— Да это же качели! — радостно завопил Механюк.
— А это — КОЛЕСО ОБОЗРЕНИЯ! — завопил Топ, показывая на колонну справа.
Колесо обозрения до этого они видели всего лишь раз — в священной книге с картинками. В книге про Культуру и Отдых. И тогда друзья думали, что колесо обозрения — это прекрасная выдумка. Как это обычно и бывает в священных книгах. А теперь это колесо было справа от них! И оно вертелось, стоило Топу только переступить ногами и раскачать огромные чугунные качели, в которых застряла Прищепка.
— Где-то я это уже видел, — задумчиво сказал Кладовкин.
— Конечно! — радостно закричал Топ. — В книге про Культуру и Отдых!
Но Кладовкин видел это в какой-то другой книге. Только где именно — он не помнил. Помнил только, что это «что-то» не такое веселое, как думает Топ, а какое-то тревожное.
— Это не колесо обозрения, — только и сказал он с сомнением, затих, задумался и замер на самом краешке чугунных резных качелей.
— Это — не колесо обозрения! — авторитетно подтвердил Механюк. — Это устройство для музыки. Ведь Канючка хотела музыку?
Топ посмотрел на Механюка с сомнением и радостно завопил:
— Колесо! Обозрения!
Кладовкин посмотрел на Механюка с сомнением, но ничего не сказал. Сидел так же понуро и тихо.
Механюк принял сомнение на свой счет. А сомнений в своей учености он не переносил.
— Что? Не верите? — уязвленно спросил он и побежал по мостику обратно, бурча себе под нос: «Я вам докажу, я вам докажу!»
С родной буфетной столешницы Механюк стремглав вознесся на часовой гире на крышу. Туда, где стояли его часы с кукушкой, сушились лук и чеснок и пылилась старая картонка с виниловыми пластинками. Пыхтя, он выкатил один черный диск, продел в него цепочку от гири и спустил диск к мостику. По мостику черный диск катился сам, Механюк лишь слегка страховал его от падения в пропасть то справа, то слева.
Топ и Кладовкин, хоть и были обуреваемы сомнениями, все же не могли бросить Механюка надрываться с вертлявой черной штуковиной. Они поймали диск на лаковой столешнице и дотащили до колеса обозрения, кое-как протиснули между чугунными колоннами и приладили к колесу.
— Давай, поднажми! — вдруг опять вспомнил команды Механюк.
Кладовкин и Топ поднажали: качнули черную витую платформу, платформа закрутила колесо, колесо закрутило черный диск и… ничего не произошло!
— А что я говорил?! — торжествующе закричал Топ. — Это точно колесо обозрения!
— Слушайте, дорогие друзья, — сказал вдруг задумчивый Кладовкин, — я сейчас вернусь. Вы на всякий случай вот это возьмите! — И он протянул своим дорогим друзьям свой блестящий клинок.
Механюк повертел клинок в руках, и лицо его просветлело.
— Кладовкин, ты случайно не за священной книгой? — крикнул он вдогонку Трезору.
— А как ты догадался? — испуганно оглянулся Трезор Кладовкин.
— Да когда ты мне эту важную музыкальную штуковину дал! Тащи быстрее!
— Угу! — кивнул Трезор. — Только прошу вас: вы осторожней. Не качайте пока качели, не вертите колесо, не шумите!
— Не волнуйся, не дураки! — хмыкнул Топ. — Не будем шуметь, чтоб Канючка раньше времени сюрприз не увидела!
Кладовкин что есть духу побежал по мостику, влетел в свой родной ящик и начал торопливо копаться в Библиотеке священных книг. Их было целых три, и были они такие огромные, что пока перелистнешь страницу, пробежишь пять шагов. Сердце у Кладовкина так и прыгало в груди. Что-то смутное, нехорошее подсказывало, что его друзьям грозит опасность. Он хотел бы взять веселую книгу про Культуру и Отдых. Или поучительную книгу про «жи-ши», но память подсказывала, что надо почему-то взять самую страшную. Про ВЕЛИКАНОВ и ДРАКОНОВ с ядовитыми зубами.
С самым тревожным лицом, которое у него только было, он вылез на поверхность и торопливо потащил страшную книгу к мостику.
Но тут его сверху окрикнул прекрасный нежный голосок:
— Кладовочкин, я уже соскучилась, пока вы делаете для меня хорошее! А ты даже не смотришь на меня! Неужели я действительно так постарела?!
Конечно, это была прекрасная Канючка. И ни капельки она не постарела. Просто Кладовкин не мог испугать ее своим самым тревожным лицом в такой прекрасный, знаменательный день.
Он несколько мгновений смотрел себе под ноги, ведя непримиримую войну с лицом. И победил. Сел на священную книгу, раскидал по ней полы сюртука, чтобы Канючка не увидела страшной правды, и радостно посмотрел вверх.
Там в хрустальной креманке элегантно свернулась клубочком милая Канючка. А в стеклышке раскладной ракушки не менее элегантно сидела в своей креманке другая Канючка. Они обе съели свои конфеты и теперь были полны желания сделать что-нибудь приятное для других.
— Кладовочкин, — ласковым голоском продолжала настоящая Канючка, — я вспомнила, что на день рождения надо угощать гостей.
— Как это кстати, — сказал Кладовкин. Он так набегался по мосту и так изнервничался, что почувствовал вдруг страшный голод. — У тебя ведь была огромная конфета. Это прекрасное угощение. Принесешь с собой.
Он собрался бежать дальше со своей страшной ношей, но вдруг заметил, что Канючка сильно покраснела.
— Э… э… этой конфетой я уже угостила… э… э… вот ее! — и Канючка ткнула пальцем в своего двойника, сидящего в стеклышке.
Но двойник ткнул пальцем в саму Канючку, пытаясь безмолвно разоблачить ее вранье!
Этого Канючка не смогла стерпеть. Тем более что Кладовкин отвернулся и побежал от нее со своей книгой. «Наверное, обиделся, что мы с ним не поделились!» — в ужасе подумала Канючка. Она кинулась к лифту, догнала Кладовкина и торопливо повернула его лицо к себе — чтобы он только не смотрел на ее близняшку и не узнал всей правды! Кладовкин второй раз одержал победу над тревожным лицом и вымученно улыбнулся Канючке.
— Знаешь что, Кладовочкин? — нежно залепетала Канючка. — Я сейчас приготовлю угощение!
— Ну, удачи! — напутствовал Кладовкин, намереваясь бежать.
Но Канючка цепко держала его в своих лапках.
— Давай муку искать! — весело крикнула она.
— Ты не у Механюка, случайно, часть команд забрала? — поинтересовался Кладовкин. Но покорно стал вместе с Канючкой обшаривать ящики и полки буфета.
Муку они нашли после того, как чуть не завязли в мешке с чечевицей; после того, как покричали друг другу в уши через длинные макаронины, и после того, как покатались на жестяных цилиндрах с зеленым горошком.
— Теперь тащи воду! — вовсю командовала Канючка.
Кладовкин с грустью подумал: «Что же теперь делает Механюк, раз все его команды перекочевали к милой Канючке?» Но воду притащил с радостью. Он вообще вдруг почувствовал, что его тревога куда-то убегает и кажется игрушечной, как и сами его друзья, пока он выполняет четкие команды.