– Простите, что обращаюсь к вам с вопросом, отец, но Запад что, действительно рухнет? – спросила в тот день Азадэ.
– На этот раз нет, – ответил хан, и Эрикки заметил, что выражение его лица стало более холодным. – Если только Советы не решат отказаться выплачивать те восемьдесят миллиардов, которые они должны западным банкам… и даже некоторым банкам Востока. – Он сардонически рассмеялся, поигрывая ниткой жемчуга, которую носил на шее. – Конечно, восточные ростовщики гораздо умнее; по крайней мере, они не такие жадные. Они ссужают деньги разумно, требуют дополнительное обеспечение, никому не доверяют, и уж конечно не верят мифу о «христианской благотворительности». – Все знали, что Горгонам принадлежат огромные земельные участки в Иранском Азербайджане, богатые нефтеносные земли, большая часть компании «Иран Лес», собственность на каспийском побережье, большая часть базара в Тебризе и большинство из городских коммерческих банков.
Эрикки вспомнил передаваемые шепотом слухи об Абдолле-хане, которые он слышал, когда пытался добиться разрешения жениться на Азадэ, слухи о его скаредности и безжалостности в делах: «Ищущему быстрого пути в рай или ад нужно лишь занять у Абдоллы Бессердечного один риал, потом не вернуть долг, ссылаясь на бедность, и остаться в Азербайджане».
– Отец, позвольте мне спросить, отмена такого количества контрактов вызовет хаос, разве нет?
– Не позволяю. Ты задала достаточно вопросов для одного дня. Женщине приличествует придерживать свой язык и слушать. Сейчас ты можешь идти.
Она тут же извинилась за свою оплошность и послушно вышла.
– Пожалуйста, извините меня.
Эрикки тоже поднялся, чтобы уйти, но хан остановил его:
– Я еще не отпустил тебя. Сядь. А теперь – с чего тебе бояться одного советского смутьяна?
– Его я не боюсь, только самой системы. Этот человек явно из КГБ.
– Тогда почему ты его просто не убил?
– Это бы не помогло, это бы причинило вред. Нам, базе, «Иран Лесу», Азадэ, возможно, даже вам. Ко мне его послали другие люди. Он знает о нас. Знает о вас. – Эрикки внимательно наблюдал за стариком.
– Я знаю многих из них. Русские, при Советах ли, при царе, всегда зарились на Восточный Азербайджан, но всегда были для Азербайджана хорошими клиентами – и помогали нам против вонючих британцев. Я предпочитаю русских британцам, их я понимаю. – Улыбка стала еще более натянутой. – Убрать этого Ракоци было бы нетрудно.
– Хорошо, тогда, пожалуйста, уберите это, – Эрикки расхохотался во все горло. – А заодно и всех их сразу. Вот уж действительно сделали бы Божье дело.
– Не согласен, – раздраженно вскинулся хан. – Это был бы труд Сатаны. Если бы не Советы, противостоящие им, американцы и их псы британцы диктовали бы свою волю нам и всему миру. И уж точно бы сожрали Иран – при шахе Мохаммеде это им почти удалось. Без Советской России, со всеми ее пороками, не было бы никакой узды для поганой американской политики, их поганого высокомерия, поганых манер, поганых джинсов, поганой музыки, поганой пищи и поганой демократии, их отвратительного отношения к женщинам, к закону и порядку, их отвратительной порнографии, наивного подхода к дипломатии и их пагубной, да, это верное слово, их пагубной враждебности к исламу.
Меньше всего Эрикки сейчас была нужна еще одна ссора. Несмотря на твердое намерение избежать спора, он почувствовал, как и в нем самом закипает гнев.
– Мы договори…
– Это правда, клянусь Аллахом! – закричал на него хан. – Правда!
– Нет, не правда, и мы договорились перед лицом вашего Бога и моих духов, что никогда не станем обсуждать политику, ни вашего мира, ни моего.
– Это правда, признай это! – рычал Абдолла-хан с перекошенным от гнева лицом. Его рука потянулась к богато украшенному кинжалу за поясом, и в тот же миг телохранитель скинул автомат с плеча и навел его на Эрикки. – Клянусь Аллахом, ты называешь меня лжецом в моем собственном доме? – проревел хан.
– Я только напоминаю вам, ваше высочество, – сквозь зубы процедил Эрикки, – о чем мы договорились перед лицом вашего Аллаха!
Черные, налитые кровью глаза в упор смотрели на него. Эрикки уставился в них в ответ, готовый выхватить свой нож и убить или быть убитым; напряжение между ними сейчас было очень велико.
– Да-да, это тоже правда, – пробормотал хан, и приступ ярости прошел так же быстро, как и начался. Он посмотрел на охранника, сердито махнул ему рукой.
– Убирайся!
В зале стало очень тихо. Эрикки знал, что поблизости были другие охранники, а в стенах имелись потайные отверстия для наблюдения. Он чувствовал выступивший на лбу пот и ощущал серединой спины спрятанную там финку.
Абдолла-хан знал, что нож при нем и что Эрикки не задумываясь пустит его в ход. Но хан дал ему пожизненное разрешение оставаться вооруженным в его присутствии. Два года назад Эрикки спас ему жизнь.
* * *
Это случилось в тот день, когда Эрикки просил у него разрешения жениться на Азадэ и получил высокомерный отказ:
– Нет, клянусь Аллахом, мне не нужны неверные в семье. Покинь мой дом! Приказываю в последний раз!
Эрикки поднялся с ковра с бездонной тоской в сердце. В этот момент за дверью раздался шум, потом выстрелы, дверь распахнулась, и два человека, наемные убийцы, вооруженные автоматами, ворвались в зал, пока другие вели перестрелку в коридоре. Телохранитель хана успел убить одного, но второй буквально изрешетил его пулями и навел автомат на Абдоллу-хана, остолбенело сидевшего на ковре. Прежде чем убийца успел нажать на курок второй раз, он умер с ножом Эрикки в горле. Эрикки одним прыжком оказался возле него и вырвал автомат из рук и нож из горла как раз в тот миг, когда еще один убийца прорвался в зал, поливая все перед собой свинцом. Эрикки ударил его автоматом в лицо, убив наповал – удар был настолько силен, что почти оторвал человеку голову, – и выскочил в коридор, обезумев от ярости и жажды крови. В коридоре трое нападавших и два телохранителя лежали мертвые или умирающие. Оставшиеся в живых убийцы бросились наутек, но Эрикки срезал их длинной очередью и понесся дальше. Только когда он нашел Азадэ и увидел, что с ней все в порядке, кровавая пелена спала с глаз, разум очистился, и он успокоился.
Эрикки помнил, как оставил ее и вернулся в тот же Большой зал. Абдолла-хан все так же сидел на коврах.
– Кто были эти люди?
– Наемные убийцы… враги, как и охранники, которые позволили им прорваться сюда, – злобно ответил Абдолла-хан. – Это по воле Аллаха ты оказался здесь, чтобы спасти мне жизнь, это по воле Аллаха я до сих пор жив. Ты можешь взять Азадэ в жены, да, но, потому что ты мне не нравишься, мы оба поклянемся перед лицом Аллаха и… чему ты там у себя поклоняешься… никогда не говорить о религии или политике, твоего ли мира, моего ли; тогда, возможно, мне не придется приказывать, чтобы тебя убили.
И вот теперь те же черные холодные глаза в упор смотрели на него. Абдолла-хан хлопнул в ладоши. Дверь тут же отворилась, и на пороге возник слуга.