Зейн выпустил руку Ионы, но не успокоился:
– Это она тут устроила непонятно что!
От негодования у Ионы язык отнялся. Пока она приходила в себя, Мария вмешалась снова:
– Приятно познакомиться, Иона.
Нет, это уже ни в какие ворота! Впрочем, ни к чему кидаться на Марию, она тут ни при чем. Во всем виноват Зейн. Это он обманул ее, потом притащил сюда…
– Послушайте, Мария. Не сомневаюсь, вы замечательный человек. – Несмотря на все усилия, речь так и сочилась ядовитым сарказмом. – Во всяком случае, Зейн от вас явно в восторге. Не ваша вина, что он привез меня сюда и поставил нас обеих в неловкое положение. – Иона бросила на Зейна самый суровый взгляд, на какой была способна. – Но любовь втроем – это, знаете ли, не для меня.
Мария удивленно вскинула черные брови.
– Уверена, вы со мной согласны, – продолжила Иона, пропуская мимо ушей сдавленное ругательство Зейна.
Мария издала какой-то непонятный звук, напоминающий смешок.
– К сожалению, я не могу уехать прямо сейчас, у меня нет машины. Но дайте только добраться до ближайшей автобусной остановки, и вы меня больше не увидите. Забирайте его себе.
Иона повернулась к Зейну. Судя по выражению лица, речь потрясла его до глубины души.
– Иона, ты не так поняла…
– Что уж тут непонятного? – свирепо прошипела Иона, и только тут заметила, что музыка больше не играет, а взгляды всех гостей устремлены на них троих.
Неожиданно в толпе раздался смех. Иона сквозь землю готова была провалиться. Нет, что-то здесь не так…
– Объясни, в чем дело? – потребовала она у Зейна, но тот лишь взъерошил волосы и снова выругался.
– Простите, что ввела вас в заблуждение, Иона, – произнесла Мария, когда смех наконец стих. – Я мама Зейна.
– Что?..
Иона недоуменно уставилась на сногсшибательную красавицу.
– Мария Монтойя. – Между тем Мария протянула ей руку с безупречным маникюром. Она смотрела на Иону с приветливой, дружеской улыбкой, словно приглашая ее разделить шутку. – Очень рада познакомиться. Зейну нужна как раз такая женщина, как вы, чтобы в случае чего не боялась дать ему отпор.
Иона уставилась на протянутую руку. Какой позор…
Н – но… не может быть… – пробормотала она, сгорая от стыда. – В-вы… слишком молодая…
– Хорошо бы, но вы мне льстите.
Доброта и мягкий юмор Марии смутили Иону еще сильнее.
– Простите, пожалуйста, – пробормотала Иона, развернулась и бросилась прочь через толпу.
– Иона, стой!
Но она стремительно пронеслась мимо улыбающихся, удивленных или просто растерянных гостей.
Не успела Иона миновать последнюю из припаркованных машин, как за спиной послышались быстрые шаги, а потом сильная рука схватила ее за плечо.
– Куда собралась?! – рявкнул Зейн, разворачивая ее к себе.
Иона прикрыла глаза, отчаянно стараясь сдержать слезы. Она не могла заставить себя встретиться взглядом с Зейном.
– Все нормально. Скоро выйду на шоссе, тормозну там кого-нибудь…
– Еще чего не хватало! Не говоря уже о том, что до шоссе идти три мили [5] . И уже стемнело.
– Пожалуйста, позволь мне просто уйти и передай маме, что я от всей души прошу прощения.
Наверное, Зейн теперь ее ненавидит. Это и понятно. Иона выставила их обоих на посмешище.
– Мама очень польщена, что ты приняла ее за тридцатилетнюю, она ведь два месяца назад отмечала пятидесятилетний юбилей.
– Твоей маме пятьдесят?!
Иона думала, что на сегодня потрясения закончились, но вот он, очередной сюрприз.
Но… сколько же тогда тебе?..
– Тридцать четыре. Мария родила меня в шестнадцать.
В голосе прозвучало раздражение, будто этот вопрос ему задавали тысячу раз и Зейн уже давно устал отвечать.
– Понятно. – Хотя нет, все равно непонятно. – Это, конечно, объясняет мою ошибку, но не оправдывает.
– Иона, не валяй дурака. Ничего особенного не случилось.
– Ничего особенного?! Я говорила с твоей мамой про любовь втроем! – взвизгнула Иона. – Ужас! Позор! Устроила бесплатный спектакль на глазах у всей семьи!
– Иона, – произнес Зейн тоном, исполненным бесконечного терпения. Нет, это еще хуже, чем жалость. – Вот война – это ужас и позор. Или голод в Африке. А у тебя так, маленькое недоразумение, ничего серьезного. Мы же латиноамериканцы, у нас в семье все женщины как порох вспыхивают. Да по нашей шкале это вообще не сцена, а нормальный, спокойный разговор.
Зейн объяснял ситуацию с самым невозмутимым видом. Конечно, его доводы заставили Иону немного приободриться, но реакция Зейна ее удивила. Иона ведь только что поставила его в глупое, смешное положение на глазах у всей семьи.
Любой другой бы разозлился. Неужели Зейну до такой степени безразлично, что о нем подумают родные?
– Зейн, с Ионой все в порядке?
Она испуганно съежилась при виде красавицы – матери Зейна, спешившей к ним по подъездной дорожке.
– Да, – чуть резковато ответил он. – Но мы уезжаем. Хватит с нас на сегодня.
Враждебная интонация заставила Марию вздрогнуть, и Ионе стало стыдно за Зейна. Нельзя так разговаривать с матерью.
– Извините за недоразумение, – успокаивающим тоном произнесла Мария. Кажется, и вправду чувствовала себя виноватой.
Иона чуть сквозь землю не провалилась.
– Меня часто принимают за сестру Зейна, но за любовницу – первый раз.
– Пожалуйста, не надо извиняться. – Иона прикрыла глаза. Нет, после всех этих глупых обвинений она не заслуживает, чтобы с ней разговаривали так по-доброму.
– Конечно, если бы Зейн поступил как полагается и сразу нас познакомил, ничего бы не случилось. – Мария повернулась к сыну: И не думай, будто я не заметила, как ты пытался улизнуть раньше времени.
– Между прочим, я вообще приходить не собирался, – процедил Зейн. – Скажи спасибо, что приехал.
Ошеломленная, Иона точно к месту приросла. Разговор явно был слишком личным и не предназначался для ее ушей, поэтому она решила вести себя как можно тише.
– Зейн, ну разве можно быть таким злопамятным? – проговорила Мария, ласково погладив сына по щеке.
Но Зейн отпрянул.
– Нам пора, – отрывисто произнес он.
В глазах его матери мелькнула затаенная боль.
– Прошу тебя, Зейн…
– Позвоню на неделе, – решительно перебил тот и быстро чмокнул Марию в щеку.