– Ты хочешь сказать, что оружие мне не понадобится?..

Она сухо усмехнулась.

– Бросай работу в «Ричланд» и приезжай, тогда посмотрим. Кто его знает...

– Зачем откладывать? – Кевин обогнул копировальную машину и остановился вплотную к Мэри Энн.

– Брат забирает меня с работы в... – Она посмотрела на часы. – Ему пора уже быть здесь.

– А сколько он весит?

Она усмехнулась:

– Прикинь сам – это он упал на тебя вчера вечером.

– Можешь не продолжать. – Он поднял руки, словно Мэри Энн держала нацеленное на него ружье. – Ты выиграла, Мэри Энн. Можно одну просьбу?

– Слушаю.

– Постарайся не растолстеть, как Лерой, к тому времени, когда я вернусь за тобой.

Выражение ее лица было точь-в-точь таким, каким он хотел: больным от обиды. Кевин повернулся и вышел. Он чувствовал себя великолепно. Еще не отомстившим, но вполне удовлетворенным. Он хлопнул дверью, будто ушел, и затаился в коридоре.

Ей потребовалось не больше десяти минут, чтобы собраться и выйти. Никакого брата не было, как он и предполагал. Кевин выглянул на заснеженную улицу. Случайный грузовик прогрохотал на север, к дорожным огням, где 255-я магистраль вела к Брэдфорду и нефтеочистительным сооружениям.

Кевин видел, как Мэри Энн свернула на одну из боковых улочек. Потом вернулся в темное помещение СПЗ. Во всем здании стоял густой запах формальдегида, как в морге. Но здесь все перебивалось едкой чистящей жидкостью для ксерокса. Кевин не знал, горит ли формальдегид, но за чистящую жидкость он был спокоен.

Сверху на машине лежала забытая тетрадь. На обложке было написано: «Мэри Энн Лануччи». Кевин почувствовал себя последним дураком. Какого черта она ему не сказала?..

На стопку листовок ушло больше половины жидкости, и неплохо было бы добавить, но чистящая жидкость кончилась. Кевин зажег спичку и бросил ее на листовки. Убедившись, что остается безопасный путь к отступлению, он разбросал еще несколько спичек.

Ему показалось, что воспламенился даже воздух. Он выскочил в коридор, оставляя двери за собой открытыми, чтобы сквозняк был сильней. Кевин потрусил на угол, к разгромленной кофейне. Отсюда было видно здание похоронного бюро.

Ожидание так затянулось, что Кевин начал сомневаться в успехе своей затеи. Одна минута, две... Потом в снопе взметнувшихся искр, казалось, взорвалось все здание.

Никогда не следует недооценивать силу стихии, подумал Кевин, неторопливо направляясь к лимузину, сиротливо стоявшему у перекрестка. Он сорвал квитанции с лобового стекла и забрался в машину. За минуту он соединил накоротко проводки зажигания и запустил холодный мотор. Еще через две минуты он катил по Майкл-стрит, мимо похоронного бюро. Нижний этаж весь был объят пламенем. Кевин подождал, пока светофор даст зеленый, и помчался со всей скоростью прочь из города.

Когда Чарли узнает об этом, он подумает, что Керри рехнулся. Чио Итало прав: в семейном бизнесе необходима демаркационная линия, исключающая любые точки соприкосновения между двумя сторонами. Чио Итало вообще во многом прав. Забавно получилось с этой Мэри Энн. Она отнеслась бы к нему лучше, если б он не работал в «Ричланд». Ну, а если б она знала, что он Риччи из «Ричланд»?

Отъехав на милю, Кевин остановил машину, чтобы полюбоваться пламенем. Даже на расстоянии слышен был вой пожарных машин. Но когда горит бумага в таком ветхом здании и при таком ветре, пожар не остановится, пока все не выгорит дотла. Сгорит все, включая воспоминания о Мэри Энн.

Теперь Кевин чувствовал себя отлично. Лава его ярости остыла. Чио, подумал он, ты умнее всех на свете.

Глава 28

– Не то королевская чета, не то призовая пара на выставке животноводства, – фыркнула Банни, отбросив фотографию.

Она только что прилетела из Бостона. Сестры распечатывали тяжелые папки с фотографиями в гостиной маленькой квартирки Уинфилд на Восточной Семьдесят третьей улице, далеко от Первой авеню. Пятый этаж без лифта – Уинфилд говорила, что эта квартира создана, чтобы держать плоскими ее живот и бумажник.

Банни внезапно выгнула спину, скорчила гримаску и шлепнулась на стул.

– Ни у кого боли не начинаются так рано, – триумфально объявила она.

– У Эйлин то же самое, – парировала сестра. – Меня окружают беременные женщины. Но почему-то уже много месяцев никто не пытается наложить лапу на меня.

– Следить нужно не за лапой, поверь моему опыту.

– Ты, Ленора и Эйлин. Клуб «18-28-38» – так располагается ваш возраст и ваш интеллект. Шайка жриц Плодовитого Пениса. – Обе захихикали. Уинфилд села на пол. – Когда прибывает Великий Шан?

– По семейному протоколу, насчет тех, кто в дороге, планы не строят. В этом мире полно людей, которых Шан предпочитает не ставить в известность о своих перемещениях. – Банни уселась поудобней, приготовившись поболтать в свое удовольствие. – Никки уже сейчас чувствует себя виноватым, что моя беременность заставила батюшку изменить планы. Он считает, что это дает какое-то преимущество его врагам.

– Врагам? Забавно... – Уинфилд растянулась на полу, свела пальцы за головой и сделала десять медленных упражнений для пресса. Немного отдохнула и сделала еще десять.

– В честь встречи в верхах, – продолжала Банни, – Никки написал еще одно скучное эссе «Дорогому отцу».

– Помню, что сказал наш собственный Дорогой Отец, когда я показала ему одно эссе. – Уинфилд перекатилась на живот и сделала десять упражнений йоги под названием «кобра». Потом десять раз «саранча». Потом стала их чередовать.

– Ты прекратишь это издевательство? – взвизгнула Банни. – Не все присутствующие страдают отсутствием аппетита.

– Папа считает, что Никки радикал. Он сейчас в этом здорово разбирается.

Банни наморщила нос.

– Я бы никогда не связалась с радикалом. Разве что по незнанию. Эта индианка, она тоже в своем роде радикал?

– Не думаю. До взрыва папа взахлеб открывал для себя философию американских индейцев. "Мы все – часть природы. Мы должны быть близки к природе. Мы не должны мешать природе приблизиться к нам. – Уинфилд снова растянулась на полу и начала медленно, медленно поднимать и опускать ноги.

– Прекрати, – взвыла Банни. – Ты ее видела?

– Посетители не допускаются. Но папа сказал, что пластические операции закончены. – Уинфилд пристально посмотрела на сестру. – Лично я эти индейские подходы не отвергаю. Она верит, что мы все – единое существо, одна-единственная сила. Можешь заключить из этого, что она чрезвычайно убежденный консерватор. – Уинфилд поморщилась. – Думаю, придется с ней познакомиться поближе, раз уж она собирается стать нашей мачехой.

– Это то, что говорит Никки о Великом Шане: нужно познакомиться поближе, – вспомнила Банни. – Разве радикал такое скажет?