Любой роман – разносчик новостей,
Которых не прочтешь в газете.
Когда б не автор, выдумщик вестей.
Их попросту бы не было на свете.
Карлос Фуэнтес
Пат... и снова
Страх ворвался в его жизнь в субботу.
В идеальном мире, твердо знал Чарли, нет места страху. Настоящий, липкий страх не должен, не смеет обнажать здесь свое непристойное нутро! Страх – это для тех, кто пресмыкается где-то внизу, у подножия мира спокойствия и привилегий. Он также знал, что его мир был вполне идеален. Во всяком случае до сих пор.
Жизнь не подготовила Чарли к субботе.
В это солнечное июньское утро с вознесшихся на сотню этажей над Уолл-стрит двух башен Всемирного торгового центра было хорошо видно, как взлетают самолеты с двух аэропортов – Ла-Гардия и Кеннеди. Еще одна изящная вершина тридцатью этажами выше – Ричланд-Тауэр. Наслаждаться видом оттуда мог только один человек – Чарли Ричардс. Сегодня ему казалось, что он может проникнуть взглядом... везде!..
Как удалось страху пробраться сюда, на вершину мироздания? Чарли пришлось немало потрудиться, чтобы единолично занять эту цитадель. Его поддерживала семья – семья, не признававшая препятствий на пути к власти. Но не только семье он был обязан той идеальной жизнью, которую вел сейчас. Главным образом это его собственная заслуга, награда за беспримерно тяжелую работу, считал Чарли. Скромный, академического склада человек, он достиг высочайшего успеха, каким Америка жалует самых пробивных своих сынов.
День начался обычно. Король Горы хорошенько потянулся. Бреясь, одеваясь, в безупречной гладкости дня он почуял единственную шершавинку – в восхитительной квартире-офисе, предмете общей зависти, было немного прохладно. Собственно, это место не предназначалось для жизни с самого начала. Он решил поселиться здесь, когда расстался с женой.
Чарли придирчиво изучил себя в зеркале. Где-то вдалеке взвыла сирена. Он так привык, что его любовница Эйприл Гарнет осматривает его перед выходом, поправляя завитки темно-русых волос, что помедлил перед зеркалом, ожидая ее прикосновения.
Сегодня он увидел в себе нового Чарли Ричардса – и был целиком обязан этим Гарнет. Еще недавно само предположение показалось бы ему невероятным – не больше и не меньше, чем освобождение от его семейства! И вчера вечером он решился на первые шаги к свободе от семейных уз.
Но продвижение должно быть сдержанным; сегодняшний день целиком принадлежит семье. Утро он проведет в Коннектикуте, в полдень – назад, сюда, на свадебный прием в Ричланд-Тауэр. Ему хотелось пригласить Гарнет, но после вчерашнего эта затея начала казаться ему спорной.
«Предательская чушь, которой она забила тебе голову!..» – и так далее. И это самая мягкая из формулировок Чио Итало, когда Чарли позволил себе намекнуть на свои новые взгляды. А Чарли по-прежнему побаивался гнева старика.
Не важно. Главное уже прозвучало. Со временем Чио Итало увидит разумность предложенного Чарли пути. Конечно, предстоит еще преодолеть серьезное сопротивление, чтобы начать новую жизнь, без зависимости от клана Риччи.
Но, разумеется, по крови он навсегда Риччи.
Чарли Ричардс уныло вздохнул. Жажда свободы владела его мыслями. Первые ее ростки появились в его душе, когда он познакомился с Гарнет, но не пустили корней глубоко – Чарли от души наслаждался своей особенной, привилегированной жизнью.
Сегодня сенатор из Коннектикута согласился встретиться с правлением «Джет-текникл интернэшнл». Присутствие Чарли Ричардса, главного финансиста «Джи-ти», равно как и сенатора было обязательно для получения кредитов. Эта встреча с удвоенной скоростью подтолкнет министерство обороны США к заключению контракта на производство двигателей. Невинная сделка на сумму, превышающую миллиард долларов, от которой несло мошенничеством на весь Нью-Лондон.
В газете его назвали Чарльзом Ричландом – простительная ошибка, поскольку владельцем контрольного пакета «Джи-ти» была компания «Ричланд-холдингз».
На скоростном лифте Чарли спустился в подземный гараж Ричланд-Тауэр. Его личный шофер, Пино, осторожно вел длинный «кадиллак» по пустынным улицам финансового района вниз, к Каунти-Слип. Пино, приходившийся Чарли двоюродным братом, был его ровесником – обоим далеко за сорок. Скверик на Саут-стрит на солнце отливал изумрудной зеленью. На маленьком аэродроме через дорогу его уже ожидал готовый к отлету вертолет.
И вдруг – с ревом несущийся на бешеной скорости пикап-"ниссан", вывернувший из-за угла, врезался в «кадиллак», прямо в водителя, всего в ярде от Чарли.
Тяжелый лимузин осел, накренился, рассыпая брызги стекла. Чарли вышвырнуло наружу. Он увидел, как «ниссан» с передним бампером, укрепленным приваренными стальными брусьями в форме расходящихся лучей, с ревом развернулся и унесся в обратном направлении; пар вырывался из поврежденного радиатора.
– Пино! Как ты?..
Пино не отозвался. Раздробленное лобовое стекло укрыло его вуалью из мельчайших бриллиантиков, быстро превращающихся в рубины по мере того, как их пропитывала льющаяся из раны на шее кровь Риччи.
Чарли отключился. Странное состояние, не такое уж неприятное. Он вполне сознавал, что происходит вокруг, хотя и не открывал глаз. Выли сирены. Выскочившие из подъехавшей «скорой помощи» санитары переложили Пино на брезентовые носилки и увезли. Чарли неохотно открыл глаза, не желая расставаться с блаженством беспамятства, не вполне готовый к встрече с реальностью.
Кто-то сунул ему в руку картонный стаканчик с кофе. Его рука дрожала, по черной поверхности пробегала рябь. Чарли отхлебывал, думал и отхлебывал.
Пикап принес сообщение для Чарли Ричардса. Это не покушение; водителю ничего не стоило прикончить его одним выстрелом. Смысл сообщения таков: вот что настигнет тебя, как только ты покинешь родовое орлиное гнездо.
Построив Ричланд-Тауэр и поселившись там, Чарли долгие годы прожил в четко разграниченном мире: «мы» и «они». Внизу – они, ничего не значащие ничтожества, наверху – мы, хозяева жизни.
Даже сейчас, ничего не понимающий, обескураженный, он не смешался с толпой, оставаясь одним из привилегированных, – служащие вертолетной станции были необыкновенно заботливы – «Ричланд-холдингз» была одним из их крупнейших клиентов. Чарли заставили показать медсестре свои ушибы и царапины.
– Вашу жизнь спас лимузин, – жизнерадостно щебетала девушка, перевязывая руку Чарли, – отличный защитник. – И на прощание одарила его улыбкой «все-что-пожелаешь».
В голове у Чарли все перепуталось – мысли перескакивали с одного на другое. Пино, пикап-таран, последний ярд, отделявший его от смертельной точки. Итак, сообщение: Ричардс, живи в своем гнезде, вознесенном на сто тридцать этажей над землей, внизу ты просто корм для червей. Кто направил удар? Как звучал приказ? «Дай знать этому ублюдку, что он может жить и работать в своем орлином гнезде, но холодная рука смерти коснется его в любой момент, когда мы пожелаем»?