Наконец Пейдж кончил завтракать. Слуги убрали посуду и принесли раскладные стулья. По трапу спустились Крикет и Шлюбер. Оба уселись за стол. Шлюбер, в полосатом костюме, пестром галстуке и туфлях с витым орнаментом, открыл миниатюрный компьютер и начал проделывать какие-то операции с сознанием собственной важности, характерной для всех электронщиков. Крикет выглядела чистенькой и отдохнувшей. Она была в морской форме: узкие по бедрам брюки и короткий голубой жакет с двумя рядами золотых пуговиц и золотыми эполетами. Настоящий гардемарин, только что покинувший военно-морское училище.
Пейдж поцеловал ее в щеку:
— Доброе утро, милая.
— Тебе нужно побриться, папа, — сказала Крикет, нахмурив брови, — уже вторая половина дня. И вообще следует надеть что-нибудь поприличнее. Согласно уставу, нам предстоит торжественное мероприятие.
— На своем корабле я сам себе устав! — прорычал Пейдж, недобро сверкнув единственным глазом. Но халат на груди запахнул и приосанился. — Послушайте, попутчик, — обратился он к капитану Амундсену. — Есть какие-нибудь вопросы, прежде чем мы начнем?
— Есть. Что вы сделали с Акерманом? — прохрипел Амундсен. — Как капитан «Компаунд интерест», я за него отвечаю. Вы что, мерзкие негодяи, убили его?
Пейдж устало улыбнулся:
— Не беспокойтесь. Мистер Акерман должен принести нам много денег. Сейчас он устроен вполне комфортно. Во всяком случае, лучше, чем вы. К вашему сведению: черный флаг — это дань традиции, так же как и доска, которую вы видите вон там. — Он махнул рукой в сторону малайцев, которые спускались по трапу.
Они несли длинную деревянную доску, напоминающую трамплин для ныряния. Увидев, как они закрепляют доску на правом борту, Уилсон затрясся. Доска была окрашена в неприятный бирюзовый цвет и торчала на добрых двадцать футов над водой, покачиваясь в такт волнам.
— Убивать всех пленников подряд — это нерациональный расход людских ресурсов, — продолжил Пейдж. — Пиратскому братству нужны специалисты. Мистер Шлюбер, давайте послушаем биографию капитана.
— «Амундсен, Ларс Олаф, — быстро зачитал ариец. — Родился в Эсбьерге, Дания, в 1945 году, натурализовавшийся гражданин США. Тридцать шесть лет действительной службы. Торговый флот». Здесь перечислены пятнадцать судов, в том числе большие лайнеры компании «Юнайтед Стейтс лайн». Второй помощник капитана на американском судне «Конститьюшн», 1967; первый помощник на американском судне «Индепенденс», 1972. Пять официальных благодарностей за добросовестное несение службы. Лицензия штурмана класса двойной звезды. Отличный послужной список. Перед нами первоклассный шкипер.
Сведения произвели на Пейджа большое впечатление. Он сложил руки на животе и задумался. Потом он приказал снять с Амундсена наручники. Капитан встал, потирая запястья. Пейдж предложил ему стакан апельсинового сока. Капитан отказался, хотя умирал от жажды.
— Тогда я перейду к делу, — сказал Пейдж. — Братству нужны хорошие капитаны вроде вас. Вы, наверное, представляете, одна половина наших людей — профаны, неспособные отличить шпигат от секстанта, а другая — вечно пьяные дикари из самых грязных уголков мира. В прошлом году, когда мы подцепили небольшой траулер в двухстах милях от берегов Патагонии, я видел, как мой человек пожирает сердце взятого им в плен моряка. Это было отвратительно. Я предлагаю вам вступить в Братство. Разумеется, на бессрочной основе. В качестве денежного довольствия обещаю вам такие богатства, о которых можно только мечтать. Рано или поздно все золото мира пройдет через наши руки.
Он дал капитану пять минут на размышления. Когда срок истек, капитан Амундсен выпрямился и отчеканил:
— Сатана в пустыне также соблазнял Иисуса. Он сулил Спасителю все царства мира в обмен на бессмертную душу. Я плюю на вас, как Господь Бог плюнул на сатану. — Он прочистил горло, и сгусток слюны упал на палубу.
— Мустафа, — позвал Пейдж, вздохнув. Мустафа вскинул винтовку и прицелился в капитана. Амундсен поднял руку:
— Подождите, я человек моря и, подобно вам, в определенных случаях консерватор. Я прошу доску.
Пейдж пожал плечами:
— Как вам угодно.
Капитан застегнул на все пуговицы рваный, заляпанный грязью парадный китель и сделал четкий поворот. Достигнув правого борта, он замер и устремил взор в морскую даль. Мустафа винтовкой ткнул капитана между лопаток.
— В этом нет необходимости, — спокойно произнес капитан.
Он поднялся на планшир и пошел по бирюзовой доске. На полпути он приостановился. Море бросало яркие блики на его китель; было два часа пополудни. Горизонт голубел как мечта.
— Мистер Уилсон, — позвал капитан. Уилсон поднял на него глаза.
— Мой отец живет в Эсбьерге. Ему сейчас девяносто шесть лет. Это епископ Ингмар Амундсен. Если вы выживете в этом страшном сне, передайте ему, что я умер христианином. И еще скажите, я сожалею о том, что сбежал.
Потом капитан сделал шаг и пропал. Он просто исчез, растворился в ярком солнечном свете. Уилсон даже не услышал всплеска воды. Мустафа быстро подошел к ограждению и несколько раз выстрелил, после чего наступила тишина. Уилсон склонил голову и произнес молитву неизвестному богу, который позволяет людям совершать подобные зверства, молитву о душе храброго человека, который только что покинул сей мир.
Теперь пришла очередь Уилсона. Солнце нещадно светило ему прямо в глаза. Во рту ощущался вкус пепла. Пораненные запястья под пластиковыми наручниками кровоточили. Нос горел: косметическое средство против загара, наложенное несколько дней назад, стерлось. Во время этого кошмара Уилсон ни разу не взглянул на Крикет. Но сейчас он не смог удержаться и оторвал взгляд от гробовых теней на палубе. Крикет смотрела на него во все глаза, хотя лицо оставалось бесстрастным, а зеленые глаза скрывались под солнцезащитными очками.
Удивленный Шлюбер застрекотал клавишами компьютера:
— Об этом парне нет ни одной записи. Он, должно быть, записался после Санта-Барбары.
— Это так, дочка? — спросил Пейдж.
— Да, — ответила Крикет без всякого выражения.
— Как вас зовут, мистер? — обратился пират к Уилсону.
Уилсон медленно поднялся, опершись кулаками скованных рук о палубу, при этом у него хрустнули колени.
— Я Уилсон Лэндер. Улица Оверлук, дом семьдесят семь, квартира на верхнем этаже. Район Рубикон, — сообщил он постепенно затухающим голосом.
— Тогда в чем дело? — удивился Пейдж.
— В списках моряков торгового флота его имя не значится, — сказал Шлюбер. — Я сейчас проверяю Американскую ассоциацию яхтсменов…
Компьютер пискнул отрицательный ответ.
— Да, ничего. Получается, он служит неофициально.
Пейдж нахмурился и погрузился в размышления. Вынырнув из оных, он поинтересовался у Уилсона:
— Кто вы такой? Интерпол? ЦРУ?