— Баланс будет. Какого рода, Квиллан?
— Хочу играть на понижение. — Имелось в виду, что он продает акции, которыми не владеет, в расчете на то, что они будут дешеветь. Если акции на самом деле шли вниз, он получал разницу в цене до того момента, когда бумаги нужно было выкупить, — в Гонконге этот промежуток времени составлял максимум две недели. Конечно, если расчет оказывался неверен и акции шли вверх, приходилось выплачивать разницу.
— Какие акции и сколько?
— Сто тысяч «Хо-Пак»…
— Господи…
— …столько же после начала торгов завтра и ещё двести тысяч в течение дня. Позже дам дальнейшие инструкции.
На другом конце провода повисло изумленное молчание.
— Вы сказали, «Хо-Пак»?
— Да.
— Завтра потребуется время, чтобы занять столько акций. Господи боже, Квиллан, четыреста тысяч?
— Пока ты этим занимаешься, возьми ещё сотню. Чтобы было ровно полмиллиона.
— Но… но «Хо-Пак» — «голубая фишка» [54] . Голубее не бывает. Они годами не снижались.
— Да.
— Ты что-нибудь слышал?
— Ходят слухи, — серьезно произнес Горнт, а про себя усмехнулся. — Как насчет ланча пораньше, поедим в клубе?
— Хорошо, буду.
Горнт положил трубку, потом набрал ещё один частный номер.
— Да?
— Это я, — осторожно проговорил Горнт. — Ты один?
— Да. И?
— На встрече янки предложил рейд.
— Айийя! И?
— И Пол тоже за. — Преувеличение далось без труда. — Абсолютная тайна, конечно. Я только что с ним разговаривал.
— Тогда я тоже за. При условии, что получаю контроль над судами «Струанз», управление их собственностью в Гонконге и сорок процентов их земельной собственности в Таиланде и Сингапуре.
— Ты шутишь!
— Чтобы уничтожить их, не стоит мелочиться. Так ведь, старина?
До Горнта донесся издевательский аристократический смешок. За это он терпеть не мог Джейсона Пламма.
— Ты же любишь его не больше, чем я, — поддел Горнт.
— Ах, но ведь я буду тебе нужен — я и мои особые друзья. Даже с Полом — займет он выжидательную позицию или нет — без меня и моих связей у вас с этим янки ничего не получится.
— А зачем ещё я говорю с тобой?
— Послушай, я ведь не прошу кусок от пирога этого американца.
— А это тут при чем? — Горнт старался говорить спокойно.
— Я тебя знаю. О да. Я тебя знаю, старина.
— И сейчас знаешь?
— Да. Ты не станешь довольствоваться тем, что просто уничтожишь нашего «друга», ты захочешь весь пирог.
— И сейчас захочу?
— Да. Ты слишком долго хотел сделать заявку на американском рынке.
— Ты тоже.
— Нет. Мы-то знаем, с какого края поджаривается наш тост. Плетемся сзади — и довольны. Нам хватает Азии. Мы не хотим стать чем-то благородным.
— Неужто?
— Нет. Значит, по рукам?
— Нет, — отрезал Горнт.
— Тогда я полностью отказываюсь от судов. Вместо этого возьму иэновскую «Коулун инвестментс», их мощности в аэропорту Кай-Так и сорок процентов их земельной собственности в Таиланде и Сингапуре, а ещё двадцать пять процентов «Пар-Кон» и три места в совете директоров.
— Шёл бы ты!
— Предложение действительно до понедельника.
— Которого понедельника?
— Следующего понедельника.
— Цзю ни ло мо на все твои понедельники!
— И на твои! Делаю последнее предложение. «Коулун инвестментс» и мощности в Кай-Так полностью, тридцать пять процентов всей земельной собственности в Таиланде и Сингапуре и десять процентов пирога янки с тремя местами в совете директоров.
— Это все?
— Да. Повторяю: предложение в силе до следующего понедельника. И не думай, что тебе удастся мимоходом сожрать и нас.
— Ты что, свихнулся?
— Говорил уже: я тебя знаю. По рукам?
— Нет.
Снова мягкий, злобный смешок.
— До понедельника, до следующего понедельника. Этого времени достаточно, чтобы ты принял решение.
— Увидимся сегодня вечером на приеме у Иэна? — многозначительно спросил Горнт.
— Ты сбрендил! Я не пошёл бы, даже если… Господи боже, Квиллан, ты на самом деле собираешься принять приглашение? Лично?
— Вообще-то я не собирался, но теперь думаю пойти. Не хочу пропустить, может быть, последний великосветский прием последнего тайбаня «Струанз»…
12:01
В зале заседаний совета директоров для Кейси все складывалось по-прежнему непросто. Они не хотели клевать ни на одну из предложенных приманок. Беспокойство росло, и сейчас, ожидая, она чувствовала накатывающую волну неуместного страха.
Филлип Чэнь что-то машинально чертил, думая о своем. Линбар возился с бумагами, Жак де Вилль задумчиво разглядывал её. Эндрю Гэваллан закончил записывать последние названные ею цифры и со вздохом поднял глаза.
— Очевидно, что это должно быть совместно финансируемое предприятие, — раздраженно проговорил он. От подскочившего напряжения в зале стало светлее, и Кейси еле сдержала ликование, когда он добавил: — Сколько готов вложить во всю сделку «Пар-Кон» при совместном финансировании?
— Денежное покрытие должны обеспечить восемнадцать миллионов американских долларов в этом году, — тут же ответила она, с удовольствием отметив, что все при этом постарались скрыть изумление.
Согласно опубликованным в прошлом году данным стоимость чистых активов «Струанз» составляла почти двадцати восемь миллионов, и они с Бартлеттом отталкивались в своем предложении именно от этой цифры…
— Сделай первое предложение на двадцать миллионов, — сказал Линк. — При двадцати пяти они должны оказаться у тебя на крючке, и это будет замечательно. Для нас очень важно совместное финансирование, но предложение об этом должно исходить от них.
— Но взгляни на их баланс, Линк. Точно не скажешь, какова на самом деле стоимость их чистых активов. Истинная цифра может отклоняться миллионов на десять в ту и другую сторону, возможно и больше. Мы не знаем, насколько они на самом деле сильны… или слабы. Взгляни на этот пункт: четырнадцать миллионов семьсот тысяч удержаны в дочерних компаниях. Что это за дочерние компании, где они находятся и для чего? А вот ещё: семь миллионов четыреста тысяч переведены в…