После этого они проводили его вместе со стражей из четырех самураев в парные бани в дальнем конце этой части замка и передали его банщикам. Четыре стражника стоически потели, пока он мылся, ему подстригли бороду, волосы вымыли и уложили.
После этого он почувствовал себя чудесным образом обновленным. Ему дали новое, длиной до колен, кимоно из хлопка, новые таби, девушки снова ожидали его. Они провели его в другую комнату, где были Кири и Марико. Марико сказала, что господин Торанага решил послать Анджин-сана в одну из своих провинций, чтобы он там поправился, и что господин Торанага очень доволен им, и что ему не о чем беспокоиться, так как теперь он на попечении слуг господина Торанага. Будет ли Анджин-сан любезен также начать готовить карты с материалами, которые она должна передать? Скоро будут другие встречи с хозяином, и хозяин сообщил, что скоро она — Марико-сан — будет предоставлена Анджин-сану для ответов на вопросы, которые могут у него возникнуть. Господин Торанага очень заинтересован в том, чтобы Блэксорн узнал побольше о Японии, так как сам он стремится побольше узнать о том, что находится за границами Японии, о навигации и путях плавания в океане. Затем Блэксорна провели к доктору. В отличие от самураев, его волосы были коротко острижены и без косички.
Блэксорн не любил докторов и боялся их. Но этот доктор был другой: очень вежливый и невероятно чистый. Европейские доктора были в первую очередь цирюльниками — неотесанными, кишащими вшами и грязными, как все остальные. Этот доктор трогал пациента очень аккуратно, вежливо держал руку Блэксорна, щупая пульс, глядел в его глаза, рот и уши, мягко похлопал по спине, коленям, пяткам, все это в спокойной манере. Все, что мог европейский доктор, — это посмотреть на ваш язык, спросить: «Где болит?» — выпустить из вас кровь, чтобы вместе с нею вышла вся зараза, и дать вам дикое количество рвотного, чтобы очистить от грязи ваши внутренности.
Блэксорн ненавидел кровопускания и промывание желудка, и каждый раз от таких процедур ему становилось еще хуже, чем прежде. Но этот доктор не держал скальпеля или таза для кровопускания, вокруг него не было того противного запаха лекарств, который обычно окружал докторов, поэтому его сердце стало биться медленнее, и он немного расслабился.
Пальцы доктора коснулись шрамов на бедре Блэксорна. Тот издал звук выстрела — много лет назад сквозь его плоть прошла пуля. Доктор сказал: «Ах со десу?» — и кивнул. Еще немного прикосновений, глубоких, но безболезненных, в паху и в области желудка. Наконец доктор заговорил с Рако, она кивнула, поклонилась и поблагодарила его.
— Иси бан? — спросил Блэксорн, желая знать, все ли нормально.
— Хай, Анджин-сан.
— Хонто ка?
— Хонто.
Какое полезное слово «хонто». «Это верно? Да, это верно», — подумал Блэксорн. «Домо» — доктор-сан.
— До итасимасите, — сказал доктор, кланяясь. — Заходите еще, не думайте о той ране.
Блэксорн поклонился в ответ. Девушки отвели его дальше, и это было до того, как он лежал на футонах, в расстегнутом хлопчатобумажном кимоно, девушка Соно гладила его по спине, он вспоминал, как он стоял голый перед девушками и самураем, и что он этого не заметил и не чувствовал стыда.
— Нан дес ка, Анджин-сан? — спросила Рако. «В чем дело, уважаемый кормчий? Почему вы смеетесь?» Ее белые зубы сверкали, а брови были выщипаны и подведены в виде дуги. Свои черные волосы она носила высоко подобранными, на ней было кимоно в розовых цветах, с серо-зеленым поясом.
