— А как вас там лечили? — спросила я, вглядываясь в подсвеченную голубым светом воду бассейна. — Спрашиваю потому, что сама разбираюсь в этих вопросах. Таблетки, инъекции, беседы или гипноз, что они применяли?
— Таблетки давали, но названия я не помню, — ответила Татьяна, — пить я их боялась, незаметно прятала за подворот рукава пижамы. Ну и разговаривали они со мной, заставляли приводить себя в порядок, причесываться, краситься. Я им назло малевалась как попало или растирала по лицу то, что они сами пытались нанести. Меня несколько раз били, постоянно сажали в карцер. А мне лучше было в карцере посидеть, чем ехать под конвоем на свидание к какому-то богатому жлобу, которому захотелось экзотического секса с сумасшедшей.
— Хм. Это у вас бордель там, что ли, был? — кивнула я, поняв нервное поведение руководства психиатрической клиники. Мне-то казалось, что они волнуются из-за разворованных фондов либо из-за какой-нибудь провернутой ими аферы. Все оказалось сложнее.
— Да хуже, — буркнула Татьяна. — Последний раз ко мне там подошел сам Лазарь — заведующий отделением, продемонстрировал шприц с желтой жидкостью и сказал, что если сделает мне этот укол, то я превращусь в зомби и буду ходить под себя до конца жизни. Дал мне сутки на раздумье. Обещал, что если я буду его слушаться, то он будет хорошо относиться ко мне и обслуживать я буду только привилегированных клиентов. Я решила, что убью себя, но именно в этот день пришел Вик и выкупил меня.
— То есть эти уроды так и не сломили вашу волю и вы не попали ни к одному клиенту вашего психоборделя? — протянула я с сомнением.
— Я этого не говорила, — мрачно ответила Татьяна. — Но во вменяемом состоянии они меня никогда не получали. Санитарам приходилось обкалывать меня транквилизаторами. Что потом со мной делали, я даже не помню и не хочу вспоминать. Однако руководству хотелось, чтоб я добровольно превратилась в проститутку. Клиентам-то не всем нравились бесчувственные тела.
— А вашему мужу было все равно, чем вы занимались до встречи с ним? — поинтересовалась я.
— Да, он сказал, что прошлое ничего не значит, — ответила Татьяна. На ее губах расцвела счастливая улыбка. — Вик любит меня больше жизни. Он когда узнал все подробности, хотел сровнять этот дурдом с землей. Я сама уговорила его отступиться.
— Почему? — удивилась я. — Вам не хотелось, чтоб мучители были наказаны?
— Хотелось, только выяснилось, что у Петровской, заведующей клиники, имеются влиятельные покровители. Если бы началась война с ними, то бизнесу Вика пришел бы конец. Он ведь тоже не ангел, а у всех серьезных людей есть компромат друг на друга. Я не хотела, чтоб его посадили или убили. Что я одна потом бы делала? Я без него не смогу.
— А ваш муж точно бросил попытки достать Петровскую? — спросила я, уже наполовину придумав новую версию покушения на Павлова.
Однако Татьяна охладила мой пыл, сказав:
— Он точно оставил Петровскую в покое. Он обещал мне, а все, что Вик обещает, он делает. На него можно положиться.
— Иными словами, ваш муж не предпринимал никаких действий против Петровской? — переспросила я.
— Только собрал информацию и показал мне, а я попросила его отступить. На этом все и закончилось, — ответила Татьяна.
— Ладно, что мы все о грустном. — Я улыбнулась девушке, и та улыбнулась в ответ. В голове созрел план. Потягиваясь, я предложила Татьяне: — Поговорим о чем-нибудь приятном? Например, о любви. Вы нашли свою любовь. Я тоже надеюсь скоро это сделать, главное — не ошибиться в выборе человека.
— Да, точно, — закивала девушка, — что, Евгения, у вас есть кто-то на примете?
— Да, только, Татьяна, это секрет, — с улыбкой сказала я, внимательно наблюдая за лицом девушки.
