— Довольно опасные у тебя приколы, — проговорила я, с тоской заметив, что мороженое как-то быстро подошло к концу.
— Ревнует, значит — любит, — изрекла с умным видом Лариса. — Он же, в конце концов, мне поверил, ну, что я шутила.
— Он тебя за твои шуточки сгоряча никогда не взгревал? — спросила я, дивясь непосредственности клиентки.
— Не-а, ни разу даже пальцем не тронул.
По словам Неделькиной, ее муж был почти ангелом, любил ее безумно, был всегда заботливым, выполнял любой каприз. Причем сам красавец, спортсмен. В юности занимался автогонками, дзюдо, а сейчас пристрастился к конному спорту. Купил даже парочку лошадей. Свою назвал Молнией, а ту, что для Ларисы, она сама окрестила Ромашкой. В дополнение ко всему Степан приобрел легкий самолет, нанял для него опытного пилота и инструктора по парашютному спорту. Хотел обучить Ларису управлению самолетом, однако она не смогла побороть страх.
Выслушав, я спросила:
— Это кто тут только что говорил, что у нее в жизни не хватает приключений?
— А, ну это мы раньше всем этим занимались, — грустно сказала Лариса. — Вот уже больше года у Степы на уме только работа. Совсем помешался на своем бизнесе, одна прибыль на уме. Твердит как заведенный про экспансию, про контракты. Домой приходит — и все про работу. Я если где езжу, то одна или с шофером.
— Степан говорил о работе? — зацепилась я. — Может, он говорил что-то о конкурентах?
— Нет, такого не было, — уверенно сказала Лариса, взяв из тарелки с нарезкой ломтик апельсина. — Но однажды он упоминал, что к заводу приглядываются «металлисты», а правительство области им потворствует. Но им Степу не свалить, так как министр промышленности — его хороший знакомый. Я хотела расспросить подробнее, однако муж запретил лезть куда не следует.
— Ясно. Если министр «за», то, скорее всего, губернатор «против». Ведь заведует всем металлоломом его сынок, — пробормотала я, не в восторге от перспективы схлестнуться с чиновником такого ранга. — Что-то, Лариса, мне уже захотелось попросить прибавку.
— Что, думаешь, губернатор хотел меня пристукнуть? — шепотом спросила Неделькина потрясенно.
— О, я бы не стала так говорить. Но вот фирмы, занимающиеся сбором металлолома, сильно криминализированы, поэтому покушение и арест Степана, возможно, звенья одной цепи. — Я отпила кофе, собирая воедино полученную информацию. Картинка вырисовывалась неприятная. Для полного счастья не хватало лишь одного, и я спросила:
— Степан не планировал в ближайшее время податься в политику?
— Да. На следующий год он хотел баллотироваться в областную думу, — подтвердила мою догадку Лариса.
— Полный набор, — вздохнула я.
— Тебе что-то не нравится? — проговорила Лариса, напряженно заглядывая мне в глаза. — Ты что, отказываешься? Я же останусь совсем одна! Я заплачу больше!
— Нет, не в этом дело. Я от контракта не отказываюсь, — возразила я, — просто предвижу много сложностей. — Я подняла со стола ирис и понюхала его.
— Украла на клумбе перед администрацией, — улыбнулась невесело Неделькина. — Хотела прийти с розой, а на пути ни одного цветочного магазина не попалось. Уже забыла. И вдруг как вспомню! А рядом только клумба. Сорвала — и ходу.
— Отчаянный поступок, — согласилась я. — Кстати, почему ты говоришь, что останешься совсем одна? А родители?
— К родителям я не могу, — совсем сникла она. — Родителям Степа не нравится. Считают его хапугой, вором. Когда мы поженились, они даже на свадьбу не пришли. А мать сказала, что меня из-за муженька бандиты прихлопнут. Похоже, ее пророчество сбывается. Я им даже не сказала, что на меня напали и что Степан в тюрьме, а то бы такой вой подняли.
— Все клиенты, которых я охраняла, выжили, — сказала я, чтобы поднять боевой дух Неделькиной.
Отчаяние — не лучший спутник в нашем сотрудничестве. Клиент в первую очередь сам должен хотеть выжить и прилагать к этому все усилия. Моя же задача — грамотно помогать ему.
— Надеюсь, я тоже выживу, — робко улыбнулась Лариса, — ведь я должна родить ребенка.
— Все будет хорошо, — уверенно произнесла я, накрыв своей ладонью ее ладонь и легонько сжав.
— Иногда так страшно становится, — проронила Лариса, опустила голову и смахнула со щеки слезу, полагая, что я этого не заметила.
— Вы виделись с мужем в тюрьме?
— А? — встрепенулась Неделькина. — Нет, следователь не дает разрешение, пока идет следствие. Думают, наверно, что я ему напильник в батоне передам.
— А кто следствие ведет? — осведомилась я, надеясь услышать знакомую фамилию.
— Серегин какой-то, — Лариса полезла в сумочку. — Я где-то записывала, да, вот — Серегин Иннокентий Афанасьевич.
— Нет, такого не знаю. Ну, это ничего, — спокойно сказала я и, показав на циферблат своих часов, предложила: — Уже почти одиннадцать, давай сейчас я отвезу тебя домой, а с завтрашнего дня начнем решительные действия по вызволению Степана из тюрьмы.
— Это что, возможно? — Неделькина посмотрела на меня с надеждой и так, что мне лишь оставалось ответить:
— Конечно, как раз плюнуть. Он же не виноват, и я докажу это. Как — не скажу, потому что это профессиональный секрет.
Воодушевленная Неделькина замахала официантке руками.
— Сюда, сюда! Дайте нам счет!
Я полезла за бумажником, но Лариса остановила, выразив желание заплатить за ужин.
Покинув кафе, мы подошли к моему «Фольксвагену».
— Прикольная машина, — похвалила Лариса.
Сама-то она сегодня ехала в кафе на такси и прогулялась немного по центру. Я велела ей никогда так больше не делать, а пользоваться исключительно услугами личного шофера. Лариса послушно кивнула, а потом заметила, что шофер не ее, а мужа и он ей не нравится. Отвратительный тип.
— Неужели настолько? — спросила я, открывая дверцу машины.
— Аж мурашки по коже, — передернула плечами Лариса, потом аккуратно, бочком втиснулась в машину, уселась.
До дома, где жила Неделькина, мы доехали меньше чем за семь минут. До него было рукой подать. Новый, из белого кирпича, четырнадцатиэтажный одноподъездный дом с двумя рядами прозрачных балконов, подсвеченный огнями, выглядел внушительно. «Хвоста» за нами не было. Я проверяла несколько раз. Подрулила прямо к подъезду с гранитной лестницей. Вышла, обошла машину, попутно обозрев местность. Перед домом ничего подозрительного.
— Ох, и спина у меня болит! — пожаловалась Лариса, выбравшись из «Фольксвагена».
— Живо к подъезду, — бросила я тихо.
Появившаяся на губах Неделькиной улыбка испарилась. Она быстро зашагала по лестнице вверх, а я следом, прикрывая спину. С помощью электронного ключа под прицелом камеры наблюдения мы через стеклянные двери вошли внутрь, где за конторкой сидел средних лет плотный мужчина в форме охранника, в очках. Другой охранник сидел за прозрачной перегородкой перед экраном компьютера. Охранник за конторкой вежливо поздоровался с Ларисой, назвав ее по имени-отчеству.