Ангелина Павловна была вынуждена признать поражение. Даже не покончив с первым блюдом, она с опущенным долу взором встала из-за стола и, еще раз вздохнув на прощание, молча удалилась.
— А как же мясо?! — прокричал ей вслед Дима.
Но Корнелюк-младший не успел как следует прожевать пищу, и это восклицание выглядело уж никак не заботливым, а, скорее, издевательским. Ангелина Павловна лишь махнула рукой, даже не обернувшись.
— Какая муха ее укусила! Наверное, что — то с желудком, — недоуменно пожал плечами Дима.
Мы обменялись с Ольгой понимающими взглядами, причем обе не смогли сдержать улыбки.
— Эта муха называется ревность, Димочка, — проговорила Ольга.
Корнелюк поперхнулся.
— В каком смысле? — Он подозрительно посмотрел на свою подругу. — Ангелина Павловна вроде бы уже в возрасте. Да и вообще…
— Ревность в более широком смысле. Можно сказать — ревность семейная, — терпеливо пояснила Ольга своему приятелю. — Ты, Димочка, можно сказать, в душу ей наплевал. Да-да, можешь не таращить так глаза. Впрочем, ты слишком толстокожий, чтобы сразу это понять…
Дима обиделся. Он отложил вилку, отодвинул от себя тарелку с недоеденным антрекотом и вопросительно посмотрел на Ольгу.
— Что, не очень-то приятно? — усмехнулась та. — Но не обижайся, пожалуйста. Правда — вещь неприятная. Наверное, эмоциональная бестактность — общая беда всех мужчин. Они хорошие стратеги, надо отдать им должное, но плохие тактики. Извини за каламбур, но с чувством такта у тебя явно не фонтан…
— Может быть, ты объяснишь поподробнее? — сухо проговорил Дима. — И я смогу как-то исправить свой недостаток, учтя твои упреки.
— Упреки? — удивленно подняла брови Ольга. — Это вовсе не упреки, дорогой. Много чести… Впрочем, я не намерена ничего объяснять при посторонних. Давай как-нибудь в другой раз…
Я украдкой бросила взгляд на Диму. Он поймался на крючок Ольги с первой попытки и сказал именно то, что она в данный момент хотела услышать.
— Ты можешь говорить совершенно свободно, тем более что Женя вовсе не посторонняя, — начал разъяряться Дима. — По крайней мере, в данный момент… В общем, ее присутствие не должно тебя волновать.
— Волновать? — с издевкой переспросила Ольга. — А почему ты думаешь, что присутствие у тебя в доме молодой женщины должно меня волновать?
— Ну как… — развел руками Корнелюк. — Ты можешь что-то такое подумать…
Тут терпение изменило уже Ольге. Она вытерла губы салфеткой и встала из-за стола.
— Ну хорошо, ты сам напросился, — с холодной яростью произнесла она. — По-моему, ты просто жалкий эгоист. Да-да, не перебивай меня, хотел слушать — так изволь. Ты привык думать только о себе и о музыке, окружающие для тебя существуют не как живые люди, а как объекты, с которыми ты время от времени входишь в контакт.
Ее руки крепко сжимали спинку стула, да так, что побелели костяшки пальцев.
— Господи, какая я была дура! — Ольга завела глаза к потолку. — Зачем я только заговорила с тобой в тот день! Ты показался мне милым, трогательным дурачком, который нуждается в ласке и заботе. И я взвалила на себя эту ношу, которую тащу и по сей день. Лучше бы я сразу послала тебя к…
Дима слушал, от удивления выпучив глаза и приоткрыв рот. Он был настолько потрясен услышанным, что даже не пытался перебивать.
Было похоже, что я присутствую при первой их ссоре и сейчас говорятся самые обидные слова, которые потом придется смывать слезами и поцелуями. Но Корнелюк, само собой, этого не просекал и был уверен, что на его глазах разыгрывается самая настоящая трагедия, в которой ему, Диме, предназначена главная роль.
— Как я обманулась! — Ольга продолжала свой монолог дрожащим голосом.
Я поняла, что еще немного, и она разрыдается. А ведь мне хотелось бы с ней перемолвиться словечком насчет их несостоявшейся с Димой встречи, которая была таинственным образом связана со вторым покушением. Но теперь, кажется, я упустила этот шанс.
— Ты оказался всего-навсего маленьким вампирчиком, который присасывается к человеку и пользуется им до тех пор, пока тот ему нужен. Ты ведь даже не потрудился как-то обозначить наши отношения, хотя мы знакомы с тобой уже черт знает сколько времени!
— Ольга, прекрати! — подал наконец голос Дмитрий. — Сейчас ты не в себе и…
— Не-ет уж! — сладострастно протянула Ольга. — Я тебе выдам на полную катушку, раз сам напросился. Сиди и слушай, если хватит мужества. Представляете, Женя, этот юноша настолько робок, что поцеловал меня лишь через месяц после того, как мы познакомились. Причем поцеловал — это громко сказано. Просто мы ехали в автобусе, на повороте тряхнуло, и он, не удержавшись за поручень, ткнулся мне губами в лицо. Да еще потом и извинялся.
— Как ты можешь! — Дима прикрыл глаза рукой. — Нет, я лучше уйду…
— Сидеть! — прикрикнула на него Ольга. — Думаешь, мне легко общаться с тобой чуть ли не ежедневно, не зная, какие у тебя планы в отношении меня? Ты знаешь, скольким парням я уже отказала? А ведь среди них были очень представительные экземпляры, не тебе чета. И что я получаю взамен? Разговоры, разговоры и разговоры.
— Но я еще не готов сделать тебе предложение! — в отчаянии прокричал Дима.
— Предложение? Вот это новость! — Ольга чуть наклонила голову набок. — А с чего ты взял, что я соглашусь выйти за тебя замуж?
— Я полагал, что между нами существует духовная общность, которая… — с трудом говорил Дима, — которая… со временем может перейти в более крепкое чувство. Но пока я еще не готов для…
Но Ольга уже не могла остановиться. Ее несло, словно грузовик под горку.
— И сколько же ты намерен думать? — презрительно спросила она. — Испытывать свои чувства, да? А может, мы вообще не подходим друг другу в сексуальном плане! Ведь мы еще ни разу с тобой не спали! И не кривись, пожалуйста, ты ведь сам только что сказал: Женя — не посторонняя и при ней можно говорить на любые темы.
Она повернулась ко мне, оскалив рот в подобии улыбки. Я продолжала сидеть молча.
— Как вам это понравится, Женя, — переключилась она на меня. — Вам говорят, что намерены просить вашей руки, но еще точно не решили, будут это делать или нет! Можно подумать, что у меня нет гордости!
— Нужно просто немного подождать, — хриплым голосом произнес Дима.
— Хватит, спасибо! — съязвила Ольга. — Я уже по горло сыта ожиданиями. Сначала ты намекаешь на романтический вечер, потом передаешь через знакомого, что не сможешь прийти…
— Это было в тот самый вечер? — мгновенно повернулась я к Диме.
— Четвертого октября? — в свою очередь решил уточнить он у Ольги.
— Да, четвертого октября, — с вызовом произнесла она. — А что вы, Женя, подразумеваете под словами «в тот самый вечер», хотелось бы мне знать?