«Повреждения труб и насосов на Сирри оказались более серьезными, чем считали изначально, и я не думаю, что они будут обслуживать корабли в этом месяце. Касиги хоть привязывай по этому поводу: у него три танкера должны прибыть в Сирри под загрузку в течение следующих трех недель, согласно его сделке с Жоржем. Иранцы опять вцепились друг другу в глотки, Энди. Мы тут ничего не можем поделать. Очень мало шансов избежать диверсий, если террористы действительно захотят их осуществить. Конечно, Жоржу я ничего ни о чем не говорил. Сделай что можешь для Касиги, и до встречи в самом скором времени. Скрэг».
Сегодня утром был рутинный звонок из Эль-Шаргаза; Гаваллан сказал лишь, что получил его сообщение и занимается им. Во всем остальном был очень уклончив.
Скраггер не упоминал о Мак-Айвере, Гаваллан – тоже. Скраггер просиял. Готов жизнь свою на кон поставить, что Грязный Дункан сам полетел на 206-м! Никогда бы ни подумал, что наш прямой и правильный, как черенок от лопаты, Мак-Айвер способен на такое! И все равно готов поспорить, что он был счастлив, как свинья в луже, представившейся ему возможности, да оно и немудрено. Я бы сам поступил точно так же…
– Скрэг!
Он оглянулся. Одного взгляда на лицо Вилли Нойхтрайтера было достаточно.
– Что стряслось?
– Я только что узнал, что Масуд отдал все наши паспорта жандармам, все до единого!
Восси и Скраггер уставились на него, разинув рот.
– Зачем ему это, черт возьми, понадобилось? – выговорил Восси. Скраггер высказался гораздо более вульгарно.
– Был вторник, Скрэг, когда все остальные отправились на корабле. Разумеется, их там провожал жандарм, пересчитал всех на борту, все как положено, тогда-то он и попросил у Масуда наши паспорта. Вот Масуд их ему и отдал. Будь я на его месте, я бы тоже отдал.
– А за каким дьяволом они ему понадобились?
Вилли терпеливо объяснил:
– Чтобы переподписать наши виды на жительство от имени Хомейни, Скрэг, он хотел, чтобы у нас все было полностью легально. Ты ведь сам их об этом тысячу раз просил, разве нет?
Скраггер сыпал ругательствами целую минуту без передышки и ни разу не повторился.
– Черт подери, Скрэг, мы должны получить их обратно, – дрожащим голосом сказал Восси, – мы должны их вернуть, иначе «Шамалу» конец.
– Это я и так знаю, приятель. – Скраггер с бесстрастным лицом просчитывал варианты.
Вилли сказал:
– Может быть, мы смогли бы получить новые в Эль-Шаргазе или Дубае… сказать, что свои мы потеряли.
– Ради всех святых, Вилли, – взорвался Восси. – Ради всех святых, они запихнут нас в кутузку так быстро, что мы не успеем сообразить, где голова, где задница! Вспомни Маттерсона!
Один из их механиков пару лет назад забыл возобновить свою эль-шаргазскую визу и попытался с невинным видом пройти паспортный контроль. И хотя его виза была просрочена всего на четыре дня, а его паспорт в остальном был в полном порядке, его тут же сопроводили в тюрьму, где он в большом дискомфорте протомился шесть недель, после чего его выпустили, но навсегда выслали из страны. «Черт возьми, – заметил один британский чиновник, работавший в Эль-Шаргазе, – тебе чертовски повезло, что ты так дешево отделался. Ты же знал закон. Мы до хрипоты напоминали вам об этом…»
– Будь я проклят, если я полечу отсюда без моего паспорта, – сказал Восси. – Я не могу. Он у меня под завязку набит этими чертовыми визами для всех государств залива, Нигерии, Великобритании, так что ж теперь, взять все это и бросить? У меня месяцы уйдут, чтобы все их восстановить, месяцы, да и то не знаю, получится ли… И как быть с Эль-Шаргазом, а? Место это просто замечательное, слов нет, но без паспорта и действительной визы там одна дорога – за решетку!
– Верно, Эд. Черт подери, и завтра к тому же священный день, когда все закрыто туже, чем комариная задница. Вилли, ты помнишь, кто был этот жандарм? Он из армейских? Или «зеленая повязка»?
Помолчав секунду, Вилли сказал:
– Он был не из «зеленых повязок», Скрэг, он был армейский. Старый такой, с седыми волосами.
– Кешеми? Сержант?
– Точно, Скрэг, именно он.
Скраггер снова выругался:
– Если старый Кешеми скажет, что нам придется ждать до субботы или до субботы через неделю, так оно и будет. – В этой местности и сейчас полиция функционировала так же, как всегда, входя в состав вооруженных сил, и «зеленые повязки» в ее работу не вмешивались, разве что все жандармы поснимали свои шахские бляхи и надели на рукав повязки с именем Хомейни.
– К ужину меня не ждите. – Скраггер зашагал в темноту.
Полицейский участок Ленге. 19.52. Полицейский капрал зевнул и вежливо покачал головой, говоря на фарси с радиооператором базы по имени Али Паш, которого Скраггер привел с собой в качестве переводчика. Скраггер терпеливо ждал, слишком хорошо зная иранцев, чтобы прерывать их. Их беседа длилась уже полчаса.
– О, вы хотели спросить про паспорта чужеземцев? Паспорта находятся в сейфе, где им и положено быть, – говорил жандарм. – Паспорта – вещь ценная, и мы храним их под замком.
– Совершенно справедливо, ваше превосходительство, но капитан чужеземцев хотел бы забрать их, пожалуйста. Он говорит, что они нужны им для смены сотрудников.
– Разумеется, он может получить их назад. Они же являются его собственностью, нет? Разве он и его люди за эти годы не вылетали столько раз, чтобы помочь нашим людям и спасти их? Конечно, ваше превосходительство, как только сейф откроют.
– Прошу вас, нельзя ли его открыть прямо сейчас? Чужеземцы очень бы оценили вашу доброту. – Али Паш был так же вежлив и нетороплив, ожидая, пока жандарм сам не сообщит необходимую информацию. Это был симпатичный тегеранец лет около тридцати, который окончил американскую школу радистов в Исфахане и работал на ИВК в Ленге уже три года. – Это, безусловно, было бы большой услугой с вашей стороны.
– Разумеется, но он не может их забрать, пока ключ от сейфа не появится здесь снова.
– А-а. А могу я осмелиться спросить, где находится ключ в данное время, ваше превосходительство?
Полицейский капрал махнул рукой в сторону большого старомодного сейфа, господствовавшего в этом наружном кабинете.
– Взгляните, ваше превосходительство, вы сами видите, ключ не висит на своем крючке. Более чем вероятно, что сержант держит его у себя.
– Как это мудро и правильно, ваше превосходительство. Вероятно, его превосходительство сержант сейчас находится у себя дома?
– Его превосходительство будет здесь завтра утром.
– В священный день? Позвольте мне выразить мнение, что нам очень повезло, что наша жандармерия имеет столь высокое представление о долге и работает с таким рвением. Я полагаю, его не следует ждать рано.
– Сержант есть сержант, но кабинет открывается в семь тридцать утра, хотя полицейский участок, разумеется, открыт днем и ночью. – Жандарм раздавил сигаретный окурок в пепельнице. – Приходите утром.