«Потому что я счастлив, Рако-сан. Но как сказать это тебе? Как я могу сказать, что я смеюсь потому, что я счастлив и сбросил всю тяжесть с души, впервые с тех пор, как оставил дом. Потому что моя спина чувствует себя прекрасно — все мои чувства и все во мне прекрасно. Потому что я поговорил с Торанагой и потому что я сделал полных три залпа одним бортом в проклятых Богом иезуитов и шесть залпов еще в этих сифилитичных португальцев!» Тут он вскочил, плотно завязал свое кимоно и начал танцевать матросский танец, напевая матросскую песню, чтобы поддержать темп.
Рако и другие девушки очень возбудились. Седзи тут же открылись, и теперь еще и стража удивлялась на него. Блэксорн танцевал и громко пел до тех пор, пока не обессилел, тогда он расхохотался и рухнул. Девушки захлопали, Рако попыталась повторить, но не смогла, ее волочащееся кимоно мешало. Другие встали и уговаривали его показать им, как это делается, он попытался, три девушки стояли в ряд, следя за его ногами, придерживая кимоно. Но они не смогли, и скоро все стали болтать, хихикать и передразнивать друг друга.
Стража внезапно стала очень серьезной и низко поклонилась. В дверях показался Торанага, с боков у него стояли Марико и Кири и его обычная охрана. Девушки все стали на колени, положили руки на пол плашмя и поклонились, но смех еще не покинул их лиц, не было на них и страха. Блэксорн тоже вежливо поклонился, не так низко, как женщины.
— Коннити ва, Торанага-сама, — сказал Блэксорн.
— Коннити ва, Анджин-сан, — ответил Торанага. Потом он задал вопрос.
— Мой хозяин спрашивает, что вы делали, сеньор? — сказала Марико.
— Просто танцевал, Марико-сан, — сказал Блэксорн, чувствуя себя глупо. — Это матросский сольный танец. Его танцуют моряки и поют шанти — песни — при этом. Я был просто счастлив — может быть, из-за саке. Извините, надеюсь, я не огорчил Торанагу-сама.
Она перевела.
— Мой хозяин говорит, что он хотел бы посмотреть танец и послушать песню.
— Сейчас?
— Конечно, сейчас.
Торанага сразу же сел, скрестив ноги, его маленькая свита разместилась в разных местах комнаты; все они ожидающе смотрели на Блэксорна.
«Ну, глупец, — сказал себе Блэксорн. — Вот что бывает, когда расслабишься. Теперь ты должен дать представление, а ты же знаешь, что голос у тебя хуже некуда, а танец твой неуклюж».
Тем не менее он поплотнее повязал пояс кимоно и начал с удовольствием скакать, поворачиваться, лягаться, вертеться, подпрыгивать, — его голос отдавал страстью.
Все молчали.
— Мой хозяин говорит, что он никогда не видел ничего подобного за всю свою жизнь.
— Аригато годзиемасита! — сказал Блэксорн, потея частично от усилий, частично от смущения. Тут Торанага снял свои мечи, отложил их в сторону, подоткнул кимоно повыше за пояс и встал рядом с ним.
— Господин Торанага хочет станцевать ваш танец, — сказала Марико.
— Да?
— Он просит научить его.
И Блэксорн начал. Он показал основной шаг, потом повторил его снова и снова. Торанага быстро овладел им. Блэксорн был удивлен ловкостью пузатого, с большим задом пожилого человека.
После этого Блэксорн снова начал петь и танцевать, и Торанага присоединился к нему, сначала робко, подбадриваемый зрителями. Потом Торанага сбросил свое кимоно, сложил руки и начал танцевать с той же живостью, что и Блэксорн, который сбросил свое кимоно, запел громче и подобрал темп, почти преодолев гротескность того, чем они занимались, но постаравшись свести все к шутке. Наконец Блэксорн сделал своего рода скачок, прыжок и, подпрыгнув на месте, остановился. Он захлопал в ладоши и поклонился Торанаге, все остальные тоже захлопали своему хозяину, который был очень счастлив.