– Что же, пусть будет День святого Иоанна. Но только скромный ужин. Исключительно для родственников, – добавил он с тонкой иронией.
– Мы подумали о свадебном подарке, который хотели бы получить от тебя. Это была идея Тесс. – Он протянул Струану лист бумаги.
– Что это?
– Не больше и не меньше как торжественное соглашение забыть о прошлом и стать друзьями. Скрепленное подписями Броков и Струанов.
– Единственная сделка, на которую я пойду с этими двумя людьми, уже заключена, – сказал Струан, возвращая ему бумагу, даже не прочитав ее.
– Горт готов подписаться. Он сказал, что и его отец сделает это.
– Могу поспорить, что у Горта уже и чернила наготове, клянусь Богом. Но Тайлер никогда не подпишет такого документа.
– А если подпишет, подпишешь ли ты?
– Нет,
– Прошу тебя.
– Нет.
– Наши дети будут принадлежать вам обоим, и уж тогда...
– Я хорошо подумал о детях, Кулум, – прервал его Струан. – И о многом другом. Я очень сомневаюсь, что у ваших детей будут дядя и дедушка с материнской стороны к тому времени, когда они достаточно подрастут, чтобы разобраться, что представляют собой эти двое.
Кулум решительно направился к двери.
– Подожди, Кулум!
– Пожалуйста, сделай нам подарок, о котором мы просим, умоляем тебя.
– Я не могу. Для них это останется лишь клочком бумаги. Горт и Брок охотятся за твоей шкурой, они...
Кулум хлопнул дверью, не дослушав его.
Струан налил себе еще бренди, выпил его залпом и запустил бокал в камин.
В ту ночь Струан лежал с открытыми глазами рядом с Мэй-мэй на большой кровати в спальне своего дома. Окна были распахнуты, пропуская в комнату свет луны и легкий бриз, напоенный бодрящим запахом моря. Снаружи огромной сетки, со всех сторон закрывавшей кровать, беспокойно жужжали комары, отыскивая какую-нибудь щель, чтобы добраться до пищи. В отличие от большинства европейцев, Струан всегда пользовался комариной сеткой. Дзин-куа дал ему этот совет еще много лет назад, сказав, что это помогает сохранить здоровье.
Струан размышлял о ночных малярийных испарениях, опасаясь, что как раз сейчас они с Мэй-мэй вдыхают их.
Кроме этого, его тревожила Сара. Когда он увиделся с ней несколько часов назад, она сообщила ему, что намерена уехать с первым же кораблем.
– Но ты еще слишком слаба, – возразил он. – И Локлин тоже.
– Как бы то ни было, мы уезжаем. Ты сам подготовишь все, или этим заняться мне? У тебя есть копия завещания Робба?
– Да.
– Я только что прочла его. Почему он назначил тебя доверенным распорядителем его доли в компании, а не меня?
– Не женское это дело, Сара! Но волноваться тебе незачем. Ты получишь все до последнего пенни.
– Мои адвокаты проследят за этим, Тай-Пэн.
Он подавил в себе нарастающий гнев.
– Сейчас сезон тайфунов. Опасное время для путешествия домой. Подожди до осени. К тому времени вы оба достаточно окрепнете.
– Мы уезжаем немедленно.
– Поступай, как знаешь.
Потом он навестил Сергеева. Рана у князя воспалилась, но гангрены, слава Богу, не было. Поэтому какая-то надежда оставалась. Затем он вернулся в контору и написал донесение Лонгстаффу, в котором указал, что по дошедшим до него сведениям пират By Квок на Иоаннов день будет находиться на острове Кимой, что фрегатам следует встать в засаде где-нибудь неподалеку, и что он хорошо знает те воды и с радостью возглавит экспедицию, если адмирал даст, свое согласие. Он отослал депешу Горацио. И уже ближе к вечеру, когда он собирался домой, к нему пришли армейские врачи. Они сказали, что исчезли последние сомнения: лихорадка Счастливой Долины была малярией...
Он нервно заворочался в постели.
– Хочешь, поиграем в трик-трак? – предложила Мэй-мэй, уставшая не меньше него и столь же обеспокоенная.
– Нет, спасибо, девочка. Ты тоже не можешь уснуть?
– Да. Не обращай внимания, – ответила она. Она тревожилась за Тай-Пэна. Весь день сегодня он был каким-то странным. И она переживала за Мэри Синклер. Сегодня днем Мэри пришла рано, Струан еще не вернулся. Мэри рассказала ей о ребенке и о своей тайной жизни в Макао. Даже о Горацио. И о Глессинге.
– Прости, – говорила Мэри сквозь слезы. Они беседовали на мандаринском диалекте, который обе предпочитали кантонскому. – Я должна была рассказать все это кому-нибудь. Вокруг меня нет ни одного человека, к которому я могу обратиться за помощью. Ни одного.
– Ну-ну, Мэри, дорогая моя, – постаралась утешить ее Мэй-мэй. – Не плачь. Сначала мы будем пить чай, а потом решим, что делать.
Им подали чай, и пока они пили его, Мэй-мэй удивлялась про себя варварам и их взглядам на жизнь и отношения между мужчиной и женщиной.
– Какая помощь тебе нужна?
– Помоги... помоги избавиться от ребенка. Боже мой, это уже становится заметно.
– Но почему ты не пришла ко мне раньше?
– Мне не хватало смелости. Если бы я не заставила Горацио согласиться на наш брак, мне бы и сейчас ее не хватило. Но теперь... Можно еще что-то сделать?
– Как долго он живет в твоем чреве?
– Почти три месяца, без одной недели.
– Это нехорошо, Мэри. После двух месяцев это может быть опасно. – Мэй-мэй уже думала о том, как можно было бы помочь Мэри и насколько велик будет риск. – Я пошлю А Сам в Тай Пинь Шан. Я слышала, там есть собиратель трав, который, возможно, сумеет тебе помочь. Ты понимаешь, что это может быть очень опасно?
– Да. Если ты выручишь меня, я сделаю для тебя все, что ты захочешь. Абсолютно все.
– Ты – моя подруга. Подруги должны помогать друг другу. Но ты никогда, никогда не должна никому об этом рассказывать.
– Я обещаю, как перед Богом.
– Когда травы будут у меня, я пошлю А Сам к твоей служанке А Тат. Ты доверяешь ей?
– Да.
– Когда твой день рождения, Мэри?
– Зачем это тебе?
– Астрологу нужно будет определить наиболее благоприятный день для принятия лекарства, конечно.
Мэри назвала ей день и час.
– Где ты будешь принимать лекарство? В отеле нельзя – здесь, на острове вообще нигде нельзя. Выздоровление может растянуться на несколько дней.
– В Макао. Я поеду в Макао. В свой... в свой дом. О нем никто не знает. Там это будет безопасно. Да, там мне ничего не грозит.
– Эти лекарства помогают не всегда, моя дорогая. И лечение никогда не бывает легким.
– Я не боюсь. Лекарство поможет. Должно помочь, – ответила Мэри.