– Не могу сказать, что знаю о вас все,– обратилась она к Вирджинии,– но вы, конечно, тот самый гений, который пишет речи для Вуди.
Вирджиния пожала ее руку.
– Обычно писала,– тихо ответила она.
– Простите?
– Обычно писала,– громче повторила Вирджиния.– Меня освободили от этой обязанности.
– Вудс не очень любит людей, не уступающих ему в интеллекте.
– А кто любит? – мягко спросил Бернс.
– О, это напомнило мне,– сказала Эдис,– что я не должна быть слишком разговорчивой с вами, мистер Бернс. Мой муж на вас зол. В чем дело?
– Вы хотите сказать, что он вам не рассказывал? – спросил Бернс с той же дружеской улыбкой.– Его острый нос повернулся в сторону Палмера.
– …сказал мне, что контракт был почти у меня в руках,– произнес рядом с Палмером какой-то мужчина.
– Думал, ей это неинтересно,– ответил Палмер.
– Небольшое политическое дельце. Вам это не интересно.
– Напротив. Я всегда интересуюсь.
Вирджиния теснее придвинулась к Бернсу. Она похлопала Бернса по руке.
– У тебя больше выдержки, чем у меня,– сказала она.
– Я сказала бы, что у вас ее больше, чем вообще требуется,– произнесла Эдис,– если вы работаете с этими двумя.– Она помолчала, потом огляделась вокруг.
– У вас нет шампанского…
– Сейчас я достану,– ответил Бернс и тут же оставил их втроем.
– …имел бы «кэдди», если бы ты дал его мне, Моррис. С тех пор, как я заимел свой «роллс», я…
– Ох-ох, все еще «роллс». Потом ты сменишь свое имя на Кейн или…
Палмер вдруг заметил, что и он, и обе женщины уже довольно долго молчат. Он поспешно оглянулся.
– Кажется, Мак не очень далеко ушел,– сказал он.– Кто эти двое, с кем он разговаривает?
Вирджиния проследила за его взглядом.
– Республиканцы с периферии.
– Я не подозревала, что Мак может разговаривать с кем-нибудь, кроме демократов,– сказала Эдис.
– Каждый говорит с каждым,– ответила Вирджиния.– Это основное правило политики. Разговаривать, быть дружески расположенным. Держать линии коммуникаций открытыми.
– Чудесное правило,– задумчиво сказала Эдис.– Не только в политике.
– …осталось еще с 56-го года, и я получаю с этого в месяц, как с пары концертов.
– Но ведь театр уже закрыт. Или вы имеете в виду отчисления за записи?
– Мы, кажется, не придерживаемся этого правила,– продолжала Эдис.– Скажите, мисс Клэри, вы давно работаете в этом банке?
– Нет… вот уже почти два года.– Вирджиния взглянула на Палмера: – Неужели так долго?
– Я ведь и сам недавно пришел. Неужели два года?
Она немного подумала:
– Очевидно, так. Этого я и не заметила, но, очевидно, это так.
Они опять замолчали. Палмер поискал глазами Бернса и увидел, что тот беседует с бывшим губернатором штата.
– Надеюсь, вы не очень хотите пить,– сказал Палмер.– Мак снова остановился.
– Почему бы тебе не поймать его, мы тебя подождем.
– Я…
– Иди, дорогой… Мы с мисс Клэри найдем о чем поговорить.
– Я уверен, что он вернется через…
– Посмотри, теперь его перехватил сенатор.– Она сунула ему в руку свой пустой бокал.– Мы будем или здесь, или…– она оглянулась,– или за первым столиком.
Палмер взглянул на Вирджинию и не смог понять какого-то особенного выражения ее глаз.– Я сейчас же вернусь.– И, чувствуя просто тошнотворную слабость в животе, он отошел.
– …стоила мне двадцать тысяч в год на содержание, но это было…
– …назвать эту больницу в честь моих родителей, если я помру через…
– …можно выставить пуэрториканца в списках на голосование. Голоса спиксов [64] не…
Он нашел Бернса у бара, поглощенного разговором с Виком Калхэйном.
– Мак,– обратился к нему Палмер,– большое спасибо. Бернс повернулся к нему с медленной, наглой улыбкой.– Интересно, о чем, черт побери, они будут говорить, Вуди, детка? Твоя жена довольно проницательна, не правда ли?
Палмер заказал три бокала шампанского.
– Как ты уговорил Вирджинию прийти с тобой?
– Личное обаяние. Ты должен быть рад, что я служу громоотводом, радость моя.
Палмер хотел было сам взять бокалы шампанского, но передумал и обратился к буфетчику:
– Пошлите официанта с этими бокалами и бутылкой. Первый столик справа.– Он еще раз посмотрел на Бернса, потом отошел.
Зал был так набит, что некоторым гостям пришлось стоять у двери в надежде на появление свободного места. Среди них Палмер заметил двух терпеливо ожидающих мужчин, в которых он узнал делегатов Объединенных Наций, правда не от какой-нибудь большой страны. Он начал медленно пробираться сквозь эту ужасную толкучку.
– …открылись на десяти и одной восьмой, а к закрытию упали до шести. Это?..
– …платья у Сакса слишком безвкусные. Есть магазин в Майами у…
– …я сказала бы, очаровывает женщин.– Палмер удивился, узнав голос Эдис. Он увидел ее недалеко от себя около пустого столика.
– …совершенно верно,– говорила Вирджиния,– это его любимая поза: как будто он совсем потерял самообладание и вот-вот потерпит крах. Я думаю, это и привлекает женщин.
– Но во всем этом, несомненно, очень много наигрыша,– ответила Эдис.
– Да, но на определенный тип женщин даже наигрыш производит глубокое впечатление.
– Не похоже, чтобы вы принадлежали к этому типу.
– Я убеждаю себя, что я не такой тип.
– Более того,– сказала Эдис почти торжественно,– я тоже говорю вам это.
Некоторое время обе женщины молчали. Они, казалось, не видели Палмера. Даже отделенный от них несколькими метрами расстояния и людьми, Палмер чувствовал их безмолвное напряжение.
– С моим мужем трудно работать? – неожиданно спросила Эдис.
– Ну… я бы не сказала.
– А что бы вы сказали о нем?
Вирджиния помолчала.
– Как его подчиненная, разговаривающая с его женой,– продолжала она каким-то тонким резковатым голосом,– я думаю, я вообще бы… ничего не сказала.
– О,– приятно улыбнулась Эдис и, повернувшись, увидела Палмера.– Вот и он. Но без вина. Что такое, дорогой?
– Я велел официанту принести его.
Она посмотрела на свои крошечные часики – маленькую плотную гроздь бриллиантов на запястье.