Он прыгнул на меня сверху, когда я присела, но, выхватив нож, я успела перекатиться в сторону кровати, где лежала убитая Эвелина. Моментально вскочив, я пнула ногой стул под ноги нападавшему. Он отбил его носком ботинка и продолжал наступать на меня, оттесняя в угол. Я специально отступила, приняв растерянный вид, чтобы противник решил, что я испугалась, и потерял бдительность. Но, видно, у него была хорошая выдержка и большой опыт в подобных ситуациях: он не собирался расслабляться. Оставалось одно: переиграть его своим мастерством. Перекинув нож в левую руку, правой подхватила какую-то тряпку с пола и быстро намотала ее на руку. И сразу же пошла в наступление, не дав противнику времени перестроиться на бой с левшой. Все это произошло в считаные секунды. Я бросилась на него, он ударил меня – справа налево, но я, подставив под нож руку с тряпкой, снизу резанула его по запястью. Мой удар прошел по касательной, но все же я его серьезно поранила: его кисть бессильно повисла. И тут случилось нечто неожиданное. За своей спиной я услышала стон Эвелины. Резко повернувшись, я увидела, что она зашевелилась, и в это же время в коридоре прозвучали чьи-то шаги. Это убегал раненный мною противник. Догонять его не было смысла, в первую очередь требовалось помочь Эвелине. Она могла сообщить мне что-то важное, да и чисто по-человечески… Мужчина в маске мог быть кем угодно, ловить его должна – и будет! – милиция.
Я подбежала к Эвелине и нащупала ее пульс. Он был очень слабым. Наверное, из-за того, что она потеряла много крови, пуля, скорее всего, пробила ей легкое. Нагнувшись, я громко спросила:
– Ты меня слышишь?
Ее веки слабо дернулись, лишь с большим трудом она их приоткрыла. Она посмотрела на меня, и я увидела в ее глазах огромное сожаление, невыразимую печаль… Сожаление женщины, умирающей в расцвете лет. Мне стало жаль ее, и я взяла ее за запястье. Другой рукой я достала телефон, и только было хотела набрать номер «Скорой», как она сжала мою ладонь, давая понять, что не стоит этого делать. Я опустила руку с телефоном. Она собралась с силами, произнесла одно слово: «Там», – и указала куда-то в угол. Я прошла к той стене и поискала взглядом то, на что указала Эвелина. Вроде бы ничего необычного там не было, но, присмотревшись повнимательнее, я заметила, что край ковра, которым был застелен пол, в одном месте слегка бугрится. Отогнув его, я увидела тетрадь в кожаном переплете. Взяв ее, я повернулась к Эвелине и увидела, что она задыхается. Из уголка ее красивых губ потекла тонкая струйка крови. Мое предположение подтвердилось: у нее было пробито легкое. Я подошла и подняла ей голову, чтобы она не захлебнулась собственной кровью. Она поблагодарила меня взглядом и сильно закашлялась. «Это неминуемый конец», – поняла я. В какой-то момент она перестала задыхаться, и ей словно стало легче. Так бывает: за минуту до смерти человеку становится чуть лучше, словно ему дается шанс сделать что-то очень важное – помолиться, исповедаться или сообщить какую-то тайну. Эвелина приподнялась из последних сил и, показав на тетрадь в моей руке, прошептала:
– Ты поймешь, – и тут же упала замертво на подушку, с открытыми глазами.
Еще минуту я стояла и смотрела ей в лицо… Немного придя в себя, я закрыла ей глаза и пошла к выходу. Никогда нельзя привыкнуть к смерти, сколько бы раз ты ее ни видел. Только вчера я разговаривала с ней, и вот сегодня на моих глазах она умерла…
Выйдя на улицу, я осмотрелась и, не заметив ничего подозрительного, направилась к своей машине.
Возвращаясь в дом Бариновых, я думала – кому могла быть выгодна смерть Эвелины? С одной стороны, такие люди, как она, имеют в жизни достаточно недоброжелателей, но все же… Довести человека до того, чтобы он нанял для вас профессионального киллера, – для этого нужно очень сильно ему насолить. А этот киллер был действительно профи, это я поняла сразу, едва увидев его в квартире Эвелины. Ни одного лишнего движения, только по делу… Так двигаться в его возрасте мог только великолепно подготовленный спец. Подъехав к воротам, я посигналила, и они сразу же открылись, к моему удивлению. За ними я увидела охранника и чуть поодаль – Валерия Ивановича. Ничего необычного: он стоял, заложив руки за спину, и наблюдал, как я проезжаю мимо него. Но когда я уже почти миновала ворота и посмотрела на него в зеркало заднего вида, я увидела, как он что-то объясняет молодому охраннику, выразительно жестикулируя. У него была перебинтована правая рука в районе запястья! Странно, когда я видела его утром, с руками у него было все в порядке.
Поставив машину в гараж, я пошла к дому, размышляя: что же это? Простое совпадение?
На кухне я встретила тетю Машу, она готовила обед.
– Как там наша больная? – спросила я у домохозяйки.
Она повернулась и бодрым голосом сказала:
– Поправляется, не по дням, а по часам, буквально на глазах, – она одернула фартук.
– Пойду навещу ее, – сказала я и направилась к лестнице.
Диана уже не лежала в постели, а расхаживала по комнате. Вид у нее был получше, чем утром, но отпечаток болезни присутствовал на ее лице.
– Наконец-то, а то я думала, что с ума сойду от скуки, – она радостно улыбнулась.
– Я вижу, тебе уже лучше? – спросила я ее.
– Нормально. Не люблю я болеть! Сразу чувствуешь себя какой-то ущербной, – как-то обиженно сказала Диана.
– Никому не нравится болеть, – подтвердила я известную истину.
– Пойдем на кухню, поедим, и ты расскажешь, как съездила.
«Не думаю, что тебе понравился бы рассказ о моей поездке», – подумала я.
– Да у меня нет никаких новостей, я ездила по одному небольшому делу, – соврала я Диане.
За обедом Диана принялась убеждать меня, что она уже достаточно хорошо себя чувствует и готова завтра же отправиться на яхту. Оценив ее внешний вид, я сказала, что, возможно, завтра мы уедем. Не собиралась я тут задерживаться на неопределенное время! Это было слишком опасно. Там, на яхте, я хотя бы могла контролировать ситуацию, а здесь не знаешь, что от кого можно ожидать.
После обеда я предложила Диане посмотреть какой-нибудь фильм, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей об Эвелине, чей образ все стоял перед моими глазами.
Мы посмотрели сначала мелодраму, потом какую-то комедию, а затем, как я заметила, Диана уснула, несмотря на то, что на улице было еще светло. Оставив ее отдыхать, я пошла к себе и решила позвонить Полянскому, узнать, как проходит слежка за Ковалем. Войдя в комнату, я сразу поняла, что здесь кто-то побывал в мое отсутствие. Покидая любое помещение, я всегда запоминаю расстановку всех вещей. Это происходит автоматически. Многое я давно уже делаю на подсознательном уровне, даже не замечая этого, но стоит только чему-нибудь измениться, как в моей памяти всплывают четкие воспоминания – как все было раньше. Так и сейчас. Я заметила малейшие изменения, на которые другой человек никогда не обратил бы внимания. Сомнений не осталось – в моей комнате кто-то что-то искал. Но что можно искать у человека, который сам находится в гостях? Проверив свои вещи, я, не обнаружив никаких пропаж, позвонила директору охранного агентства. Он сразу взял трубку и, быстро поздоровавшись, сообщил: