— Эти ребята, китайцы, не очень-то умеют сохранять присутствие духа, верно, старина?
Пол Чой вытер рот. Чувствовал он себя ужасно. Мысль о том, что астрономические суммы стали почти реальностью, не укладывалась в голове.
Мимо несли носилки. Он молча последовал за ними в медпункт. Там, в глубине, под временным навесом, доктор Мэн делал срочную операцию. Пол Чой наблюдал, как доктор Тули откидывает одеяла. Женщина-европейка. Открытые вытаращенные глаза. Доктор Тули со вздохом закрыл их. Следующим был мальчик-англичанин лет десяти. Тоже мертвый. Потом ребенок-китаец. На последних носилках стонал от боли истекающий кровью мужчина-китаец. Доктор быстро сделал ему укол морфия.
Пол Чой отвернулся, ему снова стало плохо. Когда он возвратился, доктор Тули мягко сказал:
— Вам нечего здесь делать, мистер Чой. Вот, возьмите, от этого ваш желудок успокоится. — Он дал ему две таблетки аспирина и немного воды. — Может, подождете в одной из машин? Мы сообщим вам сразу, как только что-то узнаем о вашем дяде.
— Да, спасибо.
Прибыло ещё несколько носилок. Подъехала машина «скорой помощи». Санитары погрузили в неё раненого, прикрепив к носилкам историю болезни, и машина отъехала под моросящим дождем. Выйдя на улицу, где не бил в нос запах крови и смерти, молодой человек почувствовал себя лучше.
— Привет, Пол, как дела?
— О, привет, тайбань. Прекрасно, спасибо. — Он встретил Данросса раньше и рассказал ему про Четырехпалого. Данросс был потрясен и очень озабочен.
— Пока ничего, Пол?
— Нет, сэр.
Данросс помолчал.
— Возможно, отсутствие новостей — хорошая новость. Удалось ведь выжить Улыбчивому Цзину. Будем надеяться на лучшее, а?
— Да, сэр.
Пол Чой смотрел, как Данросс торопливо идет вверх по дороге к завалу, и пытался осмыслить новое положение вещей. «Теперь, когда Тайбань, считай, приобрел контрольный пакет „Дженерал сторз“ — фантастическая сделка, здорово он это придумал, ох как здорово — и выбирается из западни Горнта, его акции должны подняться до тридцати. А бумаги „Хо-Пак“, замороженные на отметке двенадцать долларов пятьдесят центов, должны вернуться на отметку двадцать, когда снова появятся на табло. Теперь, прикинем, семнадцать с половиной процентов от десяти миллионов умножить на пятьдесят будет…»
— Мистер Чой! Мистер Чой!
Из медпункта махал рукой доктор Тули. Сердце замерло. Пол бросился туда со всех ног.
— Я не уверен, но прошу следовать за мной.
Доктор не ошибся. Это был Четырехпалый У. Мертвый, но вроде бы без увечий. На лице, отмеченном печатью удивительного спокойствия, застыла странная ангельская улыбка.
По щекам Пола Чоя покатились слезы. Он встал на колени рядом с носилками, охваченный горем. Доктор Тули тактично оставил его одного и поспешил к другим носилкам: возле них уже кто-то заходился в крике, ещё одна обезумевшая мать прижимала к себе изуродованное тело своего ребенка.
Пол Чой не отрываясь смотрел на это лицо, такое доброе после смерти, и почти не видел его.
«И что теперь? — спрашивал он себя, утирая слезы. Ощущения, что он потерял отца, не было, из жизни ушел глава клана, а это потеря поважнее. — Господи, что же теперь? Я не старший сын и не должен что-то предпринимать. Но в любом случае, что теперь делать?»
Его отвлекли чьи-то рыдания. Какой-то старик плакал над пожилой женщиной, лежащей на носилках рядом. «Сколько здесь смерти, слишком много, — думал Пол Чой. — Да. Но пусть мертвые хоронят своих мертвецов, живые должны жить дальше. Я больше не привязан к нему. И я — американец».
Он поднял одеяло, якобы для того, чтобы прикрыть лицо Четырехпалого У, ловко сорвал с шеи кожаный ремешок с половинкой монеты и положил в карман. Убедившись, что за ним никто не следит, прошелся по карманам старика. Пухлый бумажник, связка ключей, личная карманная печатка. И кольцо с бриллиантом в маленькой коробочке.
Встав с колен, Пол подошел к доктору Тули.
— Извините, док. Не могли бы вы… нельзя ли оставить старика здесь, прошу вас. Я сейчас вернусь с машиной. Мы, семья… Это возможно?
— Конечно. Прежде чем увезете тело, известите полицию: они собирают данные о пропавших без вести вон там, где перегорожена улица. Свидетельство о смерти я подпишу завтра. Извините, нет вре… — Добряка снова отвлекли, и он подошел к доктору Мэну. — Так, давайте помогу. Как в Корее, верно?
Пол Чой стал спускаться по склону, не обращая внимания на моросящий дождь. На сердце легко, желудок успокоился, за будущее можно не бояться. «Половинка монеты теперь моя». Он был уверен, что Четырехпалый больше никому не говорил о ней, верный обыкновению держать все в секрете и доверять немногим.
«Теперь, когда в моем распоряжении его личная печатка, я мог бы делать что вздумается, но я на такое не пойду. Это жульничество. Зачем мне жульничать, если я и так на голову выше? Я умнее любого из остальных его сыновей. Они это знают, я это знаю, это не выдумки. Я действительно лучше их. Будет только справедливо, если я оставлю себе половинку монеты и прибыль с двух миллионов. Я налажу дела семьи, все модернизирую, снаряжу суда, сделаю все, чего они захотят. Но с прибыли я положу начало собственной империи. Так вот. Но сначала я поеду на Гавайи…»
В голове длинной цепочки машин, выстроившихся у первого оползня, Данросс остановился у своего «роллс-ройса» и открыл заднюю дверь. Вырванная из задумчивости Кейси побледнела.
— Линк?
— Нет, пока ничего. Квиллан уже сомневается, правильно ли определил место. Сейчас этот участок прочесывают гуркхи. Я иду назад, чтобы сменить Квиллана. — Данросс старался говорить уверенно. — Специалисты утверждают, что шансы на спасение очень высоки. Беспокоиться не стоит. Вы хорошо себя чувствуете?
— Да. Да, спасибо.
Вернувшись после поисков первый раз, Данросс послал Лима за кофе, бутербродами и бутылкой бренди, понимая, что ночь будет долгая. Он хотел, чтобы Кейси уехала вместе с Рико, но американка отказалась. Поэтому Рико вернулась к себе в гостиницу на другой машине с Лимом.
— Хотите бренди, Иэн?
— Да, спасибо. — Данросс смотрел, как она наливает бренди, с одобрением отметив, что пальцы у неё не дрожат. Вкус у бренди был замечательный. — Отнесу бутерброд Квиллану. Может, ливанем в кофе хорошую порцию бренди, а? Я возьму его с собой.
— Конечно. — Она была рада хоть чем-то заняться. — Ещё кого-нибудь спасли?
— Дональда Мак-Брайда, с ним все в порядке, только потрясение. Его и жену.
— О, хорошо. Нашли чьи-нибудь… чьи-нибудь тела?
— Нет, насколько мне известно. — Он решил не говорить о Пламме и своем старом приятеле Сазерби, председателе совета директоров «Блэкс».
Тут подбежали Адрион с Мартином Хэпли, и Адрион бросилась к Данроссу на шею, всхлипывая от облегчения.