— Я прошу об услуге всей жизни, — сказал тогда Кацумата.
— Нет, вы не должны! — ответила она в шоке от того, что видит его, от того, что он решился подвергнуть её опасности, встретившись с ней украдкой, и от того, что просит о такой услуге: последствия её обязательно будут ужасными. Единожды получив такую услугу, к тому же человеку нельзя было обращаться больше ни с единой просьбой, и сам просящий оставался потом его неоплатным должником. — Мы договорились, когда князь Торанага Ёси почтил меня своим выбором, что все личные контакты между нами должны прекратиться, за исключением экстренных случаев. Мы же договорились.
— Да, потому-то я и прошу об услуге всей жизни.
Семь лет назад, в Эдо, когда ей было пятнадцать, Кацумата был её первым клиентом. Очень быстро он стал для неё гораздо большим: другом, гуру и самым мудрым учителем. Он открыл ей глаза на этот мир, на важность реального мира, так же как и Плывущего Мира. За долгие годы он обучил её чайной церемонии, искусству ведения споров, каллиграфии, рассказал о поэзии и о скрытом смысле в литературе, политике и посвятил её в свои идеи и планы относительно будущего, как его маленький круг учеников-самураев будет править страной, добьется, несмотря на все преграды, победы сонно-дзёи, и со временем показал ей, какое жизненно важное место она может занять в той головоломке, которую представляло собой движение сонно-дзёи: «Как куртизанка высшего ранга вы удостоитесь доверия самых могущественных людей в качестве жены одного из них, вы выйдите замуж за правителя, можете не сомневаться в этом, ваши сыновья будут самураями, и вы станете незаменимой в этом новом будущем и существенной частью его могущества, никогда не забывайте об этом!»
Мэйкин, её мама-сан, была сторонницей движения, поэтому Койко, конечно же, согласилась помогать Кацумате, слепо восторгаясь его мужеством, смелостью планов и его отрядом сиси, сопутствующей им удачей.
— Наш источник удачи иссяк, — сказал он ей и поведал о засаде прошлой ночью и о том, как ему удалось бежать вместе с ещё двумя людьми. — Нас предали… я не знаю кто, но мы должны разойтись, рассыпаться на время.
— Головы сорока сиси посажены на копья? — прошептала она в ужасе.
— Да, сорок человек. Большинство из них начальники. Спаслись только мы трое, ещё один сиси и девушка, моя воспитанница. Послушайте, Койко-тян, времени у нас мало. Услуга всей жизни, о которой я прошу, заключается в том, чтобы вы охраняли эту девушку, пока будете здесь, в Киото, возьмите её к себе в услужение, даже заберите с собой в Эдо и…
— О, но как бы мне ни хотелось помочь, прошу прощения, это было бы очень трудно, генерал Акэда очень щепетилен в отношении слуг. Он захочет лично побеседовать с ней — так было со всеми моими другими помощницами, — ответила она так любезно, как только могла, внутренне ужасаясь тому, что он посмел сделать ей столь опасное предложение: приютить у себя беглого сиси, пусть даже это невинная девушка. — Это было бы очень труд…
— Разумеется, это будет трудно. Но вы сумеете устроить все это без того, чтобы он разговаривал с ней.
— Я не думаю, что это возможно, и к тому же есть ещё князь Ёси… — Она остановилась, не договаривая дальше, в отчаянной надежде, что он откажется от этой услуги, но он мягко продолжал, глядя на неё напряженным, подчиняющим себе взглядом, говоря, что Сумомо будет с нею в безопасности, что она самурай, невеста очень важного сиси, женщина, достойная доверия:
— Прошу прощения, но я прошу вас сделать это для сонно-дзёи. Если возникнут проблемы, отошлите её. Любое задание она выполнит… прошу извинить, Койко-тян, я должен идти. Услуга всей жизни, как старому другу.
— Подождите. Если… мне придется посоветоваться с генералом Акэдой, но даже если его и можно избежать, я все равно должна буду спросить у своих слуг, мне, разумеется, необходимо знать их мнение, но что мне рассказать о ней? Генералу или им. Я не знаю этих людей из Киото и о них ничего не знаю.
— Их мама-сан ручается, что им можно верить, — ответил он с полной убежденностью. — Я спросил её, одобрит ли она все это, иначе я не предложил бы подобного. Скажите им правду, что Сумомо просто упрямая девушка и её опекун — ваш старый-старый клиент — хочет, чтобы её обуздали и обучили полезным женским искусствам. Я не могу взять её с собой и хочу, чтобы о ней позаботились. У меня есть обязательства по отношению к её жениху. Она будет подчиняться вам во всем.
Койко дрожала от опасности, которой подвергала себя, а также тех, за кого несла ответственность, Тёко и своих помощниц: четырех прислужниц, парикмахершу и массажистку. По счастью, они согласились принять незнакомку в свой круг и помочь ей измениться к лучшему, и Акэда после долгой беседы не смог найти ни одного недостатка.
Ах, Кацумата, вы знали, что я ни в чем не могу вам отказать, подумала она. Любопытно, как быстро вам перестало быть нужно мое тело, всего через несколько месяцев, и вы пожелали вместо этого владеть моим разумом и расширять его. Я все ещё скована железными обручами, в глубоком долгу перед вами. Без вас и тех знаний, которые вы мне дали, я не достигла бы вершины пика, где нахожусь сейчас, и не смогла бы очаровать величайшего человека в стране.
— Садитесь, Сумомо, — пригласила она. — У нас есть немного времени, прежде чем мне нужно будет уйти. Здесь нас не могут подслушать.
— Благодарю вас.
— Мои слуги переживают из-за вас.
— Пожалуйста, извините меня, если я делаю что-то неправильно.
Койко улыбнулась.
— Прислужницы сомневаются, есть ли у вас вообще язык. Все соглашаются, что вам не мешало бы быть более обходительной, и все понимают, почему ваш опекун хочет, чтобы вы стали лучше.
— Мне нужно стать лучше, — сказала Сумомо с улыбкой.
Глаза Койко прищурились. Молодая женщина напротив неё была по-своему привлекательной, тело гибкое и сильное, лицо не накрашено, цвет юности и здоровья восполнял этот недостаток. Волосы у неё в хорошем состоянии, но их нужно красиво уложить, критически подумала она. Стиль Киото подойдет ей, побольше дорогих масел на руки и кисти, слегка оттенить её изящные скулы, чуть-чуть добавить цвета губам. У этой девушки хорошие задатки. Мы должны сходить в баню вместе, тогда я буду знать больше, хотя сомневаюсь, что она смогла бы привыкнуть к нашей жизни, даже если бы хотела.
— Вы девственница, да?
Она увидела, как девушка вспыхнула, и громко рассмеялась.
— Ах, прошу прощения, ну конечно, вы девственны, я на мгновение забыла, что вы не принадлежите к нашему Миру. Прошу вас, извините меня, но мы так редко встречаемся с чужими, особенно с женщинами-самураями, а иметь одну в своём доме, пусть даже ненадолго, это почти неслыханно.
— Вы всегда нас так называете — чужими?
— Да. Наш Плывущий Мир разделяет нас. Возьмите маленькую Тёко. Скоро её другая жизнь исчезнет, и она будет знать только мою. В этом состоит моя обязанность: обучить её и сохранить нежной и доброй, приносящей себя в жертву мужским удовольствиям — не по своему порыву. — Глаза Койко глянцево заблестели. — Ведь именно это делает мужчин счастливыми и всем довольными, удовольствие во всех его проявлениях, neh?