Так Торанага пошел в наступление. Он взял Одаварский замок, заложив мину под стену, взорвав ее и проведя лобовую атаку. После этого убитый горем Накамура вдребезги разнес этот город. После его падения и охоты на Беппу империя была покорена, и Накамура стал первым Квампаку, а потом Тайко. Но в боях за Одавару погибли очень многие.
«Слишком многие», — подумал Торанага, вернувшись после мыслей об Одаваре на берег Авджиро. Он посмотрел на Ябу:
— Жаль, что Тайко умер, не правда ли?
— Да.
— Мой сводный брат был великим вождем. И большим учителем тоже. Как и он, я никогда не забываю друзей. Или врагов.
— Скоро и господин Яэмон станет взрослым. Он унаследовал дух Тайко. Господин Тора… — Но прежде чем Ябу смог остановить эту инспекцию, Торанага уже двинулся дальше, и ему ничего не оставалось, как следовать за ним.
Торанага шел по рядам, источая добродушие, обращаясь то к одному, то к другому, узнавая некоторых, его глаза никогда не оставались безучастными, когда он извлекал из памяти лица и имена. Он мог дать каждому человеку почувствовать, по крайней мере на мгновение, что генерал глядит на него одного, может быть, даже разговаривает с ним, как с одним из своих друзей. Торанага делал то, что он должен был делать, то, что он делал тысячу раз, — он управлял людьми силой своей воли.
К тому времени, когда они обошли весь строй, Ябу, Игураши и Оми были измотаны. Но Торанага был неутомим, и прежде чем Ябу смог остановить его, он взошел на самую удобную точку и встал там один, высоко над остальными.
— Самураи Идзу, вассалы моего друга и союзника, Касиги Ябу-сами! — выкрикнул он своим зычным голосом. — Я имею честь быть здесь с вами. Я удостоен чести видеть часть сил Идзу, часть войск моего большого союзника. Слушайте, самураи, темные облака собираются над империей и угрожают миру Тайко. Мы должны защитить то, что нам дал Тайко, пресечь измену в высших сферах! Пусть каждый самурай будет готов! Пусть каждое оружие будет острым! Вместе мы будем защищать его волю! И мы одолеем! Боги Японии помогут нам! Они уничтожат без сожаления всех, кто противостоит приказам Тайко! — Здесь он поднял обе руки, издал свой боевой клич «Касиги!» и, невероятно, он поклонился войскам и замер в таком положении.
Все смотрели на него. Потом «Торанага!» ревом донеслось до него и возвращалось снова и снова. И самураи поклонились в ответ.
Даже Ябу поклонился, захваченный силой момента.
Прежде чем Ябу успел выпрямиться, Торанага стал спускаться с холма, все убыстряя шаг.
— Иди с ним, Оми-сан, — приказал Ябу.
Ябу самому не подобало бежать за Торанагой.
— Да, господин.
Когда Оми ушел, Ябу спросил Игураши:
— Какие новости из Эдо?
— Госпожа Юрико, ваша жена, прежде всего просила сказать вам, что по всему Кванто идет колоссальная мобилизация. Внешне все спокойно, но внутри все кипит. Она считает, что Торанага готовится к войне — внезапной атаке, может быть, против самой Осаки.
— А что слышно об Ишидо?
— Ничего до нашего отъезда. Это было пять дней назад. Никаких слухов о бегстве Торанаги. Я услыхал об этом только вчера, когда ваша госпожа отправила почтового голубя из Эдо.
— А, Зукимото уже наладил эту связь?
— Да, господин.
— Хорошо.
— Его послание гласило: «Торанага успешно сбежал из Осаки с нашим господином на борту галеры. Готовьтесь принять их в Анджиро». Я решил, что это лучше держать в секрете ото всех, кроме Оми-сана, но мы все подготовили.
— Как?
— Я объявил о военных «учениях», господин, по всему Идзу. В течение трех дней будут блокированы все дороги и перевалы, если вы этого хотите. Там у нас на севере есть якобы пиратский флот, который может напасть на любое судно без сопровождения днем или ночью, если вы этого захотите. А здесь для вас и гостя, какой бы он ни был важный, есть место для жилья, если вы захотите остановиться.
— Хорошо. Что еще? Есть еще какие-нибудь новости?
Игураши не хотелось говорить о новостях, которых он не понимал:
— Мы приготовились здесь ко всему. Но этим утром из Осаки пришло шифрованное сообщение: «Торанага отказался от должности в Совете регентов».
— Невероятно! Почему он это сделал?
— Я не знаю. Я не могу понять, но это так. Но это должно быть правдой, потому что мы прежде никогда не получали неверной информации из этого источника, господин.
— Госпожа Сазуко? — осторожно спросил Ябу, упомянув самую молодую наложницу Торанаги, чья служанка была его платной осведомительницей.
Игураши кивнул:
— Да. Но я совсем не понимаю этого. Теперь регенты выразят ему свое недоверие, не так ли? Они прикажут ему покончить с собой? Это было сумасшествием подать в отставку, да?
— Ишидо должен был вынудить его сделать это. Но как? Об этом не было никаких разговоров. Торанага никогда не подписал бы это сам! Вы правы, это поступок сумасшедшего. Он погиб, если он это сделал. Это, видимо, фальшивка.
Ябу в смятении сошел с холма и смотрел, как Торанага пересек площадь по направлению к Марико и чужеземцу, около которых была и Фудзико. Потом Марико пошла куда-то вместе с Торанагой, остальные ждали на площади. Торанага шагал быстро и решительно. Затем Ябу заметил, как он дал ей маленький пергаментный свиток, и страшно заинтересовался, что в нем и что при этом говорилось. «Какую еще уловку планирует Торанага», — спросил он себя, желая, чтобы здесь с ним была его жена Юрико, готовая помочь ему своими мудрыми советами.
У пристани Торанага остановился. Он не поднялся на корабль под защиту своих людей. Он знал, что окончательное решение должно быть принято на берегу. Он не мог убежать. Еще ничего не было решено. Он смотрел, как подходят Ябу и Игураши. Плохо дающееся Ябу спокойствие о многом сказало Торанаге.
— Да, Ябу-сан?
— Вы останетесь здесь на несколько дней, господин Торанага?
— Мне лучше сразу уехать.
Ябу сделал знак всем отойти так, чтобы их не было слышно. Через мгновение они вдвоем остались на дороге.
— У меня плохие новости из Осаки. Вы отказались быть председателем Совета регентов?
— Да. Я подал в отставку.
— Тогда вы убили себя, погубили ваше дело, всех ваших вассалов, всех ваших союзников, всех ваших друзей! Вы похоронили Идзу и убили меня!
— Совет регентов, конечно, может отобрать ваши земли и вашу жизнь, если они захотят.
— Клянусь всеми богами, живыми, мертвыми и теми, что должны родиться… — Ябу с усилием сдерживал свои чувства. — Извините меня за плохие манеры, но вы заняли странную позицию… — не было реальной цели, из-за которой стоило не скрывать своих чувств, это считалось бы неприличным и портило репутацию. — Тогда вам лучше остаться здесь, господин Торанага.