— Новости от нас туда уже поступили, — добавил Солди.
— Да-да, надеюсь, что это так.
Дель Аква направился из часовни к себе в кабинет. Солди, маленькому, похожему на птичку, пришлось прилагать много усилий, чтобы приноровиться к крупным шагам отца-инспектора.
— Есть еще важные дела, Ваше Святейшество. Наши информаторы сообщают, что сегодня, сразу после рассвета, регенты решили начать войну.
Дель Аква остановился:
— Войну?
— Видимо, они поняли, что Торанага или император никогда не появятся в Осаке. Поэтому они собираются объединенными силами выступить против Кванто.
— Это точно?
— Да, Ваше Святейшество. Это война. Кийяма послал через брата Михаила сообщение, его подтверждает и другой наш источник информации. Михаил только что вернулся из замка. Голосование было анонимным.
— Когда?
— В момент, когда они поймут, что император сюда не приедет.
— Эта война никогда не прекратится. Боже, смилуйся над нами! И благослови Марико, — по крайней мере Кийяма и Оноши были предупреждены о вероломстве Торанаги.
— А что Оноши, Ваше Святейшество? Насчет его измены по отношению к Кийяме?
— У меня нет доказательств, Солди. Что-то непонятно. Не могу я поверить, что Оноши пошел на это.
— Но если это так, Ваше Святейшество?
— Именно сейчас это невозможно, даже если он и намерен так поступить. Они слишком нужны друг другу.
— Ну да, пока не потребуется делить наследство Торанаги…
— Вы не должны напоминать мне о том, как они не любят друг друга, или о том, как далеко они могут зайти, — Бог простит их обоих. — Он пошел дальше.
Солди подскочил к нему.
— Можно послать эту информацию отцу Алвито?
— Нет. Пока нет. Сначала я должен решить, что делать. Торанага узнает об этом достаточно скоро из своих источников. Бог возьмет эту землю на свое попечение и сжалится над всеми нами.
Солди открыл для отца-инспектора дверь.
— Еще известие: Совет официально отказался выдать нам тело госпожи Марии. Она будет погребена завтра, со всеми почестями, мы не приглашены.
— Этого следовало ожидать. Но это прекрасно, что они хотят почтить ее память таким образом. Пошлите одного из наших людей принести часть ее праха — это они разрешат. Прах ее будет захоронен в освященной земле в Нагасаки. — Он автоматически поправил икону и сел за стол. — Я произнесу прощальную проповедь — настоящий реквием, со всеми почестями и церемониями, какие мы только сумеем совершить, — когда ее останки будут официально преданы земле. Она будет похоронена на территории собора как самая почитаемая дочь церкви. Распорядитесь об украшениях, наймите лучших художников, каллиграфов — все должно быть самое лучшее.
— Да, Ваше Святейшество.
— Ее мужество и преданность нашим святыням окажут огромное влияние на паству. Очень важно почтить ее, Солди.
— А внучка Кийямы, господин? Власти отдадут нам ее тело, он настаивал.
— Надо сразу отправить ее останки в Нагасаки. Я посоветуюсь с Кийямой о том, как он хочет устроить ее похороны.
— Вы проведете службу. Ваше Святейшество?
— Да, если меня выпустят отсюда.
— Господин Кийяма будет очень рад такой чести.
— Да, но мы должны проследить, чтобы служба по ней не отвлекла от похорон госпожи Марии. Мария очень, очень важна в политическом отношении.
— Конечно, Ваше Святейшество. Я это хорошо понимаю.
Дель Аква внимательно посмотрел на своего секретаря.
— Почему вы не доверяете Оноши?
— Простите, Ваше Святейшество, — может быть, потому, что он прокаженный и пугает меня. Простите…
— Всем должно быть стыдно перед ним, Солди, он не виноват в своей болезни. У нас нет доказательств заговора.
— Все остальное, о чем нам сообщала эта дама, оказалось правдой. Почему бы и здесь…
— У нас нет доказательств, только предположения.
— Да, предположения.
Дель Аква передвинул стеклянный графин, любуясь игрой преломленных лучей.
— Когда я молился — я чувствовал запах цветущих апельсиновых деревьев, свежего хлеба… Так захотелось домой…
Солди вздохнул:
— Я мечтаю об аббаччио, Ваше Святейшество, и пиццайоле, о бутылке «Лакрима-Кристи» и… Боже, прости меня, голодного из голодных! Скоро мы сможем вернуться домой, Ваше Святейшество. На следующий год. К тому времени здесь все успокоится.
— К следующему году ничего здесь не успокоится. На нас обрушится война… Она много-много навредит нам: и церкви, и нашей вере…
— Нет, Ваше Святейшество, Кюсю будет христианским, кто бы ни выиграл. — Солди своей уверенностью желал подбодрить отца-инспектора. На этом островке еще наступят хорошие времена для нашей веры. Дел и на Кюсю более чем достаточно, Ваше Святейшество. Обратить в нашу веру три миллиона душ, направлять полмиллиона верующих… А еще Нагасаки, и торговля… Они же должны как-то торговать. Ишидо и Торанага будут разрываться на куски. Но какое это имеет значение? Оба они против христианства, оба язычники и душегубы!
— Да… К сожалению, то, что происходит в Осаке и в Эдо, имеет значение и для Кюсю. Что делать, что делать? — Дель Аква старался прогнать грустные мысли. — Что с англичанином, где он теперь?
— Все еще под охраной в главной башне замка.
— Оставьте меня пока одного, мне надо подумать. Решить, что делать. Окончательно. Церковь в большой опасности. — Дель Аква выглянул из окна во двор: к входу приближался монах Перес. Солди подошел к дверям перехватить монаха. — Нет, я поговорю с ним сейчас.
— Ах, Ваше Святейшество, доброе утро, — начал монах, машинально оправляя рясу. — Вы хотели меня видеть?
— Да, Солди, сходите, пожалуйста, за письмом.
— Я слышал, ваша часовня разрушена, — заметил монах.
— Повреждена. Садитесь, пожалуйста. — Дель Аква сел у стола, на свой стул с высокой спинкой, монах расположился напротив. — Никто не пострадал, слава Богу. Через несколько дней она будет как новая. А что с вашей миссией?
— Не тронута. — Монах не скрывал своего торжества. — Вокруг нас после землетрясения столько пожаров и человеческих жертв… Но мы невредимы… Бог не оставляет нас. — Тут он таинственно добавил: — Я слышал, прошлой ночью в замке язычники перебили друг друга.
— Да, это так. В схватке была убита одна из наших знатных прихожанок, госпожа Мария.
— Ах да, мне тоже поступило сообщение. «Пожалуйста, убейте его, Ёсинака», — сказала госпожа Мария. Так началась эта кровавая баня. Я слышал, она даже сама пыталась убить нескольких человек, перед тем как совершила самоубийство.