Я подбежала со стороны окна и заглянула внутрь. Стекло треснуло, и рассмотреть, что с мужчинами, было трудно. Если его выбить, я могу их еще больше поранить.
Схватив сотовый, я позвонила в Службу спасения и «Скорую помощь». Затем мне пришлось лезть на верх кабины, то есть на ее второй бок, чтобы попытаться открыть дверь и узнать, живы ли «герои».
Из кабины послышались ругань и стук. Били по той же двери, к которой лезла я. Общими усилиями нам удалось ее открыть. С этой стороны было место водителя.
— Ну как вы? — я посмотрела внутрь.
Водитель кое-как держался, растопырив ноги, чтобы не наступить на Жору. Тот лежал в самом низу и не подавал признаков жизни.
— Как видишь, — водитель снова выругался.
— Надо стекло разбить, чтобы его вытащить, — показала я на Георгия.
— Давай, круши, что осталось, — с каким-то злорадством сказал он.
— А нечего было лихачить. Совсем, что ли, голову потеряли?
— Помоги вылезти. — Мужик никак не мог вскарабкаться наружу.
— Сам давай.
Я спустила одну ногу и постаралась как можно сильнее ударить по стеклу. Оно разбилось не сразу, но потом все же рассыпалось на мелкие кусочки. Спрыгнув на землю, я подбежала снова со стороны Жоры. Теперь хотя бы можно было его вытащить из кабины.
Водитель уже стоял на дороге, и я махнула ему рукой.
В это время к нам подбежали еще какие-то люди. Они стали помогать вытаскивать Георгия. Другие машины объезжали нас, благо место для проезда оставалось — «КамАЗ» с дороги почти съехал.
— Это как же тебя, браток, угораздило? — наперебой интересовались все у водителя.
— Вам скажи! Сами захотите. — Мужик нервно закурил сигарету и смачно сплюнул.
Мы вытащили Жору на траву. Пульс у него прощупывался. Да и особых повреждений на первый взгляд не было видно.
— Жора! — стала я его тихонечко звать. — Жора, очнись же!
На голове у Георгия виднелась здоровенная шишка.
— Ты меня слышишь? — закричала я.
— Ну зачем так громко! — застонал Жора и открыл глаза. — А, это ты… Тогда понятно. Совсем ты меня не жалеешь.
— Да пошел ты! — разозлилась я на него. — Вам жить надоело? Придурки! — на душе мне стало легче, и теперь можно было ругаться. — Чего вы так вильнули?
— Ничего не знаю, ничего не помню. — Георгий попытался приподняться, но толпа присутствующих дружно уложила его обратно.
— Но меня ты помнишь?
— Тебя? Помню. Только имя… Как твое имя?
— Я гляжу, с тобой все в порядке. — Я поняла, что он просто издевается надо мной. — Значит, счастливо оставаться. Скоро тут будут специалисты: медики, спасатели, инспекторы, — сказала я на тон ниже. — Они окажут вам необходимую помощь, а мне пора.
— Подожди. — Георгий сел. — Ты не можешь бросить меня в таком положении.
— Могу.
— Не можешь!
— Я за дураков отвечать не могу.
— Женя!
Я пошла к своей машине. Надо же, и имя сразу вспомнил.
Марыся вертелась в салоне, поскуливая.
— Бедная моя, я совсем забыла, что и тебя надо было выпустить. Ну иди, побегай чуток, только не пропадай.
Марыся пустилась к месту аварии. Мне пришлось снова пойти туда.
Собака подбежала к Георгию и уставилась на него. Жора увидел Марысю, обнял ее за шею, притянул к себе и сказал:
— Ну хоть ты меня не забываешь, — он чуть не расплакался. — Марысечка.
Марысечка стала лизать ему лицо. От увиденного у меня глаза на лоб полезли. Отчего у собаки такое чувство к почти незнакомому человеку? Или ей мужского внимания не хватает?
Я позвала собаку к себе. Она подбежала, ткнулась мне в колени, а потом снова очутилась возле лежащего Георгия. Он посмотрел на меня, и в его взгляде ясно читалась радость.
— Она меня тут не бросит, — сказал он мне.
— Так вот с кем у тебя роман, — решила я пошутить. — А я думала, ты за мной увязался.
— Марысечка… — Жора гладил собаку по спине, трепал ее уши и даже поцеловал в морду.
Такого представления я терпеть больше не могла. Я не стала снова звать боксера, просто отошла в сторону и закурила.
Очень скоро приехала «Скорая помощь» и спасатели. Впрочем, вторые тут же уехали, когда поняли, что спасать никого уже не надо, а врачи стали осматривать пострадавших. Я и не смотрела, что они там с ними делают. Пусть Жоре самый больной укол засадят — мне без разницы!
Ко мне подошла женщина в белом халате.
— Ваш знакомый отказывается от госпитализации, — сказала она мне.
— Какой знакомый?
— Ну, вон тот мужчина, — она показала на Георгия, который, в свою очередь, помахал мне рукой. — В общем, травма у него не очень тяжелая. Возможно, сотрясение небольшое, но не факт. Он хочет написать расписку об отказе и говорит, что едет с вами в Антоновск. И как только прибудет на место, покажется врачам.
— На самом деле ничего серьезного? — переспросила я, еще надеясь, что Жору увезут-таки в больницу.
— Нет. Им повезло. И водителю тоже.
— Но Георгий был без сознания сначала.
— Бывает. Обследование, конечно, нужно. Но против воли забрать мы его не можем. Сами потом проследите, чтобы он сходил к врачу.
Женщина не стала больше ничего мне объяснять. Повернулась и быстро пошла к толпе. Я пожала плечами. Ловко он придумал. Теперь я действительно не смогу его оставить.
Приехала ГИБДД, и начались опросы, замеры и все прочее. Я посмотрела на часы. Да, времени теряется очень много. Пора бы и ночлег искать. Скоро там Георгий освободится? И Марыся все время возле него почему-то крутится…
Я почувствовала некоторую ревность. Но я ревновала не Жору к Марысе, а ее к нему. Мне стало немного обидно, что она так запросто променяла меня на этого разговорчивого типа. Чем он сумел привлечь ее?
Впрочем, какое мне до всего этого дело! Я ведь не хозяйка. Я просто везу собаку породы боксер внуку Курляндской. И не моя забота, к кому какие чувства собака испытывает. Это Вероника Леопольдовна к своей собачке никого не подпускает. Кажется, даже кобелей за три версты обходит специально, чтобы они к ее девочке не пристали. А я человек совершенно левый. Я просто работаю.
Я еще раз посмотрела на часы. И в этот самый момент Марыся и Жора наконец-то подошли ко мне.
— Скажи спасибо, что я не представился твоим мужем, — улыбнулся Георгий.
— Попробовал бы… Я бы быстро поставила тебя на место. Что ты намерен делать дальше?
— Думаю, надо где-нибудь переночевать. Место найти, а то скоро стемнеет.