Тайра ничего не знает, Фудзико получила новую жизнь и нового любовника. Всем хорошо.
— Госпожа? Пришел гайдзин Фурансу-сан.
— Хорошо. — Райко проверила, все ли компоненты лекарства на месте, и положила его рядом со столиком. Когда она решила, что Андре ждет её именно столько, сколько нужно, не слишком мало и не слишком долго, она послала за ним. — А, Фурансу-сан, добро пожаловать в мой скромный дом. — Она наполнила крошечные, как наперстки, чашечки своим лучшим саке и сказала, подняв свою: — Вы выглядите очень хорошо.
— Ваше здоровье! Десять тысяч лет жизни, — вежливо ответил Андре.
Они поговорили о погоде, о том, как идут дела, и потом перешли к первому вопросу.
— Ваш выбор серег оказался ещё более утонченным, чем я думала, ваша доля вдвое превышает ту сумму, которую вы просили.
Его глаза расширились.
— Господи, так много?
— Да. — Она налила ещё саке, радуясь за них обоих своему умению вести дела, потому что, разумеется, после того как сделка была окончательно заключена между ними, вопрос точного выполнения её условий стал вопросом лица. — Мой банк, Гъёкояма, нашел клиента, китайского торговца шелком и опиумом из Шанхая, который посещал Канагаву. — Она опять улыбнулась. Потом добавила деликатно: — Он дал понять, что готов приобрести столько подобных безделушек, сколько я смогу предложить.
Его улыбка была под стать её собственной. Он осушил свою чашечку, подставил её, чтобы она наполнила её снова, и произнес:
— За будущие безделушки!
— Дальше, есть…
— Прежде чем дальше, Райко. Почему он платил так много?
— В тяжелые времена мудрый человек вкладывает часть своего богатства в крошечные вещи, которые он может спрятать в рукаве. Он не дурак, я и сама подумывала о том, чтобы оставить их себе по той же причине.
Он взглянул на неё с новым интересом.
— Какие тяжелые времена в Китае?
— Он сказал, что весь Китай охвачен восстанием, повсюду голод, гайдзины ведут в Шанхае меньше дел, чем обычно, хотя теперь, когда английский флот опустошил побережье Мирса и потопил много пиратов Белого Лотоса, морские пути некоторое время будут безопасными и торговля вверх и вниз по Янцзы весной оживится. И-и-и-и, Фурансу-сан, я слышала, англичане потопили сто джонок и убили тысячи пиратов, многие деревни сожжены дотла. — Её страх был явным. — Их способность убивать ужасна.
Она задрожала всем телом, зная, что, хотя японцы презирали китайцев как людей слабых, они делили с ними один общий великий страх: страх перед гайдзинами — и были одержимы одним стремлением: навеки закрыть для них свои земли.
— Когда корабли гайдзинов вернутся, они нападут на нас?
— Да, Райко, если бакуфу не выплатят установленных сумм. Будет война, да. Не здесь, не в Иокогаме. В Эдо.
Некоторое время она рассматривала свою чашечку, раздумывая, как она могла бы ещё больше обезопасить себя и обратить это в выгоду, больше чем когда-либо убежденная, что каким-то образом она должна быстро отделаться от Хираги и Акимото, прежде чем станет известно, что она причастна к катастрофе с Ори, что она укрывала его и их, каким бы праведным ни было сонно-дзёи.
Волна тревожного предчувствия качнула её, и она принялась обмахиваться веером, пожаловавшись на слишком крепкое саке. — Карма, — произнесла она вслух и стряхнула с плеч то, что «может быть», оставив только то, что «есть».
— Теперь, ещё одна хорошая новость: есть девушка, которую я хотела бы вам представить.
Андре показалось, что сердце его замерло на мгновение, когда же оно снова забилось, его удары стали слабее, чем раньше.
— Представить когда?
— Желаете вы увидеть её до того, как мы обсудим деловую сторону, или после?
— До, после, какая разница. Заплачу, что спросите, если понравится. — Опять по-галльски безразличное пожатие плечами и голое, кричаще обнаженное отчаяние.
Оно её совсем не тронуло. «Почему оно должно меня трогать, — подумала она. — Ян, изголодавшийся по инь, — суть нашего мира, и без этого голода наш Плывущий Мир камнем пошел бы на дно.
Странно, что одержимость, с которой ян стремится соединиться с инь — туда и обратно, тараня ворота, больше боли, чем удовольствия, отчаянно желая закончить, отчаянно желая продолжать, если закончит, то всегда ему мало, если не закончит, то стонет в ночи, — странно, что одержимость эта так мимолетна; инь никогда не знает такой алчности. В этом женщины благословенны, хотя боги, если боги существуют, жестоко обошлись со всеми смертными.
Трижды я пыталась уйти вперед своего пути, всегда потому, что мой инь желал владельца одного особенного для меня яна — будто ян не всегда более-менее одинаков, — всегда выбор мой был бесполезен и не приносил ничего, кроме горя, не имел будущего и дважды моя страсть осталась безответной. Как глупо! Зачем? Никто не знает.
Ладно. Теперь жаркое томление иня можно загасить так легко, а мама-сан вообще может играть с ним. Легко можно заплатить за ян, или прибегнуть к харигата, или пригласить к себе в постель одну из дам. Фудзико, например, которая как будто любит такое разнообразие и чей поцелуй может быть небесным».
— Райко знает меня, да? — говорил Андре, и она подумала: «Воистину это так». — Я знаю Райко. — «Воистину это не так». — Мы старые друзья. Старые друзья всегда помогают старым друзьям. — «Верно, верно, но ты и я не старые друзья, не в том особом смысле, который эти слова имеют для азиатов, и никогда не будем ими. Ты — гайдзин».
— Фурансу-сан, старый друг, — сказала она. — Я устрою встречу, вы и эта дама, — сказала она.
Он почувствовал слабость во всем теле и постарался не показать этого.
— Да. Благодарю вас.
— Это будет скоро. Последнее: лекарство. — Она опустила руку рядом со столиком. Небольшой сверток был аккуратно завязан в квадрат простого шелка и выглядел нарядно, как дорогой подарок. — Слушайте внимательно. — Снова её наставления были ясны и понятны. Она заставила его повторять их, пока не убедилась, что он запомнил все правильно.
— Райко-сан, пожалуйста, говорить правду, лекарство опасное, да, нет?
— И-и-и-и, правду? Разве я не серьезный человек? Я Райко Трех Карпов. Разве я уже не говорила вам? Конечно, оно может быть опасным, и, конечно, оно не опасное! Это обычная проблема, которая постоянно случается у всех девушек, и лечение редко бывает проблемой. Ваша принцесса молода и здорова, поэтому все должно пройти легко, без всяких проблем.
— Принцесса? — Его черты стали жесткими. — Вы знаете, для кого это?
— Догадаться было нетрудно. Сколько в Поселении женщин, достаточно дорогих для вас, чтобы вы взялись им помогать? Не тревожьтесь, старый друг. Тайна со мной остается тайной.
Помолчав немного, он спросил:
— Какая проблема возможна?