– Кто дежурный? Говорит полковник Френч, посольство в Лондоне.
– Нед, это Рафферти.
– Том, что известно по Дамаску?
– Мы думаем, что это кто-то на месте сделал. Во всяком случае, полеты в том направлении не были запланированы.
– Ты же знаешь, что они все на нас валят.
– Так это ведь всегда бывает. Передай привет Лаверн.
– Пока. – Он повернулся к Ройсу. – Воздушного налета не было, так что лучше поговорить об этом с Рэндом. Меня всегда так и подмывает намылить ему морду.
– А почему ты считаешь, что эти взрывы организовала Компания?
– Разве я это говорил? – возразил Нед.
– Хм… Хорошо. Думаю, что вас уже заждались в Уинфилде. Я туда подъеду попозже. Надо следить за развитием ситуации, пока не будет ясно, что же все-таки произошло.
Выйдя из кабинета Коннела, Нед передал ключи от своей машины Максу Гривсу.
– Возьми мой маленький белый «рено 5-TS» и жди у телефонной будки на Дюк-стрит неподалеку от Окфорд-стрит. Мне надо забежать к себе в офис.
– Зачем?
– Точнее, в офис Шамуна. Он… У него там есть маленький приемничек. Я думаю, что нам тоже надо быть в курсе того, что на самом деле произошло в Дамаске.
– Зачем? – снова спросил Макс.
Нед с недоумением уставился на фэбээровца.
– Ладно, иди к машине, Макс.
Только один человек мог ответить по телефону, напечатанному на карточке, лежавшей в бумажнике Неда.
Он не имел понятия, где находился этот телефон, в офисе или в квартире. В любом случае, по этому номеру не стоило звонить из канцелярии.
* * *
– Глеб, – начал он, – этот парень, Фаунс. Могли бы…
– А стоит ли вообще с вами говорить? – оборвал его Пономаренко.
– Что?
– Слышали новости из Дамаска?
– Фаунс, – повторил Нед.
Послышался тяжелый вздох, похожий на дыхание вьюги в бескрайних просторах Сибири.
– Неважно, ты или нет, ответственность всегда падает на большие страны. Теперь вы в нашей компании, да? Не слишком завидная репутация.
– Глеб, обещаю встретиться с вами на следующей неделе и развить эту животрепещущую тему, а сейчас опишите мне Фаунса.
– Среднего роста. Полноват. Растрепанные жесткие волосы. Выпученные глаза. Сероватый цвет лица. Иногда с усами, иногда – нет.
– Акцент есть?
– Очень легкий, американский, но не уроженца Штатов.
Недалеко от телефонной будки маленький белый «рено» подъехал к тротуару. Гривс с любопытством уставился на Неда.
– Я должен вам один…
– Вы должны мне десять.
– Когда-нибудь.
– Когда-нибудь ваши люди перестанут создавать для меня проблемы? Понимаете ли вы, что теперь я должен накропать десять тысяч слов о том, какой гнев и возмущение испытывают рядовые англичане по поводу варварского террористического акта, совершенного дядей Сэмом?
– Идите к черту!
Нед повесил трубку и взглянул на Макса Гривса, сидевшего за рулем его старой машины. Они собирались отдать эту машину Лу Энн, когда ей исполнится восемнадцать.
Не слишком ли велика любезность Пономаренко? Вроде он не просил ничего слишком серьезного. Надо при случае показать, что он не чувствует себя так уж обязанным. Стаканчик виски, вот и все.
Он включил маленький, чуть больше пачки сигарет, приемничек Шамуна. Прижав его к уху, направился к машине и сел в нее.
«…Волна негодования прокатилась по всему исламскому миру, включая страны, где мусульмане составляют меньшинство. А в это время в Москве…», – говорил диктор.
– Поехали в Уинфилд, Макс. Сначала дела, а уж потом все остальное.
* * *
Несколько фургонов и грузовиков с надписями «Ходгкинс и дочь» ожидали перед главными воротами Уинфилда, когда Макс Гривс провел маленький «рено» мимо морских пехотинцев.
Нед вышел из машины.
– Припаркуйся здесь слева, Макс, а потом отправляйся к тем грузовикам и проверь их. Кстати, захвати сводный план Шамуна и прочеши территорию. Если увидишь Гарри Ортегу, скажи, чтобы он немедленно шел к северным воротам. Я буду ждать его там. Давай, действуй.
Он посмотрел вслед озадаченному фэбээровцу. Сравнение с Шамуном было явно не в его пользу. Но такого, как Шамун, больше не будет. Господи! Он же не сообщил еще ничего его родителям!
Нед направился в Уинфилд-Хауз, чтобы позвонить, но по дороге встретил Ортегу.
– Что случилось, полковник?
– Мы собираемся пропускать обслуживающий персонал по одному. Гарри, ты говоришь, что знаешь их в лицо. Нужна твоя помощь. Я буду проводить их мимо тебя. Если ты знаешь человека, поздоровайся, если видишь первый раз, молчи. Все ясно?
– Я должен проводить опознание. Все ясно.
– Гарри, когда ты пошел на госслужбу, детективные агентства потеряли большого мастера.
У калитки встали два сержанта морской пехоты. Все водители и обслуга из «Ходгкинс и дочь» быстро проходили по тенистой аллее. Когда они подходили к Ортеге, их останавливал Нед, и начальник охраны Уинфилда здоровался с теми, кого знал. После этого их распределяли на две группы.
Первые двадцать мужчин и женщин оказались знакомы Ортеге, но из следующих двадцати он узнал лишь четырех. Нед подошел к работникам фирмы и знаком подозвал двух морских пехотинцев и Ортегу.
– Мы договорились с мистером Фаунсом, – начал объяснять Нед спокойно, – что он пришлет тридцать человек. А здесь вас намного больше. Поэтому нам придется подождать, пока сам мистер Фаунс не приедет сюда.
Он говорил медленно и очень спокойно, чтобы по возможности сохранить мирную атмосферу.
– Вы, – обратился он к двадцати четырем «опознанным» людям, – проезжайте на территорию и принимайтесь за работу. А вы, – сказал он остальным еще более дружелюбно, – подождите мистера Фаунса. Сержант, – сказал он стоявшему рядом с ним морскому пехотинцу, – найдите большой грузовик и посадите в него этих людей, чтобы они не перегрелись на солнце.
– Слушаю, полковник.
Нед смотрел, как неопознанные влезали в большой фургон защитного цвета. Он пытался понять, отличаются ли они от тех, что прошли на территорию. Может, их форма лучше? Нет, разницу уловить не удавалось. Оставалось только быстро, пока они не опомнились, изолировать их.
– Сержант, – снова позвал он, – возьмите столько людей, сколько вам нужно, и поезжайте на юг по Аутер-Серкл вокруг Риджент-парка, потом поверните на север на Честер-Гейт, прямо перед собой вы увидите полицейский участок Олбани-стрит. Сдайте всех этих людей из грузовика инспектору Малвею. Скажете, что они задержаны по приказанию мистера Паркинса. Все ясно?