Синдерс сидел напротив него за столом в безликой комнате для допросов. Суслев надеялся на помощь Роджера Кросса, но со времени прибытия в Главное управление полиции его не видел.
«Будь осторожен, — говорил он себе. — Рассчитывай лишь на свои силы. От Роджера помощи не будет. И правильно. Этого шпиона нужно оберегать. А что до Борадинова, от него тоже мало проку». Он глянул на своего первого помощника. Тот сидел рядом ни жив ни мертв, словно кол проглотил, и чувствовал себя ужасно неловко.
— Так вы по-прежнему настаиваете, что шпион Дмитрий Меткин не майор КГБ Николай Леонов?
— Это ерунда, полная ерунда. Я доложу об этом инциденте моему правительству, я…
— Вы закончили ремонт?
— Да, во всяком случае, работы будут завершены к полуночи. Гонконг получает за нас хорошие деньги, и мы оплачиваем свои сче…
— Да, и доставляете массу труднообъяснимых неприятностей. Вроде тех, что приключились с майором Леоновым и Бакяном.
— Вы имеете в виду Меткина? — Суслев зыркнул на Борадинова, чтобы хоть немного спустить пар. — Ты знал какого-нибудь Леонова?
— Нет, товарищ капитан, — проговорил, заикаясь, Борадинов. — Мы вообще ничего не знали.
— Чепуха! — вздохнул Синдерс. — К счастью, Леонов успел довольно много рассказать о вас и об «Иванове» прежде, чем вы с ним расправились. Да, ваш майор Леонов очень нам помог. — Его голос вдруг прозвучал хлестко, как удар бича. — Первый помощник Борадинов, прошу подождать за дверью!
Побелевший Борадинов выскочил из помещения, даже не поняв, в чем дело. Ожидавший в коридоре агент Эс-ай, китаец, указал ему на стул, предлагая присесть, и закрыл за ним дверь.
Синдерс отложил трубку в сторону, вытащил пачку сигарет и неторопливо закурил. По оконным стеклам барабанил дождь. Суслев ждал, но сердце у него было не на месте. Он следил за противником из-под косматых бровей, размышляя, зачем так срочно понадобился Кроссу. Когда сегодня утром зазвонил тайный телефон, это был «Артур». Он спросил, может ли Суслев встретиться с Роджером Кроссом сегодня вечером около восьми в Синклер-тауэрс.
— Что за спешка? Мне надо быть на судне и про…
— Не знаю. Роджер сказал, что дело не терпит отлагательства. Обсуждать что-то было недосуг. Вы виделись с Коронским?
— Да. Обо всем договорились. У вас получится?
— О да. Задолго до полуночи.
— Не подведите, Центр теперь на вас рассчитывает, — соврал он. — Передайте вашему приятелю, что это приказ.
— Отлично. Мы не подведем.
Голос показался Суслеву возбужденным. Тогда страх отчасти оставил его, а теперь возвращался. Ему не нравилось в управлении: недолго и остаться тут навсегда. Синдерса в КГБ знали хорошо: человек, преданный своему делу, умный, обладающий великолепной интуицией.
— Я уже устал от ваших вопросов, мистер Синдерс, — буркнул Суслев. В душе он был поражен тем, что глава Эм-ай-6 лично пожаловал в Гонконг и на вид оказался таким невзрачным. Он встал, проверяя противника. — Я ухожу.
— Расскажите мне про «Севрин».
— Про «Северин»? Какой такой «Северин»? Я не обязан торчать здесь и выслушивать ваши инсинуации. Я не обя…
— Согласен, товарищ капитан, не обязаны — при обычных обстоятельствах, но один из ваших людей пойман на шпионаже, и наши американские друзья мечтают о встрече с вами.
— Что?
— О да, и боюсь, они не так терпеливы, как мы.
Суслева вновь захлестнула волна страха.
— Снова угрожаете! Почему вы мне угрожаете? — возбужденно заговорил он. — Мы законов не нарушаем. Я не несу никакой ответственности за случившееся! И требую, чтобы мне разрешили вернуться на корабль! Немедленно!
Синдерс лишь поднял на него взгляд.
— Хорошо. Можете идти, — спокойно проговорил он.
— Я… могу идти?
— Да-да, конечно. До свидания.
Суслев уставился на него в изумлении, потом повернулся и направился к двери.
— Мы, конечно, не преминем довести до сведения вашего начальства, что вы сдали нам Леонова.
Побледневший Суслев остановился.
— Что? Что вы сказали?
— Помимо всего прочего Леонов сказал нам, что это вы предложили ему произвести выемку. А потом слили нам информацию об обмене.
— Ложь… ложь, — пробормотал Суслев, парализованный ужасным предположением, что Роджера Кросса схватили, как Меткина.
— Разве не вы навели на Бакяна северокорейских агентов?
— Нет, никого я не наводил, — произнес, заикаясь, Суслев. Он испытал огромное облегчение, поняв, что Синдерс берет его на пушку и, скорее всего, никакой реальной информацией не располагает. Русский почувствовал себя увереннее. — Чушь. Не знаю я никаких северных корейцев.
— Я-то вам верю, а вот Первое управление вряд ли поверит. До свидания.
— Что вы имеете в виду?
— Расскажите мне про радиограмму.
— Я ничего об этом не знаю. Ваш суперинтендент ошибся, я её не ронял.
— О нет, вы её выронили. Что это за американец?
— Я ничего не знаю ни о каком американце.
— Расскажите мне про «Севрин».
— Да не знаю я ничего про «Северин»! Что это, кто это?
— Вам, я уверен, известно, что ваше начальство в КГБ эти утечки раздражают, они настроены крайне подозрительно. Если вам удастся выйти в море, я предлагаю вам, вашему первому помощнику и всему экипажу никогда больше не появляться в этих водах…
— Снова угрожаете? Это перерастет в международный скандал. Я поставлю в известность мое правительство, и ваше, и…
— Да, и мы тоже поставим его в известность, официально и неофициально. — Взгляд Синдерса был леденящим, хотя на губах играла улыбка.
— Я… Я теперь могу идти?
— Сможете. Если предоставите информацию.
— Что?
— Кто этот американец и кто такой «Артур»?
— Я не знаю никакого Артура. Как фамилия этого Артура?
— Я жду до полуночи. Если вы уходите в море, ничего не сказав мне, то по возвращении в Лондон я постараюсь, чтобы до ушей вашего военно-морского атташе дошла информация о том, что вы сдали Леонова, которого называете Меткиным, и Бакяна, которого именуете Воранским, в обмен на услуги Эс-ай.
— Это ложь, это все ложь! Вы знаете, что это ложь.
— Пятьсот человек видели вас на ипподроме с суперинтендентом Кроссом. Тогда вы и сдали ему Меткина.
— Все ложь. — Суслев пытался скрыть ужас.
— Ну что ж, посмотрим, верно? — ухмыльнулся Синдерс. — Ваш новый военно-морской атташе в Лондоне ухватится за любую соломинку, лишь бы снискать расположение начальства. А?