Малколм поцелуем заставил ее замолчать.
— Не задавай вопросы, на которые я не имею права отвечать. Я рассказал тебе все, что мог. Ты должна понять, что я серьезно воспринимаю наши отношения. Они важны для меня. Ты важна для меня. Я доверяю тебе. А ты, в свою очередь, можешь довериться мне?
Его слова так сильно напоминали то, что они сказали друг другу много лет назад. Сейчас они стали старше, мудрее. Но по-прежнему многое оставалось неясным. Селия изо всех стремилась забыться здесь, вдали от Азалеи, но, казалось, дом и прошлое продолжают преследовать ее.
И огромный пласт этого прошлого ожидает ее в Лондоне, где Селия снова встретится с матерью Малколма.
Из аэропорта Малколм повез Селию на «астон-мартине» в английскую провинцию. Он многое доверил ей в Амстердаме, но его откровения вызвали не тот эффект, которого он ожидал. Малколм надеялся, что Селия поймет: он пытается открыть перед ней свой мир. Правдивый рассказ о работе в Интерполе был для него очень серьезным шагом. Черт возьми, а признание своих чувств напоминало гигантский скачок.
В ответ он получил молчание. Малколм видел: что-то происходит, но не мог понять, о чем думает Селия. Мог только теряться в догадках. Она опечалена по поводу его тайной работы? Беспокоится? При этом нервного расстройства у нее не наблюдалось.
Малколм посмотрел на Селию, сидящую рядом с ним:
— С тех пор, как мы улетели из Амстердама, ты какая-то задумчивая.
Она улыбнулась в ответ:
— Я думала, мужчинам нравится, когда их не достают.
— Может, я к старости становлюсь мнительным.
— А может быть, ты набрался этих навыков интуиции на своей второй работе, — сказала она полушутя.
— Внештатный агент Интерпола — это совсем не так романтично, как кажется.
— Можешь рассказать мне что-нибудь о вашей работе?
Малколм задумался, взвешивая слова, пытаясь сделать все возможное, чтобы успокоить Селию. Его работа не должна мешать их отношениям. Он открыл ей правду, а все стало только сложнее.
— Ну вот представь себе, что творится в шоу-бизнесе.
— Наркотики?
— На эту тему у меня уже с давних пор есть легенда, — мрачно произнес он, имея в виду свои проблемы с законом.
— Прикрытием служит твой богемный образ жизни?
— Я не об этом. — Он взял ее за руку, почувствовал мягкость шелкового платья. — Я никогда не был святым, но к наркотикам не прикасаюсь. И никогда бы не стал, помня о том, через что пришлось пройти моей матери по вине отца.
— Твой отец был наркоман? — От удивления ее голос звучал сдавленно.
— Он употреблял метамфетамин. — Признание жгло грудь, Малколм все еще был зол на отца за предательство. — Он был типичным обкуренным музыкантом в никудышной группе. Он пускал на ветер все, что они с матерью могли заработать. За дозу он продал бы свою душу — или семью.
— Твоей матери пришлось очень нелегко. — Селия крепче прижалась к нему. — Мне жаль, что из-за меня ты причинил ей боль.
— Перестань винить себя за все произошедшее. Я сам отвечаю за свои поступки. — Он поцеловал ее пальчики. — А то получается, как будто все произошло помимо моей воли. Я хотел тебя. Ради тебя я бы сделал что угодно.
— Не что угодно… — тихо сказала она и повернулась к открытому окну, словно домики и стада овец были ей безумно интересны.
— Эй. — Он стал тянуть Селию за руку, пока она снова не повернулась в его сторону. — Ты о чем?
— Ни о чем. Забудь. Сколько еще до твоего дома?
Малколм собирался настоять, но затем заметил, как нервно Селия грызет ноготь. Она совсем не была так спокойна, хотя и притворялась. Он вспомнил о ее нервных срывах и отступил. Он задаст этот вопрос в более подходящий момент.
— Уже скоро. Прямо за деревьями будут ворота.
Они въехали на пригорок, и их взгляду открылся дом, который за последние два года стал пристанищем Малколма.
Селия ахнула:
— Ты снял целый замок?
Он рассмеялся:
— Ну, не замок — особняк. — Очень большой кирпичный особняк, реставрированный, но построенный в семнадцатом веке. Он хотел владеть местом, где можно было спрятаться от суетной жизни Лос-Анджелеса, и эта маленькая деревушка очень приглянулась. — И я не снял его. Я его купил.
— А у твоей мамы квартира в Лондоне? И что же это тогда за квартира? Палаты в Букингемском дворце?
— Не во дворце, но с прекрасным видом на него.
Мать Малколма почти десять лет ездила с мужем по разным кабакам и притонам, где он выступал, таская с собой и сына. Однажды утром, когда они играли в Азалее, мать проснулась и обнаружила на подушке записку. Там говорилось, что женщина с ребенком плохо влияет на творчество группы.
И все свои силы она отдала сыну и его таланту, хотя помнила о дурных наклонностях мужа и его любви к музыке, и ей было, видимо, нелегко смириться. Она приняла его выбор, когда решила, что он станет звездой и у него будет все, чего не смог добиться его отец. Он старался сделать ее счастливой, отплатить за то, что в свое время лишил покоя.
Он сбросил газ, и автомобиль неспешно покатился под уклон в сторону увитых плющом ворот.
— Нам с матерью нужно пространство после стольких лет жизни в этой убогой двухкомнатной квартирке.
— Здесь действительно… просторно.
— Ты не одобряешь? — Он остановился у массивных чугунных ворот, отключил сигнализацию.
Она покачала головой:
— Это твои деньги. Я просто немного ошарашена объемами того, что ты имеешь.
Малколм въехал в ворота. Для него очень важно было ее отношение к дому, который он выбрал.
— Вот такой сказочный дом я хотел тебе подарить.
— Где можно будет жить долго и счастливо, как поется в твоих песенках. — Селия озорно улыбнулась.
Он поморщился, снижая скорость на повороте:
— Ты знаешь, не очень хорошо тыкать мне в нос моим цинизмом.
— Я просто сказала правду. — Она высунулась в окно, глубоко вдохнула. — Боже, тут кругом цветы. Это в самом деле замечательный дом.
Селия любила французские сады. Малколм не знал названия большинства этих цветов. Наблюдая за работами, он просто показал на фотографии в альбоме дизайнера ландшафта и попросил обязательно посадить вьющуюся розу и лаванду.
— Я рад, что тебе нравится. — Его распирало от гордости. Он сделал ей приятно. Наконец он на верном пути, и его ухаживания принесут ожидаемый результат.
— Кому же не понравится? Здесь великолепно, — заметила Селия.
Малколм хотел большего. Он, конечно, не самый проницательный человек на свете, но что-то в ее голосе было не то.