— Раз начали, то говорите, — фыркнула она. — Я некоторые секреты храню еще со школы и никому не выболтала.
— Это серьезно. — Я склонилась к ней и доверительным шепотом произнесла: — Мне очень понравился ваш начальник службы безопасности Рустам. Такой знойный мужчина, красавец. Вот помогу вам разобраться с проблемами, да как закручу с ним роман. Что думаешь? Он как вообще, нормальный, ну, там, в смысле общения? — говоря все это, я старалась превратиться в зеркало, копировала манеру говорить своей собеседницы, двигалась так же, как она. Распространенный прием из арсенала спецслужб позволял войти человеку в доверие, вызвать к себе симпатию. Вместе с тем я следила за реакцией Татьяны. Если у нее с Рамазановым что-то было, то мои слова заставят ее нервничать.
Надежды не оправдались. Татьяна лишь слегка удивилась, потом улыбнулась, хитро подмигнула мне и сказала:
— А ты не промах. Он симпатичный, но слишком суровый. Всегда ходит такой серьезный, слова не скажи. Даже не помню, чтоб мы с ним толком разговаривали. «Привет» да «пока». Поэтому извини, но посоветовать тебе ничего не могу. Хотя ты ему, наверное, понравишься. У вас общие интересы. Будет о чем поговорить.
Поняв, что трюк не удался, я перевела разговор на другую тему:
— Тань, я тут недавно проверяла сетку и домашние компьютеры. Ты мне не поможешь в одном вопросе разобраться?
— Я не очень разбираюсь в компьютерах, поэтому спроси кого-нибудь другого, — предложила Татьяна, глядя в звездное небо над головой.
— Нет, я просто хотела узнать, кто имеет доступ к твоему компьютеру, кроме тебя? — спросила я, расставив в вопросе новую ловушку.
— Да вроде никто, — пожала плечами Татьяна. — Он стоит у меня в рабочем кабинете. Я там рисую, цветы пересаживаю и тому подобное. Уходя, закрываю дверь на ключ. И еще я пароль поставила на свою машину. Нет, никто. Я уверена. Что-нибудь не так?
— Нет, я просто спросила, — ответила я разочарованно.
Татьяна и здесь не попалась. Если б она завела разговор, что к ее компьютеру может подойти любой, что запасные ключи от комнаты висят у охраны, то был бы повод насторожиться, а так — ни одного прокола. Либо у девушки невероятное самообладание, либо она правда ни при чем. Далее мы поговорили немного о ее цветах, о зверинце мужа и о том, какой он замечательный человек. Практически за каждым словом она вставляла, как любит своего Вика. Смахивало на патологическую зависимость. Я не вынесла из разговора ничего полезного, поэтому решила закругляться, предложила Татьяне поплавать наперегонки.
— О, хитрая, сама, наверное, чемпионка или мастер спорта, а я должна с тобой состязаться! — со смехом воскликнула девушка.
— А-а-а. Боишься! — протянула я с поддевкой. — Призналась бы сразу, что прирожденная трусиха, не стала бы и приставать к тебе.
— Кого ты назвала трусихой? — прищурилась она, угрожающе поднимаясь с шезлонга. — Плывем, три раза туда и обратно. Давай, если сама не испугалась.
Мы подошли к краю тридцатиметрового неглубокого бассейна. Переглянулись, хихикая, а затем одновременно прыгнули в воду. Теплая вода мягко обволокла мое тело. По дуге я вышла на поверхность, вдохнула воздуху и поплыла кролем. Татьяна плыла рядом, подражая мне. Ее руки поочередно возникали над поверхностью и уходили вниз, вспенивая воду. Я не стала поддаваться и плыла, как всегда, выкладываясь на полную. Татьяна отставала, а после разворота перешла на брасс, не выдержав заданного темпа. Я опередила ее почти на целый бассейн. Финишировав, выбралась на каменный бортик, дождалась соперницу и помогла выбраться ей. С нас обеих ручьями стекала вода.