— А чего ты пил ее как спирт? — Я изобразила его движения — дохнула, как он, и опрокинула невидимый стакан.
— По привычке, наверное, — пожал плечами Григорий.
— Где ты шлялся, когда должен был следить? — хмуря брови, строго спросила я. — И почему у тебя под глазом фонарь?
— Я, это, ходил по делу, — начал оправдываться Григорий, — решил проверить мусорные баки у этого Мусаева. Ведь в мусоре можно обнаружить много полезной информации, опять же улики какие-нибудь. А эти уроды из охраны как налетели, сказали, что, если я еще там появлюсь, поломают мне хребет.
— Я что, просила тебя копаться в баках? — спросила я.
— Нет, я хотел как лучше. Искал, старался, но там, кроме обычного мусора, ничего интересного.
— Ладно, проехали. Рассказывай, чего наследил, — перебила я Григория нетерпеливо.
— Вот этого, — он показал мне помятую фотографию Мусаева, — я видел лишь дважды. Выходил на балкон ночью в халате, курил. Вокруг него всегда несколько полуголых телок, размалеванных. Все пьяные в дымину. Этот чего-то орал, пробовал горланить блатные песни, кажется «Голуби летят над нашей зоной» и «Владимирский централ». На таком расстоянии плохо слышно.
— К черту песни, — резко сказала я, — его репертуар меня не интересует. Когда Мусаев выезжал из дома? Точное время, машина, номер и кто к нему приезжал?
— Вот. — Григорий поспешно поднял с пола несколько листков, которые были придавлены кирпичом, отряхнул и протянул мне. — Здесь все записано, время, модель, описание тех, кто к нему приезжал. Там особые приметы всякие, цвет волос… В общем, как полагается! Сам Мусаев из дома не выезжал ни разу.
Я бегло просмотрела список машин и не обнаружила белого «Форда», висевшего у нас на хвосте сегодня утром. Визитеры — сплошь местная шпана да шлюхи, которых привозили для босса охранники. Из досье на Мусаева я знала, что он обожает это дело и частенько проводит время в обществе девушек легкого поведения.
— Опиши проституток поточнее, — попросила я Григория, — а то ты написал просто «женщины легкого поведения», и все.
Григорий задумался, сделав серьезное выражение лица.
— Симпатичные, обе блондинки… Одну из них я, кстати, знаю. Стоит тут недалеко у заправки, ее подружка, наверное, там же. Волосы крашеные, до плеч. Что еще? — Он сморщил лоб, вспоминая. — Одеты обычно, как шлюхи. — Перехватив мой недовольный взгляд, добавил: — Короткие юбки, сетчатые чулки, прозрачные блузки, сумочка через плечо у одной, вторая без сумочки.
— Особые приметы? — задала я наводящий вопрос.
— Нет, особых нет. Ни шрамов, ни родинок я не разглядел, косоглазия и хромоты тоже вроде не было, но я не уверен. Темно было.
— Что тебе сразу бросилось в глаза, когда ты их увидел? — зашла я с другого бока.
— Большие сись… Пардон, большая грудь, я хотел сказать, — ответил Григорий мгновенно. — Размер, наверное, шестой, если не больше. У одной был такой вырез…
Я посмотрела на список. Без пятнадцати двенадцать двое из охраны Мусаева выехали за пределы усадьбы. Ровно в двенадцать вернулись со шлюхами. Значит, ездили недалеко, скорее всего, к той самой заправке, про которую говорил Григорий. В шесть утра девушки ушли своим ходом, что подтверждает мою догадку. В голове медленно складывался план, как раскрутить Мусаева.
Кашлянув, чтобы привлечь мое внимание, Григорий тактично намекнул о причитающемся ему гонораре. Шестьсот рублей перекочевали из моего бумажника в его карман.
— Ну мне дальше следить, или что? — спросил Григорий, заглядывая мне в лицо с надеждой.
— Нет, хватит, — отрезала я, — хорошего понемножку.
— Ладно, звони, если что. Я всегда готов помочь, — сказал Григорий, сделавшись сразу грустным. — Можешь на меня рассчитывать. Я же тебя не подводил ни разу.
— Да, не подводил, — согласилась я.
— Тогда пока, до встречи! Пойду опять мести улицы нашего славного города, — сказал он на прощанье, ощупывая чуть оттопыривающийся задний карман штанов, где лежал гонорар.
Его торопливые шаги зазвучали по лестнице. Торопился он явно не на концерт симфонической музыки.
Я усмехнулась, рассматривая в окно дом Мусаева, похожий на крепость. Думает, что если забрать окна решетками, установить камеры слежения, а у входа выставить толпу охраны, то к нему уже не подберешься. Что ж, докажем обратное. Где-то через полтора часа его подручные выедут на охоту за «ночными бабочками», и мне нужно подготовиться как следует. Что они выедут, я не сомневалась, потому что для этого собиралась кое-что предпринять. Если не выгорит, попробую что-нибудь другое или, в конце концов, буду дежурить у заправки вместе с проститутками, пока меня не снимут люди Мусаева. Идею выдать себя за электрика или работника газовой службы я сразу отбросила, так как тут меня будут сопровождать по дому несколько бугаев с пушками, а не нервная секретарша, как в офисе Бузыкина. Вариант с проституткой был проще и гарантировал, что меня на некоторое время оставят наедине с шефом, а также что не придется укладывать отдыхать всю охрану дома, чтобы спокойно с ним поговорить.
— Женя, извини меня, конечно, но ты похожа на падшую женщину, — призналась мне тетя Мила, когда я предстала перед ней в своем новом амплуа. — В таком виде нельзя выходить на улицу.
Мой наряд действительно выглядел достаточно экстравагантно. Плотно облегающие ногу красные лакированные сапоги на шпильке, черные чулки в крупную сетку, короткая красная юбка, открывающая отличный вид и сзади, и спереди. Поверх черного обтягивающего топика с глубоким декольте — красный кожаный жакет, сумочка ему в тон и соответствующий образу макияж. Благодаря специальным незаметным накладкам из силикона моя грудь раздулась до фантастических размеров. Контактные линзы сделали глаза ярко-синими. А парик с копной золотистых вьющихся волос — самый распутный из всей коллекции — завершил образ ночной бабочки.
— Я не буду выходить на улицу. Из подъезда — и в такси, — успокоила я тетю, красуясь перед зеркалом. — А вот скажи мне, если бы среди падших женщин проводился конкурс красоты, а ты бы была в жюри, на какое бы место мне следовало рассчитывать? Только постарайся быть объективной.
— У меня волосы дыбом от твоих вопросов, — всплеснула руками тетя Мила, однако, наткнувшись на мой молящий взгляд, ответила: — Я не очень разбираюсь в проститутках, но из того, что я видела по телевизору, можно сделать вывод — ты была бы первым номером. По меньшей мере приз «за вульгарность» остался бы за тобой.
— Отлично, — пробормотала я, перебирая препараты из набора для допросов.
Пентотал натрия не подходил, так как я не собиралась разговаривать с Мусаевым по душам за чашечкой кофе. Смесь первитина с циклодоном годилась лишь для превращения человека в зомби, но не для получения нужных сведений. Я остановила свой выбор на ампуле с черными буквами на поверхности — новейший препарат из недр военно-промышленного комплекса Америки — то, что нужно, безвредный, не оставляет следов. Препарат из ампулы был перелит в емкость внутри моего медальона на шее. Теперь я во всеоружии.