– Мужчины, а не муч-чины. Сколько раз тебе нужно повторять?
– Мужчины! – Мэй-мэй дрожащей рукой налила себе чаю, потом с треском поставила чашку и вскочила на ноги. – «Я слышала, китайские муч-чины играют на деньги, особенно женчины», – передразнила она Шевон, приподняв руками свои маленькие груди, чтобы они казались больше, и виляя задом. – А ты рассиживаешься там и пожираешь глазами ее грудь. Почему на мой грудь ты так не уставляеваешься, хейа?
Струан аккуратно поставил свою чашку на стол и поднялся на ноги. Мэй-мэй тут же отступила к противоположному концу стола.
– Я ничего и не говорю, ладно, – торопливо добавила она.
– Я так и подумал. – Он спокойно допил свой чай, а она, не шевелясь, следила за ним, готовая убежать в любую минуту.
Он опустил чашку на блюдце.
– Подойти сюда.
– Ха! Я тебе не верю, когда твои глаза горят зеленым огнем.
– Подойди сюда. Пожалуйста.
Ее глаза сделались почти косыми от ярости, она сейчас казалась ему похожей на одну из тех сиамских кошек, которых он видел в Бангкоке. Точь-в-точь, как они, и такая же злобная, подумал он.
Она осторожно приблизилась к нему, готовая тут же броситься прочь или пустить в дело ногти. Он нежно потрепал ее по щеке и пошел к двери.
– Вот послушная девочка.
– Тай-Пэн! – Мэй-мэй повелительным жестом протянула ему руку для поцелуя.
Сдерживая улыбку, он вернулся и галантно поцеловал протянутую руку. Затем, прежде чем она сообразила, что происходит, он развернул ее и звонко шлепнул пониже спины. Она ошеломленно разинула рот, вырвалась из его рук и метнулась назад, ища спасения по другую сторону стола. Очутившись в безопасности, она швырнула в него чашку. Чашка ударилась в стену рядом с его ухом, она тут же подняла другую.
– Не бросай ее.
Она медленно поставила чашку на место.
– Вот умница. Одна – это нормально. Две – уже излишество. – Он взялся за ручку двери.
– Я только говорю тебе это, чтобы защитить тебя, – в отчаянии крикнула она. – Защитить от сладкоречивой, безобразной куклы с выменями, как у старой коровы!
– Спасибо, Мэй-мэй, – сказал он, закрывая дверь за собой. Струан потопал ногами на месте, показывая, будто удаляется по коридору, а сам, стараясь не расхохотаться, осторожно приложил ухо к двери. Вторая чашка вдребезги разбилась о нее с другой стороны. За этим звуком последовал поток китайских ругательств, потом он услышал имя А Сам и вслед за ним новые ругательства.
Счастливо улыбаясь, Струан на цыпочках зашагал к выходу.
Вся Счастливая долина, словно некий живой организм, пульсировала, охваченная бурной деятельностью, и, легко шагая под уклон от своего дома к берегу, Струан чувствовал, как гордость переполняет его. Были заложены уже многие постройки. Среди них выделялись огромные трехэтажные фактории «Благородного Дома» и компании «Брок и сыновья», выходившие фасадом на Куинз Роуд. В их просторных помещениях располагались склады, пакгаузы, конторы и жилые комнаты; она напоминали фактории кантонского поселения, удобство и надежность которых могли по достоинству оценить все китайские торговцы. Пока что они представляли собой лишь голые стены в строительных лесах из бамбука, на которых копошились сотни китайских рабочих Вокруг этих громадин располагались десятки других зданий, жилых домов и причалов.
Струан разглядел вдалеке, что на полпути к Глессинг Пойнту уже началось строительство дока: нескончаемая череда носильщиков насыпала камни для первого из глубоководных причалов. Напротив маленького домика начальника гавани, уже целиком готового, если не считать крыши, возвышались каменные стены тюрьмы, законченные на три четверти. А за доком были видны строительные леса первой из армейских казарм.
Струан повернул на запад к веренице больших палаток, в которых располагалась их временная главная контора. Палатки были раскинуты у самою края долины. К строительству церкви еще не приступали, хотя Струан заметил людей, обмерявших вершину круглого холма.
– Доброе утро, Робб, – сказал он, входя в палатку.
– С возвращением. – Робб был небрит, под глазами залегли черные тени. – Ты разобрался с Абердином?
– Да. Как у тебя тут дела?
– И хорошо, и плохо. По Куинз Роуд теперь не пройти без того, чтобы тебя не окружила вонючая голпа попрошаек. И что еще хуже, мы ежедневно доставляем сюда джонками и сампанами десять тысяч кирпичей из Макао, так к утру больше двух тысяч штук исчезает бесследно. – Он сердито взмахнул руками. – И не только кирпичи. Бревна, столы, цемент, перья, бумага – они воруют все. Если так пойдет и дальше, наши расходы на строительство удвоятся. – Он перебросил ему листок с цифрами. – Подарок для тебя: расчеты за твой дом – предварительные. Втрое больше, чем предполагал Варгаш.
– Почему так много?
– Ну, ты же хотел, чтобы он был закончен за три недели.
– Да за тысячу фунтов я, черт возьми, могу приобрести почти пятую часть клипера.
– Если «Голубое Облако» не доберется до Лондона, мы попадем в чудовищную переделку. Снова.
– Он доберется.
– Мне бы твою уверенность. – Робб тяжело опустился на стул.
Струан сел за свой стол.
– Ну, а теперь скажи мне, в чем заключается настоящая проблема, парень?
– О, я не знаю. Эти воры и нищие... и дел слишком много. И этот проклятый несмолкающий шум. Наверное, я устал... Нет, дело не в этом. Две вещи. Во-первых, Сара. У нее задержка на две недели, а ты даже не представляешь, какой раздражительной становится женщина в этом случае; к тому же бедная девочка боится, что умрет. И боится не напрасно. А помочь ничем нельзя, кроме как твердить постоянно, что все будет хорошо. Потом, опять же, это мое решение остаться. Все это время у нас только и были что нескончаемые жуткие ссоры. Она твердо намерена уехать не позже, чем через месяц, ну, может, чуть больше – как только будет в состоянии.
– Хочешь, я с ней поговорю?
– Нет. Тут уже ничего не поможет. Она все решила для себя, и говорить больше не о чем – ты знаешь Сару. Конечно, она в восторге от того, что мы снова богаты, но домой все равно возвращается. Даже бал не помог: она злится на свой живот, на то, что она, по ее выражению, «толстая и противная». Что бы ты ни говорил, для нее это остается пустыми звуками.
– Это первое. Что же второе?
– Кулум. Ты и Кулум.
Струан посмотрел на дверь палатки, на многочисленные корабли, ровными рядами стоящие на якоре.
– Он кажется мне вполне окрепшим после болезни.
– Я не об этом.
– Давай отложим этот разговор на время.
– Ситуация получается очень скверная. Скверная и для вас, и для компании.
– Повремени с этим, Робб.