— Вранье! — Иошима схватился за свою саблю самурая у пояса и на дюйм вытащил ее из ножен. — Вранье! Императорская японская армия выигрывает войну и скоро захватит Австралию и Америку. Новая Гвинея в наших руках, и японская армада как раз сейчас на пути в Сидней.
— Несомненно, — Смедли-Тейлор повернулся спиной к Иошиме и оглядел хижину. К нему были обращены белые лица. — Пожалуйста, выйдите на улицу, — тихо приказал он.
Его приказ был молчаливо выполнен.
Когда хижина опустела, он повернулся к Иошиме.
— Пожалуйста, делайте обыск.
— А если я найду радио?
— Все в руках Божьих.
Как-то сразу Смедли-Тейлор почувствовал груз своих пятидесяти четырех лет. Он сгибался под гнетом своей ответственности. Он с радостью приносил пользу и рад был оказаться здесь как раз вовремя, когда он был нужен, и рад был выполнить свои обязанности. Но теперь ему предстояло найти предателя, а когда найдет, должен будет наказать его. Этот человек заслуживал смерти, потому что, если приемник будет обнаружен, Девену придется умереть. «Господи, хоть бы его не нашли, — думал он в отчаянии, — это ведь единственная ниточка, связывающая нас с остальными миром. И если есть Бог на небесах, пусть Он не позволит найти приемник. Пожалуйста».
Но в одном Иошима был прав. У него не хватило мужества умереть как подобает солдату — либо в бою, либо при побеге. Он жив, но его мучила память, память о том, что алчность, жажда власти и ложь были причиной поражения на востоке и неисчислимых сотен тысяч бессмысленных смертей.
«Но если бы я умер, — думал он, — что бы было с моей милой Мейси, и сыном Джоном, который служил в уланах, и сыном Перси, который служил в авиации, и Труди, которая так рано вышла замуж, так рано забеременела и так рано овдовела. Никогда я не увижу их, не дотронусь до них и не почувствую вновь тепло дома».
«Все в руках Божьих», — снова сказал он, но как и он сам, слова эти были старыми и очень грустными.
Иошима отрывисто отдавал приказания четырем охранникам. Они оттащили койки из углов хижины и расчистили место. Затем втащили на это место койку Девена. Иошима зашел в угол и стал рассматривать стропила и крышу и необработанные доски под ней. Он обыскивал тщательно, но Смедли-Тейлор вдруг понял, что для него даже лучше, что он знает место, где находится тайник.
Он вспомнил вечер, когда много месяцев назад они пришли к нему. «На вашу ответственность, — сказал он тогда. — Если вас поймают, значит, поймают, и это будет концом. Я не смогу сделать ничего, чтобы помочь вам. Ничего». Он позвал Девена и Кокса и сказал спокойно: «Если приемник обнаружат, попытайтесь не впутывать в это дело других. Попробуйте какое-то время продержаться. Потом вы должны будете сказать, что это я приказал вам сделать приемник. Я приказал вам сделать это». Потом он отпустил их, благословил на свой лад и пожелал им удачи.
И вот теперь все они терпели неудачу. Он с нетерпением ждал, когда Иошима начнет осматривать столб, ему была противна мучительная игра в кошки-мышки. Он чувствовал скрытое отчаяние людей, стоящих на улице. Ему оставалось только ждать.
Наконец и сам Иошима устал от игры. Его раздражала вонь в хижине. Он подошел к койке и тщательно обыскал ее, рассматривая сантиметр за сантиметром. Но не видел никаких распилов. Нахмурившись, он еще раз обошел ее, трогая дерево длинными чуткими пальцами. И ничего не нашел.
Сначала он подумал, что его дезинформировали. Но поверить в это он не мог, потому что информатору еще не заплатили.
Он пролаял команду, и корейский охранник отстегнул штык и передал его Иошиме рукояткой вперед.
Иошима постучал по бревну, прислушиваясь к глухому звуку. Ага, ну вот он и нашел его. Постучал снова. Снова глухой звук. Но щелей найти он не мог. Со злостью он ткнул штыком в дерево.
И крышка отвалилась.
— Ну вот.
Иошима был счастлив, что нашел радио. Генерал будет доволен. Так доволен, что, может быть, переведет его в боевую часть, потому что его Bushido [14] восставал против того, чем он занимался — оплачивать информаторов и общаться с этими скотами.
Смедли-Тейлор шагнул вперед, потрясенный остроумным устройством тайника и терпением человека, делавшего его. «Я должен как-то выгородить Девена, — думал он. — Это мой долг, который превыше служебного долга. Но что я могу сказать?»
— Кто хозяин этой койки? — спросил Иошима.
Смедли-Тейлор пожал плечами и притворился, что он тоже хочет это выяснить.
Иошиме было жаль, правда жаль, что у Девена только одна нога.
— Не хотите ли сигарету? — сказал он, протягивая ему пачку «Куа».
— Благодарю, — Девен взял сигарету и предложенный огонь, но не почувствовал вкуса курева.
— Как ваше имя? — спросил Иошима вежливо.
— Капитан Девен, пехота.
— Как вы потеряли ногу, капитан Девен?
— Я… я подорвался на мине. В Джохоре, к северу от шоссе.
— Это вы сделали радио?
— Да.
Смедли-Тейлор забыл свой собственный страх, вызывающий испарину.
— Я приказал капитану Девену сделать его. Я несу за это ответственность. Он выполнял мой приказ.
Иошима глянул на Девена.
— Это правда?
— Нет.
— Кто еще знает о радио?
— Никто. Это была моя идея, и я сделал его. Один.
— Прошу вас сядьте, капитан Девен.
Потом Иошима презрительно кивнул в сторону Кокса, который сидел, всхлипывая от ужаса.
— Как его имя?
— Капитан Кокс, — ответил Девен.
— Посмотрите на него. Отвратительно.
Девен затянулся сигаретой.
— Мне так же страшно, как и ему.
— Вы контролируете себя. Вы храбрый человек.
— Я боюсь даже больше, чем он. — Девен неловко дохромал до Кокса, с трудом сел рядом с ним. — Все в порядке, старина, — сказал он сочувственно, положив руку на плечо Кокса. — Все в порядке.
Потом посмотрел на Иошиму.
— Кокс получил военный крест за Дюнкерк, когда ему еще не было двадцати. Теперь он другой человек. Сломленный вашими мерзавцами за три года.
Иошима сдержал желание ударить Девена. Но кодекс чести действует, когда стоишь перед мужчиной, даже если он враг. Он повернулся к Смедли-Тейлору и приказал ему собрать шесть человек с коек, ближайших к койке Девена. Остальные должны оставаться в строю под охраной до следующих распоряжений.
Шесть человек стояли перед Иошимой. О приемнике знал только Спенс, но, как и все остальные, он отрицал это.
— Берите койку и следуйте за мной, — приказал Иошима.