— Привет, Данкен, — сказал он, когда мимо проходила группа под командованием Данкена. Он зашагал рядом с капитаном, не упуская из вида свою группу, шедшую впереди.
— Замечательно, что мы снова в курсе новостей, — прошептал Данкен.
— Да, — ответил он автоматически. — Если они верны.
— Должен сказать, они действительно слишком хорошие, чтобы быть верными.
Питеру Марлоу нравился Данкен. Это был рыжий маленький шотландец средних лет. Ничто, казалось, не могло расстроить его. У него всегда находилась улыбка и доброе слово. Питер Марлоу почувствовал, что сегодня с ним что-то не так. Что же?
Данкен заметил его любопытный взгляд и скорчил гримасу, показав новые искусственные зубы.
— А, вот оно что, — сказал Питер Марлоу. — Я не мог понять, в чем дело.
— Как они смотрятся?
— О, лучше, чем вообще без зубов.
— Точно сказано. А я считал их просто замечательными.
— Не могу привыкнуть к алюминиевым зубам. Они выглядят так неестественно!
— Намучился, пока выдернули мои собственные. Проклятье!
— Слава Богу, мои зубы в порядке. В прошлом году пришлось поставить пломбы. Отвратительное занятие. Вы, наверно, умно сделали, выдрав все свои. Сколько вам пришлось вырвать?
— Восемнадцать, — сердито сказал Данкен. — Как вспомнишь, хочется плеваться кровью. Но они совсем сгнили. Врач говорил что-то о воде, о том, что нужно больше жевать, о рисовой диете и недостатке кальция. Но Бог мой, эти искусственные очень удобны. — Он еще раз по привычке щелкнул зубами, потом продолжил: — Эти зубные техники так ловко делают их. Такие изобретательные! Конечно, должен признать, не очень приятно сверкать металлом. Но что касается удобства, приятель, я так хорошо себя не чувствовал уже несколько лет, а белые зубы или металлические, это не важно. Всегда зубы доставляли мне неприятности. А вообще с зубами беда!
Впереди колонна пленных отошла на обочину, уступая дорогу автобусу. Это была древняя развалина, пыхтящая, испускающая клубы зловонной гари и рассчитанная на двадцать пять пассажиров. Но сейчас внутри находилось по меньшей мере шестьдесят мужчин, женщин и детей, а снаружи висело еще человек десять, уцепившихся руками и босыми ногами. Крыша автобуса была заставлена клетками с курами, узлами и свернутыми циновками. Когда астматически кашляющий автобус проезжал мимо, туземцы с любопытством смотрели на пленных, а те провожали взглядом клетки с полуживыми курами и молились, чтобы этот чертов автобус развалился или свалился в канаву. Вот тогда они могли бы помочь вытащить его оттуда, позаимствовав при этом с дюжину кур. Но сегодня автобус проехал мимо без происшествий, и ему вслед неслись проклятья.
Питер Марлоу шел рядом с Данкеном, который продолжал болтать о своих зубах, все время показывая их в широкой улыбке. Но улыбка все равно была неестественная. Совершенно нелепая.
Корейский охранник, вяло бредущий позади них, прикрикнул на человека, который вышел из строя на обочину дороги, однако тот спустил штаны, быстро облегчился и крикнул «Sakit marah» — дизентерия, охранник пожал плечами, достал сигарету, закурил, и подождал, пока пленный не вернулся в строй.
— Питер, — тихо сказал Данкен, — прикройте меня.
Питер Марлоу посмотрел вперед. Примерно ярдах в двадцати от дороги, на узкой тропинке около кювета, стояли жена и ребенок Данкена. Мин Данкен была сингапурской китаянкой, поэтому ее не посадили в лагерь вместе с женами и детьми других военнопленных; она свободно жила в предместьях города. Ее ребенок, девочка, был таким же красивым, как и мать, высоким для своего возраста, с веселым личиком. Раз в неделю они «случайно» проходили мимо, так, чтобы Данкен мог видеть их. А пока он имел возможность встречаться с ними, Чанги не казался ему таким ужасным.
Питер Марлоу вклинился между Данкеном и охранником, загораживая его, и дал Данкену возможность пробраться ближе к обочине.
Пока колонна проходила мимо, мать и дочь безучастно продолжали идти по тропинке. Когда мимо проходил Данкен, их взгляды на миг встретились. Они увидели, как он бросил маленький клочок бумаги на обочину, однако не остановились. Данкен затерялся в массе военнопленных. Но он знал, что они видели бумажку, и знал, что они будут продолжать идти, пока колонна и охранники не скроются из вида; тогда они вернутся и найдут записку и прочтут ее. Эта мысль делала Данкена счастливым.
«Я люблю вас, скучаю, и в вас обеих — моя жизнь», — написал он. Писал он всегда одно и то же, но всякий раз послание было свежим и для него, и для них. Эти слова были всегда написаны, а они повторяли их в душе день и ночь.
— Как вы считаете, она хорошо выглядит? — спросил Данкен, оказавшись опять около Питера Марлоу.
— Прекрасно, вы счастливчик. А Мордин обещает стать красавицей.
— Да, настоящей красавицей. Ей будет шесть в сентябре.
Счастье поблекло, и Данкен замолчал.
— Как мне хочется, чтобы эта война кончилась, — проговорил он.
— Недолго осталось ждать.
— Когда вы захотите жениться, Питер, женитесь на китаянке. Из них получаются лучшие жены в мире. — Данкен говорил это много раз.
— Я понимаю, что трудно перенести презрение общества, да и детям трудно, но я умру умиротворенным, если умру на ее руках. — Он вздохнул. — Но вы не послушаетесь моего совета. Вы женитесь на какой-нибудь английской девушке и будете думать, что живете полной жизнью. Какая напрасная трата времени. Я знаю, я испробовал два варианта.
— Мне придется подождать и попробовать, не так ли, Данкен? — рассмеялся Питер Марлоу. Потом ускорил шаг, чтобы занять место впереди своих людей. — Увидимся позже.
— Спасибо, Питер, — крикнул ему вслед Данкен.
Они почти уже пришли на аэродром. Впереди поджидала группа охранников, чтобы развести бригады по рабочим участкам. Около охранников были свалены кирки, обычные и совковые лопаты. Много пленных уже шагали под охраной через аэродром.
Питер Марлоу посмотрел на запад. Одна из бригад уже направлялась в сторону пальм. Проклятье!
Он остановил своих людей и козырнул охранникам, заметив, что одним из них был Торусуми.
Торусуми узнал Питера Марлоу и улыбнулся:
— Табе!
— Табе, — ответил Питер Марлоу, смущенный очевидной дружелюбностью Торусуми.
— Я поведу тебя и твоих людей, — сказал Торусуми и кивнул головой на инструменты.
— Благодарю тебя, — ответил Питер Марлоу и кивнул сержанту. — Мы идем с ним.
— Этот вымогатель работает в восточном конце, — раздраженно бросил сержант. — Чертовски не везет!
— Я знаю — так же раздраженно сказал Питер Марлоу, и, пока люди разбирали инструменты, он обратился к Торусуми. — Надеюсь, сегодня ты поведешь на западный конец. Там прохладнее.
— Нам надо идти на восточный конец. Я знаю, что на западе прохладнее, но я всегда попадаю на восточную часть.