Недовольство росло, громоздясь над ними все выше и выше.
— Подождем. Один день. Я согласен. — Такэда встал и ушел в соседний чайный домик, служивший ему убежищем.
Через некоторое время Хирага сказал:
— Акимото, подожди немного, потом пойди и посиди с ним, успокой его.
— Он из Сацумы, брат. Кацумата был из Сацумы.
Хирага бросил взгляд на кусты, пригнутые южным ветром.
— Посиди с ним. Успокой его.
Тайрер был в ужасе.
— Контракта не будет, Райко-сан?
— Нет, прошу прощения, Фудзико передумала и получила гораздо лучшее предложение, прошу прощения, но она никак не хочет уступать.
— Пожалуйста? — попросил он, не разобрав большую часть того, что она сказала.
Она повторила ещё раз, добавив:
— Вот почему я попросила вас прийти так срочно. Прошу прощения, она не примет вас ни сегодня, ни вообще когда-либо.
Тайрер почувствовал, что летит с головой вниз, в бездонную пропасть. Он задавал вопрос за вопросом на своём лучшем, самом вежливом японском, но она лишь качала головой.
— Прошу прощения, — твердо сказала она и поклонилась, оканчивая разговор. — Доброй ночи, Тайра-сама.
Шатаясь как пьяный, Тайрер вышел на веранду. Сёдзи с легким стуком захлопнулась за ним. Деревянно переставляя ноги, он спустился на садовую тропинку и чертыхнулся, обнаружив, что забыл надеть свои туфли. Как в тумане, он сел на веранду и обулся.
— Чёрт меня подери, что же случилось?
Три дня назад, когда он вернулся с Бебкоттом из Эдо, все шло как нельзя лучше, контракт был согласован за исключением одного незначительного пункта, в течение недели он должен был внести деньги. Счет за оказанные ранее услуги был деликатно предъявлен и оплачен с улыбками и поклонами; Фудзико в ту ночь была милее и заботливее, чем когда-либо. Сегодня вечером, когда Райко прислала свою прислужницу в дом, который он делил с Бебкоттом, с просьбой срочно прийти к ней, он предположил с довольной улыбкой, что речь идет как раз о подписании документа. Чуть раньше он послал к ней сказать, что, вероятно, не сможет прийти в этот вечер, а также в следующий — он должен был отправиться в Канагаву.
И вот на тебе.
— Я не понимаю.
Порывы ветра кружили листья у его ног. Совершенно расстроенный и несчастный, он поплотнее запахнул пальто. Ночная тьма словно стала ещё гуще. С тяжелым, долгим вздохом он поднялся и зашагал по петляющей тропинке и вдруг встал как вкопанный, едва не столкнувшись с каким-то самураем.
— Боже милосердный, Накама! — вырвалось у него. Хирага схватился за меч, и Тайрер счел себя покойником.
Но меч покинул ножны лишь наполовину, и Тайрер увидел неподвижно устремленный на него взгляд, напомнивший ему взведенный курок пистолета…
— Не надо, — произнес англичанин, слова застревали в горле при этом неожиданном появлении, — я… я не вооружен. — Он поднял руки, словно сдаваясь, замер, проклиная себя за глупость, и вздрогнул, когда Хирага бросил меч назад в ножны.
— Тайра-сама, я вас нету трогать, я думай, вы враг. Вы друг. — Хирага улыбнулся и протянул руку.
Тайрер ошеломленно пожал её, потом разразился:
— Что вы делаете, мы-то думали, вы убежали в Эдо, что это за новости про ронина? Мы должны передать вас ему, Ёси, вы знаете, что Ёси охотится за вами, князь Ёси?
— Не здесь! — остановил его Хирага и взял за руку, Тайрер почувствовал железную хватку. — Пойдемте со мной. — Знаком показав ему, чтобы он соблюдал молчание, Хирага повел его по другой тропинке, потом свернул на третью, углубляясь в этот лабиринт узких дорожек, надежно отделенных одна от другой густыми изгородями, пока Тайрер не потерял всякое чувство направления. Затем очередная тропинка привела их к низенькому домику. Ветер шуршал соломой на крыше и завывал в потолочных балках.
Хирага знаком предложил ему подняться на веранду, скинул сандалии, подождал, пока Тайрер разуется, и подтолкнул его вперед.
— Входить, паза'руста.
Беспомощный и покрытый потом от страха, Тайрер подчинился. У него не было ни малейшего шанса спастись бегством. Он увидел, как Хирага внимательно огляделся, проверяя, не шел ли кто за ними следом. Дверь-сёдзи закрылась за его спиной. Затененная лампа тускло освещала изнутри обычный домик, состоящий из одной комнаты с примыкавшей к ней крошечной спальней. Пламя затрещало и едва не погасло на ветру.
— Садица! Паза'руста. Теперь говорить снова, но не быстро, го'рос тихо говорить. — Хирага со зловещим видом достал из-за пояса короткий меч и положил его на татами перед собой. — Итак?
Стараясь сдержать дрожь, которая тошнотворно примешивалась к его отчаянию, Тайрер рассказал ему о Ёси и Абэ, об убийстве Утани и о том, как все они думали, что Хирага бежал из Иокогамы.
— Мы должны выдать вас Ёси, стражам у ворот — капитан Абэ вернулся в Эдо, Накама, и… как мне называть вас, Накама или Хирага?
— Как васа зы'раит, Тайра-сама.
— Тогда Хирага, это ведь ваше настоящее имя, не правда ли?
— Меня называют так. Но японцы имеют много имени, одно, когда родица, другое, когда семь год возраст, другое, когда возраст муз'чины, и брать другое, ес'ри хочет. Я Накама, или Хирага, вас друг.
— Друг? — с досадой переспросил Тайрер, забыв о своём страхе. — Почему вы не сказали мне, что вы убийца? Вы убили Утани, ведь вы убили его, не так ли?
— Да, он наса це'рь, оццень п'рахой че'ровек. Ёси другой це'рь. Это нет Анг'рия, Тайра-сама, нет Анг'рия. Эти п'рахой 'рюди, бакуфу, они ворить в'расть у императора, они тираны.
С торжественным лицом Хирага объяснил как мог, кто такие сиси и как они борются за свержение деспотичного правительства — его искренность не вызывала сомнения, — он рассказал Тайреру об алчности Утани и его непомерных налогах, о том, как даймё и кланы, родственные Торанагам, владеют всем богатством страны, причем самим Торанагам принадлежит львиная его доля, поведав о продажности бакуфу и о том, что народ умирает с голоду и совершенно безвластен.
— Мы хотеть давать Ниппон обратно императору, де'рать правительство справедливый для весь 'рюди.
Под «всеми людьми» Хирага подразумевал всех самураев, хотя Тайрер понял так, что он имел в виду всех японцев. И, задавая Хираге вопрос за вопросом, завороженный этой уникальной возможностью взглянуть, как в окно, на внутренний механизм жизни Ниппона и японский образ мыслей, он все больше убеждался, что позиция Хираги заслуживает одобрения. Ему достаточно было лишь припомнить английскую историю и борьбу его собственного народа против «божественного права королей» и власти тиранов, чтобы начать слушать молодого японца со все большим сочувствием. Нетрудно было вспомнить, скольких жизней стоило англичанам создание парламента и власти народа для народа: голова одного короля, низложение других, революция, бунты, бесчисленные смерти, прежде чем британское владычество и Рах Britannica утвердились и расцвели.