— А что ты скажешь насчет двадцати с лишним миллионов убитых после смены власти? А все это промывание мозгов?
— Опять пропаганда! То, что ты учился в частных школах в Англии и Канаде и говоришь как капиталистическая свинья, ещё не значит, что ты стал одним из них. Не забывай, откуда ты.
— Я не забываю. Я все прекрасно помню.
— Твой отец совершил ошибку, отпустив тебя из дома!
Всем было известно, что Брайан Квок родился в Кантоне, а в шесть лет его отправили учиться в Гонконг. Он так преуспел в учебе, что в тридцать седьмом, когда ему было двенадцать лет, выиграл конкурс и уехал учиться в Англию, в прекрасную частную школу, а потом, в тридцать девятом, когда началась Вторая мировая война, всю школу эвакуировали в Канаду. В сорок втором, в восемнадцать лет, он закончил эту школу первым учеником и старостой класса и поступил на службу в канадскую конную полицию, в одно из подразделений, сотрудники которого, работавшие в штатском, поддерживали порядок в огромном чайнатауне Ванкувера. Он говорил на кантонском, «мандарине», сей яп и служил с отличием. В сорок пятом подал рапорт о переводе в полицию Гонконга. Канадцы разрешение на перевод дали, но крайне неохотно, потому что хотели, чтобы Брайан служил и у них дальше, и он вернулся в Гонконг.
— Работая на них, ты понапрасну растрачиваешь свои таланты, Брайан, — продолжал доктор Мэн. — Ты должен служить массам и работать для партии!
— В сорок третьем эта партия загубила моего отца, мать и почти всю семью!
— Где доказательства? Их нет. Одни слухи. Возможно, это дело рук дьяволов из гоминьдана: в Кантоне тогда царил хаос. Я был там и знаю! Может, это на совести японских свиней или триад — кто знает? Как тут можно быть уверенным?
— Я уверен, клянусь Богом.
— Там что, был хоть один свидетель? Нет! Ты сам мне рассказывал! — Голос Мэна стал хриплым, и он близоруко щурился на Брайана снизу вверх. — Айийя, ты же китаец, так используй свое образование для Китая, для народных масс, а не для хозяина-капиталиста.
— Шёл бы ты!
Доктор Мэн усмехнулся, и очки упали ему на переносицу.
— Погоди, суперинтендент Каршунь Квок. Настанет день, и глаза у тебя откроются на всю эту «красоту».
— А пока мне нужны от тебя какие-нибудь ответы, черт возьми! — Широким шагом Брайан Квок покинул лабораторию и направился по коридору к лифту. Рубашка липла к спине. «Хоть бы дождь пошёл».
Он вошёл в кабину. Перекинулся приветствиями с другими полицейскими. На третьем этаже вышел и двинулся в свой офис. Там, лениво перелистывая китайскую газету, его ждал Армстронг.
— Привет, Роберт. — Брайан был рад его видеть. — Что новенького?
— Ничего. А у тебя?
Брайан Квок передал ему слова доктора Мэна.
— А, этот мелкий с его «вероятно, может быть»! Единственное, в чем он бывает твердо уверен, что труп — это труп, да и то когда пару раз проверит.
— Вот-вот, или насчет председателя Мао.
— Он опять заводил свою заезженную пластинку?
— Да, — ухмыльнулся Брайан Квок. — Я ему сказал, чтобы отправлялся обратно в Китай.
— Он никогда не уедет.
— Знаю. — Брайан посмотрел на кипу бумаг на полке «Входящие» и вздохнул. — Не похоже на местных — отрезать ухо так сразу.
— Нет, не похоже, если это действительно похищение.
— Что?
— Это могло быть сведение счетов, а похищение лишь прикрытие, — проговорил Армстронг, и его лицо человека бывалого приняло более суровое выражение. — Я согласен с тобой и Данроссом. Думаю, что Джона ухайдакали.
— Но зачем?
— Возможно, Джон пытался убежать, завязалась драка, и эти люди (или человек) испугались и сгоряча ударили его ножом или вмазали тупым предметом. — Армстронг вздохнул и потянулся, чтобы расслабить мышцы сведенного судорогой плеча. — Как бы то ни было, старина, наш Великий Белый Отец хочет, чтобы мы разобрались с этим, и быстро. Он оказал мне честь, позвонив и сказав, что ему лично телефонировал губернатор и выразил свою озабоченность.
Брайан Квок тихо выругался.
— Быстро разносятся плохие вести! В прессе ещё ничего нет?
— Нет, но об этом уже знает весь Гонконг, и к утру наши хвосты будут развеваться от раскаленного ветра, дующего нам в зад. Боюсь, этот чертов господин Вервольф — а ему будет помогать злобная гонконгская пресса, от которой пощады ждать не приходится, будь она проклята, — не принесет нам ничего, кроме огорчений, пока мы не поймаем этого ублюдка или ублюдков.
— Ну а поймать мы его поймаем, о да, поймать мы его поймаем!
— Да. Как насчет пива — или лучше очень большого джина с тоником? Я бы сейчас от такого не отказался.
— Хорошая идея. Опять твой желудок шепчет?
— Да. Мэри говорит, что все хорошие мысли я нахожу в бутылках. — Они вместе рассмеялись, направились к двери и уже вышли в коридор, когда зазвонил телефон.
— Брось эту хреновину, не отвечай: одно беспокойство, — посоветовал Армстронг, хотя знал, что ни он сам, ни Брайан никогда так не поступят.
Сняв трубку, Брайан Квок замер.
Звонил Роджер Кросс, старший суперинтендент, директор особой разведслужбы.
— Да, сэр?
— Брайан, прошу немедленно зайти ко мне.
— Есть, сэр.
— Армстронг с вами?
— Да, сэр.
— Приведите и его. — Раздался щелчок, и связь оборвалась.
— Есть, сэр. — Он положил трубку и почувствовал, как взмокла спина. — Босс вызывает нас, срочно.
Сердце Армстронга замерло.
— А? Меня? — Он догнал Брайана, шагавшего к лифту. — За каким чертом я ему понадобился? Я уже не в Эс-ай.
— Наше дело не спрашивать почему, наше дело — наложить в штаны по его команде. — Брайан нажал кнопку ВВЕРХ. — Что там могло стрястись?
— Должно быть, что-то важное. Может, что-нибудь на материке?
— Чжоу Эньлай [76] сместил Мао и умеренные пришли к власти?
— И не мечтай! Мао умрет на посту — он верховное божество Китая.
— Единственное, что можно сказать доброго о Мао, это то, что он сначала китаец, а потом коммунист. Чертовы «комми»!
— Слушай, Брайан, может, Советы снова активизируются на границе? Ещё один инцидент?
— Может быть. Да. Скоро будет война — да, скоро будет война между Россией и Китаем. В этом Мао тоже прав.