
Его и Рэд песню.
Ах вы, ублюдки.
Ублюдочные ублюдки.
Да этого не может быть.
Двери уже открывались. Брайс увидел, как выходят молодожены. Его цель. Он поднял арбалет, все еще дрожа от гнева, с трудом удерживая в прицеле лицо Роя Грейса. И тут откуда ни возьмись вынырнула, закрыв весь вид, тень. Огромный двухэтажный автобус остановился прямо напротив церкви, заслонив все остальное.
— Убирайся на хрен! — прорычал он.
Но автобус не сдвинулся с места. Следом подъехал второй. Потом — третий.
Черт, черт, черт, черт!
Что там вообще происходит, по ту от них сторону?
Он сунул арбалет в мешок, что принес с собой, и спрыгнул на землю. Три, дьявол их дери, громыхающих автобуса. Он подбежал к ним и увидел, что церковь скрыта теперь вереницей лимузинов. Два водителя, сняв кепки и прислонившись к старому сверкающему черному «роллс-ройсу», курили сигареты. Он подошел ближе.
— Вы бы не шутили так со здоровьем. Эти штуковины убивают.
И, в расстроенных чувствах, он развернулся и зашагал к своей машине.
— Да пошел ты! — прокричал ему вслед один из водителей.