— Скажу, что устал уже от твоих издевок и пустого трепа. Не хочешь действовать сообща — не надо. Я и сам справлюсь.
С этими словами Андрей решительно поднялся на ноги и, швырнув окурок на пол, припечатал тлеющую сигарету носком ботинка. Могу поспорить, что, если бы ребята из службы безопасности «Рифуса» не отдыхали на холодном полу от всего мирского, то за такой поступок они бы Бекешину руки переломали. Насколько я знала, никто еще не позволял себе подобной вольности в шикарных заведениях Ферзя. Впрочем, Крокусу это было простительно. Особенно после того, как он спалил загородный особняк владельца «Рифуса».
— Только не корчи из себя Индиану Джонса, — презрительно поморщилась я. — Ненавижу дешевые рисовки. А вот в игровой зал все-таки стоит наведаться.
Я развернулась и решительно направилась к белой двустворчатой двери. Андрей послушно двинулся за мной. Скажу честно, я ожидала увидеть то, что увидела, а именно, ни единого выхода к спасению. Все окна первого этажа благополучно скрылись за цельными металлическими ставнями, видимо, приведенными в режим блокирования одновременно с двумя стальными решетками в общем холле. Наверняка «Рифус» еще ни разу за время своего существования не выглядел таким пустынным и унылым. Оставленные по центру бильярдных столов шары из слоновой кости, разбросанные повсюду карты и игорные фишки различного достоинства, грустно подмигивающие друг другу разноцветными огоньками игровые автоматы — все это было похоже на покинутое после ужасного смерча заведение. Мертвый город. Я даже мысленно усмехнулась от столь поэтического и высокопарного сравнения. Крокус остановился возле одного из столов с изумрудным сукном и машинально катнул один из шаров. Тот резво ткнулся о противоположный борт, а уже секунду спустя проворно юркнул в угловую лузу. Меткий удар, но за игру без кия Андрея бы, безусловно, оштрафовали.
Я прошлась по периметру зала и замерла возле карточных столов. Невольно заинтересовавшись, перевернула ближайшие ко мне три карты. Четыре, семь, десять. Кто-то из покинувших здание явно теперь затаил обиду на нас с Бекешиным. Сорвался хороший куш.
— А что, — глаза Андрея засветились неудержимым азартом, — может, и впрямь сыграем? Под интерес? Потянешь против меня?
Я тяжело вздохнула.
— Играть со мной на деньги, Крокус, бессмысленно. Если я проиграю, ты вернешь их мне, как средства на текущие расходы. Я ведь на работе сейчас нахожусь. Это во-первых. А во-вторых…
Завершить фразу я не успела. Звонкая телефонная трель в пустующем зале казино прозвучала слишком уж зловеще и заставила меня непроизвольно вздрогнуть. Я покрутила головой в поисках аппарата и вскоре наткнулась на перламутровую трубку радиотелефона, покоившуюся на дальнем столе возле окна. Крокус перехватил мой настороженный взгляд.
— Думаешь, это нам звонят? — спросил он.
— А кому же еще? — усмехнулась я. — Здесь больше никого нет.
Андрей шагнул к трубке, но я преградила клиенту дорогу:
— Я возьму.
Продолжительный сигнал телефона свидетельствовал о том, что звонивший не сомневался в ответе абонента. Рано или поздно, по его мнению, трубку должны были снять. Я взяла ее в руки и нажала круглую верхнюю кнопку.
— Алло!
— Евгения Охотникова, если не ошибаюсь? — Прежде мне уже доводилось слышать этот хрипловатый баритон, но где именно и при каких обстоятельствах, вспомнить не удалось.
— Да, это я. С кем имею честь?
— Ферзь! — коротко представился собеседник, и я почувствовала неприятный холодок где-то внизу живота.
Я не испытывала священного ужаса от общения с Ломовцевым, да и вообще, не относила себя к робким особам, но было в его голосе что-то леденящее душу.
— А мы разве знакомы, Ферзь? — как можно бодрее произнесла я и подмигнула подошедшему Крокусу.
— Теперь полагаю, что да, — усмехнулся Ферзь. — И попрошу заметить вас, многоуважаемая Евгения Максимовна, инициатива знакомства исходила вовсе не от меня. Вы залезли на чужой огород.
— Мы бы ушли, Виктор Романович, — парировала я, — но какой-то кретин по неосторожности заблокировал дверь.
Ломовцев громко расхохотался, но я почувствовала, насколько наигранным было это веселье. В свете последних событий на сто процентов выходило, что радоваться Ферзю не от чего.
— Значит, так, Женя, — он вернул своему голосу жесткие металлические нотки. — Для начала обрисовываю ситуацию. Вы с вашим другом находитесь в запертом здании. Выхода из него нет. Я нахожусь сейчас снаружи, и рядом со мной пара дюжин здоровенных боевиков. Преимущественно бывшие военные. Я с трудом сдерживаю этих ребят, которые горят желанием отомстить за покалеченных, а возможно, убитых вами товарищей. Ничего перспективка?
— Ничего, — равнодушно пожала я плечами. — Мне не привыкать, Ферзь.
— Я знаю, — Ломовцев говорил, как человек, уже успевший основательно навести справки о моей персоне. — Но уверяю вас, Женя, вы можете реально избежать неприятностей. Мой гнев не прольется на вашу прекрасную головку, если…
— Если? — не очень вежливо перебила я собеседника.
— Вы и сами все прекрасно понимаете, — выдержав небольшую паузу, продолжил воротила игорного бизнеса. — Вы охраняете смертника. Человека, которого приговорили к смерти очень серьезные люди. Не по Сеньке шапка, Женя. Я удивлен, как вас вообще угораздило вляпаться в эту историю.
— Я и сама удивляюсь.
Моя последняя фраза была брошена не просто так. Все это время мой мозг лихорадочно работал в поисках решения. Ясное дело, Ферзь не шутил относительно двух дюжин своих боевиков. Но меня не столько беспокоили эти бравые вояки за дверью, с профессионализмом которых еще можно было поспорить, сколько массивные стальные решетки. А сейчас в моей голове появился дерзкий план, подсказанный, как это ни странно, именно Ломовцевым. Будучи девушкой далеко не глупой, я прекрасно понимала, к чему он клонит в нашем телефонном разговоре, и решение пришло само собой. Конечно, оно было весьма опасным и ненадежным, но альтернативы у нас с Крокусом не было. Приходилось идти на риск. Ферзь подтвердил мою догадку.
— Я отпущу вас, Женя, — веско изрек он. — Отпущу целой и невредимой, если вы обещаете мне не вмешиваться в расправу над вашим, так сказать, подопечным. Ваша жизнь в обмен на жизнь Крокуса. Что скажете?
Я невольно растянула губы в ехидной улыбке. Как же все-таки плохо знал меня Ферзь, и насколько неполные сведения получил из чьих-то уст о моей личности. Кушак никогда в жизни не сделал бы мне подобного предложения. Клиента я не брошу, однозначно, а вот подлость какую-нибудь выкину наверняка. По отношению к противнику.
— У меня есть время подумать? — осторожно спросила я. Мое быстрое согласие могло вызвать подозрение.
— А чего тут думать, — раздраженно откликнулся Ломовцев. — Я разблокирую систему, вы выйдете и отправитесь своей дорогой. А что касается остального, пусть этот вопрос вас не беспокоит.