— Вуди?
— Allô-allô, — приглушенным голосом ответил Палмер. — Comment са va? [21]
— Любимый! Господи, неужели это ты? Как же я рада тебя слышать!
— Mais, certainement. [22] Как сама?
— Скучаю, жутко по тебе скучаю.
Палмер выдержал долгую паузу.
— Я тоже по тебе очень скучаю. — Что, в общем-то, не было ложью. В каком-то смысле он на самом деле скучал по ней. Вот насколько сильно, конечно, можно было поставить под вопрос. Но… на какой-то момент ему самому стало стыдно.
— У тебя… у тебя очень усталый голос. Что-нибудь не так? — тоже выдержав паузу, спросила она.
— Да нет, ничего особенного, мелочи жизни. В основном часовые пояса, европейское время, связанные с этим неудобства, ну и так далее и тому подобное… — Он бросил взгляд на дверь в спальню. Плотно закрыта. И слава богу. — Что там сейчас у нас, в Нью-Йорке? Время ленча?
— Нет, если ты успел забыть, скорее, время мартини. Или как там у вас, в Европе это называют?
— Наверное, то же самое.
— Тогда, может, выпьешь со мной?
— Попробую. Сейчас узнаю, смогут ли принести мне мартини в номер. Это ведь Париж, а не Нью-Йорк, ты же понимаешь.
— Только учти, Вуди: во Франции они мартини не встряхивают, а помешивают.
— Ужасно!
Последовала очередная долгая пауза.
— Вуди, ты как, в порядке? — спросила она.
— Да, вполне. Я бы сказал, в полном порядке. Во всяком случае, на данный момент. — И какого черта он ей позвонил, если не может выдавить из себя ничего, кроме банальных клише?
— Что ж, я рада. А у нас тут не по сезону жарко и душно.
«Ну вот, теперь погода», — недовольно подумал Палмер и резко переменил тему.
— Кстати, сегодня, нет, точнее, вчера мне все-таки удалось побывать в твоей церкви.
— В Мориенвале? На самом деле? О, дорого́й мой! Как я тебе благодарна! Ну и как она тебе?
— Прекрасная церковь. И тамошний священник не пожалел на меня времени. Все показал, все рассказал… Теперь о стрельчатых арках мне известно даже больше, чем нужно.
— Но она тебе действительно понравилась?
Палмер согласно кивнул. Хотя, собственно говоря, зачем согласно кивать, говоря по телефону?
— Да, конечно же. Она, как бы это получше сказать… в ней больше человеческого тепла, чем во многих других. — Он услышал, как дверь спальни позади него вдруг открылась. — И, самое главное, она не подавляет.
Вирджиния довольно вздохнула.
— Вот-вот, именно так… На редкость точное определение. Честно говоря, мне такое даже в голову не приходило. Спасибо тебе, дорого́й.
Не отрываясь от трубки, он повернул голову — прямо перед ним стояла Элеонора, полностью обнаженная, с широко раскрытыми глазами и слегка полураскрытым ртом. Палмер потерял дар речи.
— Вуди, я так тебе признательна, — послышался в трубке голос Вирджинии. — Еще раз спасибо, спасибо, спасибо!
— За что?
— За то, что помог мне понять, почему я так люблю эту церковь… А тебе удалось побывать в Компьене и Пьерфоне?
— Естественно. Как же иначе?
Стоявшая перед ним Элеонора перевела взгляд с лица Палмера на его внезапно разбухший член. Медленно опустилась на колени, поцеловала его, короткими поцелуями несколько раз подряд.
— Слушай, а чем ты занимался сегодня утром? — спросила Вирджиния.
— Чем? Парижем. Бродил по городу, вспоминал памятные места, заглядывал в родные сердцу бары, кафешки…
Девушка легла на пол, начала лизать пальцы его ног. Палмер на несколько секунд буквально оцепенел. Такого животного желания ему никогда еще не приходилось испытывать. Никогда!
— Да, Париж сто́ит того, разве нет, дорогой? — донесся до него голос Вирджинии. — У тебя есть переводчик?
— Есть, конечно же есть. Ребята из местного банка.
— Отлично. С местными всегда удобнее. Они ведь знают, что к чему. К тому же все закоулки в их городе им известны.
«Господи, ну почему его поколение говорит только фразами-клише?!» — подумал Палмер, но Элеонора вдруг обхватила его бедра своими длинными ногами, сжала их и начала медленно раскачиваться…
— Кстати, а Гарри Элдер с тобой успел связаться? — спросила его Вирджиния.
— Гарри?
— Да, Гарри. Гарри Элдер.
— Ах, Элдер. — Палмер попытался собраться с мыслями, чтобы не попасть в глупое положение. — Да, прислал мне два телекса. Хотя все это представляется мне чепухой. Вряд ли я ему так уж и нужен. Он что, мешает тебе жить? Что ему от тебя надо?
— Узнать, где тебя можно найти. Куда позвонить, ну и так далее…
— Вот уж не предполагал, что Гарри знает о нас. Ничего себе!
Вирджиния тихо рассмеялась.
— Дорого́й, вообще-то это давно уже ни для кого не секрет. Пора бы и знать. Как я понимаю, он не смог найти тебя в «Рице».
— У меня не было никакого желания говорить с ним. Пожалуйста, попробуй узнать, с чего это он так задергался. Хотя, честно говоря, сомневаюсь, что он тебе скажет что-нибудь по делу. Особенно учитывая твою работу на банки. Кстати, иногда конкурентные.
— Поговори с ним сам, Вуди. Поговори! Из всех проходимцев в твоем ЮБТК он, похоже, единственный, кого можно считать другом. Пусть даже условно. Во всяком случае, на данный момент.
— Ладно, посмотрим.
Элеонора уже встала и пристально смотрела в глаза Палмера. Затем показала глазами в сторону спальни. Он согласно кивнул.
— Вуди? — громко произнесла Вирджиния.
— Да? Да, конечно же.
— Да-да что?
— Да, я ему позвоню.
— Прямо сейчас? Он дал мне свой домашний телефон.
— Он у меня есть в ноутбуке.
— Пожалуйста, позвони ему. Вуди?
— Да…
— Я люблю тебя.
— Я тоже, — медленно протянул он. Элеонора понимающе ухмыльнулась, поцеловала его руку, которой он держал трубку телефона. — Спокойно ночи.
Последовала короткая пауза. Очевидно, Вирджиния все-таки догадалась.
— Спокойной ночи, — потускневшим голосом сказала она. — Спасибо, что позвонил.
— Да ладно… До скорой встречи.
Не успел он положить трубку, как Элеонора взорвалась, впилась в него, целуя и прикусывая ему части тела.
— Мне надо сделать еще один звонок в Нью-Йорк, — сказал он.