— А существенной информации не будет? — ехидно перебил его пустой треп Крокус.
— Существенной? — Арнот задумчиво поскреб пальцами подбородок. — Могу вам назвать человека, с которым, как говорят, Дрозд катал в паре. Хотите?
— Нет, не стоит, Арнот. Это совсем не бязательно. — Я заметила, как при этих словах на висках Крокуса вздулось несколько вен. А уже секунду спустя он выпустил мои пальцы, резко подался вперед и сорвался на крик: — Конечно, хотим, черт возьми! Как ты думаешь, чего ради мы явились сюда?! Поболтать с тобой за жизнь?! Или оценить обстановку, в которой ты проживаешь?! — Андрей обвел рукой помещение.
— Вот только орать не надо, — спокойно отозвался Арнот.
Хозяин поднялся с чемодана, и рука его скрылась в кармане обвисшего трико. Вряд ли он скрывал там какое-то грозное оружие, но я на всякий случай приготовилась отразить атаку. Тревога оказалась ложной. Арнот выудил на свет божий скомканную пачку «Астры» и принялся усердно копаться в ней в поисках прилично набитой сигареты. Столь важный процесс занял у информатора больше минуты. И за это время он не торопился возобновлять прерванную ранее беседу. Затем Арнот неспешно закурил и, поперхнувшись едким дымом, зашелся в безудержном кашле. Интересно, когда он в последний раз наведывался в поликлинику и делал обязательную для всех граждан флюорографию?
— Таблеточку, Арнот? — любезно предложил ему Бекешин посильные медицинские услуги.
— Спасибо, не надо, — открестился тот, промокнув рукавом длинной рубашки выступившие на глазах слезы. — Все в порядке.
— Тогда продолжим?
— Деньги. — Волосатая, как у обезьяны, рука Арнота устремилась по направлению к Андрею раскрытой ладонью вверх.
— Имя, — твердо заявил тот, тоже поднимаясь в полный рост.
Не желая остаться не у дел, я тоже поднялась. Пронзительный гудок автомобильного клаксона ворвался в раскрытое окно. Арнот вздрогнул и нервно сглотнул. Он вообще был каким-то странным и на редкость дерганым типом.
— Имени я не знаю, — честно признался он. — Только кличку.
— И какая же у него кличка?
— Пескарь.
— Где его искать? — не унимался Бекешин. — В речке?
— Ну зачем же в речке? — смутился Арнот. С чувством юмора у него явно были напряги. — Мало, что ли, игорных заведений в городе?
— Конкретнее.
— Чаще всего он бывает в «Амазонке», — Арнот наконец-то перестал тянуть кота за хвост, и слова посыпались из него, как горох. — Это игорное заведение для бывших уркачей. Пескарь любит там отираться. Обувает на бабки залетных блатарей.
— И ему это сходит с рук?
— А то! — неизвестно по какой причине обрадовался Арнот. — С поличным-то его никто ни разу не ловил. А, как известно…
— Во что он играет? — полюбопытствовал Крокус.
— Да во все. В бильярд, в кости, на рулетке. Но преимущество, конечно, отдает картам.
— Ясно, — Андрей повернулся ко мне лицом и спросил: — Знаешь, где находится эта «Амазонка»?
— Найдем, — я коротко кивнула головой.
И в эту самую секунду, коль скоро речь зашла об игорных увлечениях, меня вдруг осенила одна интересная догадка.
Общая картина, правда, не прорисовывалась, да и объективной связи между погибшим пять лет назад Дроздом и фигурой нынешнего казиношного короля по кличке Ферзь я пока не находила, но совпадение показалось мне интересным.
— А скажи-ка, Арнот, — я шагнула в направлении хозяина данной квартиры, — в «Рифусе» Пескарь не играет? Или в других элитных заведениях, находящихся под патронатом Ферзя?
Тот усмехнулся в ответ.
— Пытался играть, — доверительно сообщил нам информатор. — Только Пескаря в городе знают, и Ферзь приказал своим амбалам гнать шулера в шею, едва тот осмелится показаться на пороге его владений.
— А Дрозд?
— Что Дрозд? — не врубился в суть моего вопроса Арнот.
— Ну, как тебе объяснить, — я и сама немного сбилась с мысли в надежде ухватиться за какую-нибудь подсказку. — Ферзь появился в Тарасове недавно, но ведь некоторые его заведения существовали и прежде. Дрозда в них знали как шулера?
На несколько минут лицо Арнота застыло в задумчивости.
— Понятия не имею, — хмуро вымолвил он в итоге. — Я же говорю, по персоне Дрозда информации очень мало. Это уже было пять лет назад. Кто сейчас вспомнит?
— Жаль, — тяжело вздохнула я.
В моих руках, как по мановению волшебной палочки, возникла стодолларовая банкнота, и глаза Арнота алчно заблестели. В них появился неудержимый азарт. В каком мире мы живем? Я не произнесла этот риторический вопрос вслух, прекрасно понимая, что ответа на него я все равно не получу. Ни от Арнота, ни от кого-либо другого.
— Это тебе, приятель, — я небрежно всунула купюру в нагрудный карман клетчатой рубашки, и Арнот, скосив глаза в том же направлении, лихорадочно облизнул потрескавшиеся губы. — За беспокойство и за все, что тебе удалось выяснить. Впрочем, в стоимость входит и еще кое-что.
— Что?
За деньги он готов был маму родную продать. Невооруженным глазом видно. Такой человек. А что поделаешь?
— Молчание, — лукаво прищурилась я. — Если тебя кто-нибудь спросит о Крокусе…
— О каком Крокусе? — улыбнулся коренастый мужичок в синем трико. Он схватывал суть буквально на лету.
— Молодец! — я одобрительно похлопала его по плечу. — Будь здоров, Арнот.
Не добавив больше ни единого слова к вышесказанному, я развернулась и, миновав захламленную прихожую, вышла на лестничную площадку. Вслед за мной квартиру покинул и Андрей. Мы энергично зашагали вниз по лестнице.
— Я надеюсь, мы не сегодня отправимся в «Амазонку»? — спросила я, не поворачивая головы.
— Напрасно надеешься, — усмехнулся Крокус. — Прямо сейчас и двинем в заданном направлении.
Он первым вышел на улицу и остановился возле «Фольксвагена». Вообще, надо заметить, Бекешин вел себя слишком безрассудно и опрометчиво для человека, на которого синдикат объявил тотальную охоту. Я тоже спустилась с крыльца и сняла автомобиль с сигнализационного блокиратора. Мы разместились в салоне. Дождь так и не спешил облагодетельствовать своим появлением почву, в то время как небо все еще оставалось хмурым.
— Пора подумать и о безопасности, Крокус, — напомнила я ему, запуская двигатель.
— Для этого у меня есть ты, — хмыкнул Бекешин.
— Вот я и подумала.
— Женя, — лицо Андрея сделалось серьезным, — пойми, я не могу растрачивать время понапрасну. Я обязан знать, во имя чего погиб мой подельник.
— Его смерть могла быть случайной. С чего такая уверенность, что это была подстава?
— Не знаю, — пожал Андрей плечами. — Интуиция. У тебя не бывает такого?