Однако следовало заняться киллерами, и искать их следовало там, куда я только что отправила «беретту». Я повернулась и направилась в офис.
Рабочий день уже закончился, все разошлись по домам. На стоянке торчали только мой несчастный «Фольксваген» да Борин «крысомобиль». Уже начавший дремать охранник сказал, что Боря вернулся из милиции минут двадцать назад и тут же куда-то укатил на «Лексусе» вместе с Серегиным и Умецким. Я подумала, что они поехали по домам, но тут на мой мобильник пришла эсэмэска от Серегина: «Евгения Максимовна, езжайте прямо домой, мы будем позже». Да что за день сегодня такой! Я предполагала, что победа над снайпером может притупить у клиента чувство опасности, но отправиться неизвестно куда и даже не поставить меня в известность – это уже наглость, а не неосторожность. Хорошо еще, что Борю с собой прихватили, могли ведь и без него двинуться. Я села в машину и поехала к дому клиента.
Толпа, торчавшая перед подъездом, уже разошлась, лишь по-прежнему уныло пылился за углом «КамАЗ» да прохаживался взад-вперед скучающий Газ. Я припарковала машину, взлетела по лестнице на седьмой этаж, ворвалась в квартиру, скинула туфли и подбежала к ноутбуку. Замигали зеленые огоньки, защелкали клавиши, испуганно заметался по экрану курсор.
– Женя, это вы? – донесся из кухни голос Лены.
– Да, Лена, я уже вернулась. Константин Вячеславович не появлялся?
– Нет, но он мне звонил, – вздохнула Лена, появляясь в дверях комнаты. – Грозился вечером Умецкого сюда притащить. Собираются поминки по вашему снайперу устраивать, представляете, что удумали?
Я на минуту потеряла дар речи, только и смогла, что плечами пожать. Одно дело – убить человека, угрожающего твоей жизни или жизни клиента. Я делала это не раз в прошлом и, скорее всего, не раз сделаю в будущем. Мгновенно, не задумываясь. С совершенно спокойной совестью. Но пляски на могиле врага – это что-то запредельное, веющее каменными топорами, свежими скальпами и ритуальным каннибализмом.
– Слава богу, хоть Галя на сохранении лежит, ей во всем этом участвовать не придется, – снова вздохнула Лена. – А нас с вами сия чаша не минует.
– Галя – это вторая жена Умецкого? – уточнила я.
– Да, Галя Яблонская, – ответила Лена. – Хорошая девушка, мы с ней были знакомы, еще когда я в институте училась. А видите, как все сложилось? Мир тесен.
– Простите, я, наверно, что-то путаю, – сказала я. – Мне почему-то казалось, что у них уже есть ребенок.
– Ничего вы не путаете, – сказала Лена. – Почти ничего. Детей у них даже двое, близнецы, мальчик и девочка. И вот года не прошло, а Галя уже опять беременна, и опять двойня, можете себе представить?
– С трудом, – покачала головой я. – Как они справляться с такой оравой собираются?
– Насчет Гали не знаю, а Умецкий справится, можете не сомневаться, – заверила меня Лена. – Каким бы он ни был мужем, отец он хороший, скажу как на духу. Он ведь и Егорку не забывает, каждый день бы к нам ходил, если бы я не возражала. Всегда удивлялась, как только у него на все времени хватает? Одно только «но». Мне бы очень не хотелось, чтобы из Егорки вырос такой же дуболом, как его отец. А ведь он его именно так и воспитывал. Чего я только не понаслушалась, пока мы вместе жили! «Всегда бей первым». «Не можешь справиться – дави на глаз». «Если он сильнее – возьми камень, пусть у тебя будет преимущество». И это все вбивалось в голову четырехлетнему ребенку! Как вспомню – прямо мороз по коже.
Я слушала, и перед моими глазами стояло лицо моего собственного отца. «Если часовой в каске с застегнутым подбородным ремнем, можно упереться левым предплечьем ему в спину на уровне лопаток, взяться правой рукой за передний край каски и резким движением повести ее вниз и на себя. При достаточно резком и сильном движении задний край каски давит на шею противника в районе третьего и четвертого позвонков, ломая их, что вызывает…»
– Простите, Женя, я вам тут на свои старые болячки жалуюсь, а у вас, должно быть, своих предостаточно, – вывел меня из задумчивости голос Лены.
– Нет, это я просто свое детство вспомнила, – попыталась улыбнуться я. – Лена, а вам никогда не казалось, что вы излишне строги к Дмитрию Ивановичу? В конце концов, он просто воспитывал из Егорки мужчину, а не кисейную барышню.
– Нет, что вы! – возмутилась Лена. – Костя тоже с Егоркой не миндальничает, но это совсем другое дело. Костя, как мне кажется, не способен на убийство. Ударить может, это верно, курице голову отрубит не задумываясь, но человека – никогда. А Умецкий убьет, а потом сядет завтракать прямо на трупе. Вот эта идея с поминками по снайперу чья? Думаете, Костина?
«А ведь может, – подумала я, вспомнив Умецкого, тыкающего стволом пистолета под ребра голого, залитого кровью человека. – Этот убьет наверняка, убьет и даже глазом не моргнет».
– Опять я вас от дела отвлекаю, – спохватилась Лена. – Да и самой еще стол готовить для этих двух папуасов. Работайте, Женя, работайте, я вам мешать не буду.
Лена ушла на кухню, а я снова повернулась к экрану ноутбука. Моей целью были хранящиеся на милицейском сервере данные о пропавших без вести и неопознанных трупах за последнюю неделю. Трупов оказалось довольно много, но я этому не удивилась. В такую жару каждому только и хочется, что залезть в воду, и совершенно не важно, умеет он плавать или нет. Не знаю, сколько я провела времени, разглядывая фотографии утопленников всех возрастов, но подходящих среди них не было.
От этого занятия меня отвлекло появление Серегина в компании обещанного Умецкого.
– Евгения Максимовна, а что это вы тут в одиночестве сидите? – завопил Серегин, вваливаясь в комнату. – Пойдемте с нами, хряпнем по маленькой, отметим.
Его интонации недвусмысленно свидетельствовали, что отмечать друзья начали еще по дороге домой, а то и прямо в офисе.
– Извините, Константин Вячеславович, мне работать надо, – попыталась защититься я.
– Бог с вами, Евгения Максимовна, вы не понимаете, от чего отказываетесь. Вот, – Серегин взмахнул перед моим носом изрядных размеров бутылью с прозрачной жидкостью и красно-белой этикеткой. – Это ром. Настоящий «Гавана клаб», такого вы сейчас уже нигде не найдете. Понимаете, ни-и-и-где! Димоныч ради такого случая из своих старых запасов вытащил. Пятнадцать человек на бутыль мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рому!
– Йо-хо, энд э баттл оф э рам! – неожиданно проявил знание английского Умецкий, подвывая в такт товарищу.
– Пойдемте, Евгения Максимовна, – снова перешел на прозу Серегин. – По такому поводу грех не выпить.
– По какому поводу? – поинтересовалась я.
– Ты, Евгения Максимовна, не дури, – подал голос Умецкий. – Если у тебя повода нет – пей без повода, мы не возражаем. А компанию не ломай.
– Дмитрий Иванович, а с каких это пор мы с вами на «ты»? – ядовито спросила я. – Что-то не припоминаю, чтобы мы пили на брудершафт.
– Так вот сейчас и исправим, – осклабился Умецкий. – Костян, харэ с ней базарить. Хватай, грузи на плечо и тащи на кухню.