Все уставились на отца в восхищении.
— Да, и как вы считаете, неужели он не заплатит, увидев ухо сына? Мы, конечно, скажем ему, что это ухо его сына… Может, даже труп выкопаем и покажем, хейя?
Рябой Цзинь расплылся в улыбке, вспомнив, как все фыркали от смеха. О, как они смеялись, держась за животы и чуть не катаясь по полу съемной квартирки.
— А теперь к делу. Чэнь Собачье Ухо, нам снова нужен твой совет. Чэнь Собачье Ухо приходился Джону Чэню дальним родственником и был управляющим одной из многочисленных компаний дома Чэнь.
— Твоя информация о сыне оказалась отличной. Может, расскажешь нам и о передвижениях отца?
— Конечно, Досточтимый Предводитель, запросто, — сказал Чэнь Собачье Ухо. — Он любит, чтобы все шло, как раз и навсегда заведено, и напугать его легче легкого. А его тайтай — айийя, эта сладкоречивая шлюха знает, на какой стороне кровати спать! Она очень быстро заплатит, чтобы вызволить его. Да, я уверен, теперь он будет очень сговорчивым. Но просить нужно вдвое больше суммы, на которую мы согласимся, потому что он большой мастер поторговаться. Я проработал на этот, ети его, дом Чэнь всю жизнь, так что знаю, какой он скряга.
— Замечательно. Тогда, клянусь всеми богами, мы похищаем самого главу Благородного Дома Чэнь! Когда и как?
16:01
Сэра Дунстана Барра проводили в офис Ричарда Квана с почтением, которое он принял как должное. Хо-Пак-билдинг, скромное здание без особых претензий, располагалось рядом с Айс-Хаус-стрит, в Сентрал. Внутренние помещения небольшие, заставленные и невыразительные: как и большинство китайских офисов, это место обустраивалось для работы, а не для показухи. Часто один офис делили два-три человека, которые занимались двумя-тремя различными направлениями, и на всех приходился один телефон и одна секретарша. «А почему нет?» — сказал бы мудрый. Сократи на треть накладные расходы, и получишь больше прибыли при той же численности персонала.
Но свой кабинет Ричард Кван не делил ни с кем. Он понимал, что это не вызовет одобрения у его клиентов-гуйлао, и, хотя таковых набиралось немного, каждый имел большой вес для банка и для него самого. Гуйлао работали на его репутацию и открывали доступ к весьма необходимым и весьма важным благам. Таким, например, как избрание голосующим членом Скакового клуба, куда допускали немногих избранных, или членство в гонконгском Гольф-клубе либо Крикет-клубе, — или даже в самом Клубе как таковом, — или в любом другом из не столь значительных, но столь же закрытых для простых смертных клубов, где заправляют англичане — тайбани великих хонгов и где делается действительно большой бизнес.
— Привет, Дунстан, — радушно сказал он. — Как дела?
— Отлично. А у тебя?
— Очень хорошо. Сегодня утром моя лошадь прекрасно показала себя на разминке.
— Да. Я тоже был на ипподроме.
— О, а я тебя не заметил!
— Так, заскочил на пару минут. У моего жеребца поднялась температура, так что, может, придется снять его с бегов в субботу. А вот Баттерскотч Лэсс шла утром как настоящий фляер.
— Она почти побила рекорд этой дорожки. В субботу она действительно покажет, на что способна.
Барр хохотнул:
— Встретимся перед самым началом скачек, и тогда ты сможешь рассказать мне, что и как. Никогда нельзя доверять тренерам и жокеям — твоим, моим или чьим-нибудь ещё.
Они ещё поговорили о всяких пустяках, а потом Барр перешел к делу. Ричард Кван постарался скрыть замешательство.
— Закрыть все ваши корпоративные счета?
— Да, старина. Сегодня. Извини и все такое, но мой совет директоров считает, что это имеет смысл, пока вы не опра…
— Но ведь ты, конечно, не считаешь, будто нам что-то угрожает? — усмехнулся Ричард Кван. — Разве ты не читал статью Хэпли в «Гардиан»? «Злобные выдумки, которые распространяют некоторые тайбани и один крупный банк…»
— О да, читал. Я бы сказал, что это бредни. Просто смешно! Распространять слухи? Кому это нужно? Хм, сегодня утром я говорил и с Полом Хэвегиллом, и с Сазерби. По их мнению, Хэпли на сей раз лучше подумать, прежде чем вешать на них всех собак, или они подадут на него в суд за клевету. Этого молодого человека следует хорошенько выпороть! Во всяком случае… сейчас я хотел бы получить банковский чек — прошу прощения, но ты же знаешь, что такое совет директоров.
— Да-да, сделаю. — Ричард Кван продолжал улыбаться, но в душе возненавидел этого большого краснощекого человека с новой силой. Он понимал, что совет директоров тут ни при чем: все решает сам Барр. — У нас никаких проблем нет. Активы банка достигают миллиарда долларов. А что касается ажиотажа в абердинском филиале, то всему виной подозрительность суеверных местных жителей.
— Да, знаю, — произнес Барр, внимательно глядя на него. — Я слышал, что сегодня у вас возникли проблемы и с филиалом в Монкоке, а также Цимшацуе, Шатине на Новых Территориях, даже, господи прости, на Ланьдао. — Остров Ланьдао, лежащий в милях шести к востоку от Гонконга, — самый крупный в архипелаге из почти трехсот островов, которые составляют территорию колонии, но он мало населен, потому что там нет воды.
— Несколько клиентов забрали свои сбережения, — с издевкой проговорил Ричард Кван. — Было о чем беспокоиться.
Но беспокоиться было о чем. Он прекрасно знал об этом и боялся, что знают все. Все началось с Абердина. Потом стали звонить другие управляющие. Тревога нарастала. По всей колонии у банка было восемнадцать филиалов. В четырех наличные снимали в больших размерах и непонятно почему. Сразу после полудня образовалась очередь в Монкоке, беспокойном, как улей, районе многолюдного Коулуна. Все клиенты забирали деньги полностью. Отток не принимал таких ужасающих масштабов, как в Абердине, но достаточно четко указывал на снижение доверия. Жители плавучих поселений могли последовать примеру Четырехпалого У, когда разнюхали, что тот обнулил свой счет. Тут все понятно. Ну а Монкок? Что переполошило тамошних вкладчиков? Или клиентов с Ланьдао? Почему паника вспыхнула в Цимшацуе, в самом прибыльном филиале, расположенном неподалеку от многолюдного терминала «Голден ферриз», через который ежедневно проходят сто пятьдесят тысяч человек, направляющихся в Гонконг и из него?
Не иначе это заговор!
«Стоит ли за этим мой враг и архисоперник Улыбчивый Цзин? Или эти блудодеи, эти, ети их, завистники из „Блэкс“ и „Виктории“?
Руководит ли этой атакой Тонкая Трубочка Дерьма Хэвегилл? Или это Комптон Сазерби из „Блэкс“? Он меня всегда терпеть не мог. Конечно, как банкир я на голову выше их, и они мне завидуют, но я веду бизнес с цивилизованными людьми, и их это почти не затрагивает. В чем дело? Или как-то вышло наружу, что под давлением партнеров, контролирующих банк, я брал дешевые краткосрочные кредиты и предоставлял дорогие долгосрочные займы по сделкам с недвижимостью, а теперь из-за их глупости мы временно перебрали с кредитами и не можем выдержать оттока средств?»