— Нам надо вести себя тихо и действовать быстро, — пояснила я. — Мы сейчас пойдем в гараж, я посажу вас в машину, а сама схожу поговорю с хозяином дома. Вы меня подождете, а потом вместе поедем домой.
— Хороший план, — иронично подтвердила Алина, — но не лучше ли смотаться прямо сейчас?
— Нет, не лучше, — ответила я. — Мне надо позаботиться о том, чтобы некому было организовывать преследование, ясно?
— Яснее некуда, — буркнула Алина.
Мы гуськом на цыпочках пошли по коридору. Нейтрализованная мной система наблюдения не действовала. Омертвевшие глазки телекамер слепо таращились на нас в полумраке. Внезапно из-за угла раздался недовольный голос. Я, чтобы не быть разоблаченной, быстро закрыта ладонями детям рты, так как те готовились закричать, и прижала своих подопечных к стене.
— Да проверял я, проверял. Наверно, какая-нибудь лажа с электропроводкой. Позвони завтра в эту ОАО «Электру». Пусть чинят. Система-то на гарантии.
Тяжелые шаги медленно приближались к нам.
— В общем, в порядке. Если что, я тебе сообщу, конец связи, — произнес охранник, выходя из-за угла. С быстротой кобры я вырвала у него из рук выключенную рацию и, обхватив рукой за шею, придавила сонную артерию за ухом. Вяло посопротивлявшись, охранник повис на мне. Я тихо опустила его тело на пол, пожелав ему спокойной ночи.
— Эй, прекратите, — зашипела я на детей. Они вдвоем налетели на лежащего на полу охранника и с остервенением стали пинать его. — Когда мне понадобится ваша помощь, то я сообщу! Марш за мной!
Дети нехотя послушались. Я отвела их в гараж и усадила в машину.
— Ничего не делайте, не трогайте, никуда не ходите. Сидите на месте, — строго-настрого наказала я им, уходя. Они обещали не доставлять мне проблем, но я уже привыкла скептически относиться к обещаниям людей ростом ниже метра пятидесяти сантиметров.
Тарик, как и полагается боссу, занимал самую лучшую комнату в доме. Нападения он не ожидал и спал, сладко похрапывая, на своей необъятной постели, застланной шелками. Его необъятное тело, обтянутое пурпурной пижамой, содрогалось в такт могучему храпу. Словно бесплотный дух, я беззвучно приблизилась к кровати, взяла со столика богато украшенную «беретту» Тарика, разрядила ее, чтобы не было соблазна пристрелить этого подонка, потом обошла кровать и, сняв со стены внушительный ятаган, похлопала им плашмя спящего по пузу. Тарик отмахнулся от клинка, едва не порезавшись о лезвие, и перевернулся на бок. Через несколько секунд храп возобновился с удвоенной силой.
«Крепко же он спит, — подумала я, усмехаясь, — аж будить жалко». Воспользовавшись припасами из своей сумки, я связала спящего Тарика по рукам и ногам и заклеила рот скотчем.
— Ну, держись, — посоветовала я ему, размахивая ятаганом. Другой рукой я взялась за его бычью шею и нанесла удар. Звонкий шлепок разнесся по комнате. Араб рванулся и замычал, словно бык на бойне.
«Больно, наверное», — решила я с мстительной радостью, сильнее придавила Тарика к кровати и врезала хорошенько еще раз. Нанося каждый удар, я вспоминала, как меня избивали его подручные в лодочном сарае. С покрасневшего сморщенного лица Тарика катились крупные капли пота, глаза вылезали из орбит. Когда я поняла, что он теряет сознание, то моментально прекратила экзекуцию и, перевернув Тарика на спину, уперла острие ятагана ему в горло. Наверное, он решил, что настал его смертный час, так как лицо сделалось пепельно-серым, а глаза начали закатываться к переносице.
— Слушай меня, жирный боров, очень внимательно, — произнесла я медленно с расстановкой, — у меня нет приказа тебя убивать, однако в следующий раз, когда мы встретимся, ты непременно умрешь. Если ты дорожишь своей жалкой никчемной жизнью, то оставишь в покое Елену Васильевну Прохорову и ее детей. Понял?
Тарик, не отрывавший от меня глаз, что-то замычал.
— Если понял, то просто кивни головой, — велела я. Точно не слыша меня, Тарик продолжал мычать. Его глаза чего-то требовали, хотя я объяснила все предельно понятно.
— Ладно, я освобожу тебе рот и послушаю, — сказала я, склоняясь к нему, — только помни, заорешь — голова с плеч.
Для убедительности я лихо махнула ятаганом. Тарик согласно закивал. Я сорвала с его губ скотч. Тарик скривился и сжал зубы, сдерживая стон. Половина его бородки осталась на скотче.
— Можно использовать в спектаклях как накладную, — усмехнулась я, демонстрируя липкую ленту с его волосами.
— Ты грязная шлюха, — заявил Тарик с лютой ненавистью в глазах. — Клянусь Аллахом, я лично убью тебя.
— Такое мне говорят каждый день, — равнодушно бросила я. Мой план напугать Тарика с треском провалился, но я виду не подавала, что разочарована. А Тарик все расходился.
— Ты, тварь, если рассчитываешь, что я оставлю сына этой суке, не достойной даже работать в борделе, не то что воспитывать детей в вашей разлагающейся и смердящей стране, ты ошибаешься. Можешь меня убить. Я не боюсь смерти, но я не отступлюсь. Никто меня не остановит.
— Значит, не боишься смерти? — протянула я задумчиво.
— Я отрежу тебе голову, — захрипел Тарик, извиваясь.
Его мышцы вздулись в тщетной попытке разорвать путы, стягивающие руки за спиной. Тяжело вздохнув, я отправила его в нокаут. Что с ним теперь делать? Я посмотрела на ятаган, потом на Тарика и одернула себя. Я не мясник. По этой причине я покинула спецподразделение и отказалась от карьеры в КГБ. Нужно искать другой выход. С досады я по рукоять вонзила ятаган в замаскированный в стене платяной шкаф.
«Главное теперь — вывезти детей, а с арабом я потом как-нибудь разберусь», — решила я, спускаясь к двери в гараж.
Условный стук, чтобы дети не угробили меня по ошибке, и в ход пошла отмычка. Я вошла. При свете тусклой лампочки над верстаком Алина колдовала над бутылкой из-под пива. Из горлышка торчал тряпичный фитиль. В другой руке девочки появилась зажигалка.
— Не смей этого делать! — закричала я, позабыл о конспирации.
— Я видела, как это делают в боевиках, — сообщила мне Алина. — Мы прикроем свое бегство пожаром.
Удушливый запах бензина и вид открытой канистры побудили меня к действию. Я прыгнула к Алине, выхватила бутылку с горючей смесью из руки девочки и с ужасом заметила пламя на фитиле, распространяющееся на всю бутылку и на меня.
Сгореть заживо на сегодня я не планировала, поэтому быстро, как только можно, я отшвырнула зажигательный снаряд в дальний конец гаража, где он тут же взорвался, превратившись в огненный шар. Жаркое пламя с воем взметнулось к потолку, объяло джип у стены и поползло дальше.
— Алина, твою мать! — выругалась я, хватая несносную девчонку за шиворот. — В машину, Ринат.
Оглянувшись, я увидела, что последний уже на пассажирском сиденье изнемогает от ожидания, и толкнула к лимузину девчонку. Под ноги попалась откинутая в пылу борьбы канистра. Оказывается, я топталась в луже бензина, к которой быстро подбиралось пламя.