— Что-то тут не вяжется, — вслух произнесла я, скорее обращаясь к самой себе, нежели к кому-то из присутствующих.
— Еще как не вяжется, — подхватил мою мысль Бекешин. — Этот перевертыш морочил нам всем голову. И главное, как ловко ему это удавалось. Никто ничего не заподозрил. Он даже умер как блатной.
— Вот это меня и настораживает. — Я поднялась и водрузила альбом с фотографиями на прежнее место.
— Что тебя настораживает? — Крокус остановился и развернулся в мою сторону.
— То, как погиб твой друг.
— Он мне не друг, — в доказательство собственных слов Андрей разорвал все еще находящийся у него в руках снимок на мелкие кусочки и подбросил их к потолку. — Его друзья такие же козлы, как и он сам.
— Перестань, Крокус, — жестко осадила я Андрея. — Ведь лично тебе Дрозд не сделал ничего плохого. Напротив, тебе он всегда оставался другом. Даже погиб рядом с тобой. Ты сам сказал.
Удивительно, но мои слова и в самом деле нашли дорогу к сердцу и разуму Бекешина. Андрей хмуро отследил полет мелких клочков фотографии и, лишь когда они приземлились на пол, посмотрел на меня. Злости в нем уже не осталось. Я подошла к клиенту вплотную.
— И скажи, что я не права, Крокус?
Бекешин молча изучал мое лицо в течение минуты.
— Не знаю, может, и права. — Он плавно опустил тело в стоящее поблизости кресло и устало уронил голову на грудь. — Ты так и не сказала, что конкретно тебя настораживает в смерти Дрозда.
Я присела рядом с Андреем на жесткий подлокотник. И осторожно пристроила руку на его плече.
— Вспомни, кто его убил, Крокус.
Бекешин наморщил лоб. До него дошел смысл того, о чем я так открыто намекала.
— А ведь и в самом деле, — он даже позволил себе легкую улыбку. — Дрозда пристрелили менты при задержании. Что же это получается? Свои пришили?
— Получается так, — кивнула я. — Разве это не странно, Крокус? Куда предпочтительнее для них было бы нашпиговать свинцом тебя, а Игоря просто арестовать. Таким образом, он автоматически угодил бы на территорию своих, а ты превратился бы в безмолвного свидетеля.
— Может, легавые ошиблись? — выдвинул Андрей совершенно абсурдную, на мой взгляд, гипотезу.
— Знаешь, по снимку я не заметила особого сходства между тобой и Дроздом. Перепутать вас было бы очень и очень трудно. Разве что в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. И потом, — я поднялась с подлокотника, — даже если бы имела место такая ошибка, заинтересованные люди сумели бы ее исправить. Поверь мне. Ты бы и до суда не дотянул, не то что пять лет заключения.
Мои доводы убедили Андрея. Однако ни для него, ни для меня общая ситуация не стала от этого яснее. Факт оставался фактом. Дрозда убили при задержании его же коллеги. Что это? Простая случайность, досадное недоразумение или часть чьей-то хорошо спланированной игры? Я больше склонялась к последнему варианту, но знать бы еще, что это за игра и кто ее ведет. Я обернулась на Марину. Девушка уже успокоилась, и в настоящий момент о недавних слезах свидетельствовали лишь черные подтеки на щеках. Марина как раз и занималась тем, что пыталась избавиться от этих следов при помощи носового платка.
— Сходи в ванную и умойся, — посоветовала я.
Она послушно поднялась и вышла из комнаты. Свой следующий вопрос Бекешину я очень хотела задать без Марины. Ведь для любящей девушки все равно, кем на поверку оказался ее избранник: преступником или, напротив, сотрудником Федеральной службы безопасности.
— И что теперь, Крокус?
— В каком смысле? — не понял он.
— Ты намерен и дальше копаться в этой истории или закругляемся? — Вопрос не был праздным. От решения моего клиента зависели многие аспекты дела.
Андрей раздумывал над ответом недолго.
— Я не могу закруглиться, Женя. — В его руках оказалась пачка сигарет, и он раскрыл ее. — Во-первых, я пять лет провел за решеткой. Кто бы ни был в этом виновен, он должен понести заслуженное наказание. От меня лично. Во-вторых, я — приговоренный. Мосты уже сожжены, и назад дороги нет. И, наконец, последнее. — Крокус замялся и, скрывая собственные чувства, поспешил заполнить паузу действием — закурил извлеченную из пачки сигарету. — Ты права, Дрозд был моим другом, черт бы его побрал.
— Нехорошо так о покойниках, — осадила я Андрея.
— Какие у нас планы?
Бекешин проигнорировал мое последнее нравоучение и пружинисто поднялся с кресла. Взял в руки пульт дистанционного управления и понизил уровень телевизионной громкости. Выключать его совсем не стал. Я мысленно восхитилась своим клиентом. Как же все-таки быстро он умел брать себя в руки. Будто это и не он пять минут назад хватался за голову и готов был смести все на своем пути.
Я усмехнулась и уже открыла было рот, чтобы ответить Андрею, но мое внимание неожиданно привлек какой-то посторонний звук, похожий на скрежет металла. Я приложила палец к губам, на что Андрей отреагировал в свойственной ему манере — выхватил из-за пояса «глок». Подозрительный шум больше не повторялся, но все же следовало установить его происхождение. Я мягко, по-кошачьи, покинула комнату и вышла в коридор. Марина все еще находилась в ванной. Склонившись над раковиной, девушка интенсивно растирала руками лицо. Я осторожно шагнула в прихожую и прислушалась. Не менее бесшумно вслед за мной, практически нога в ногу, двигался вооруженный Крокус. Я повернула голову, а он кивнул в направлении входной двери. Я мысленно согласилась с клиентом.
Глазок в нашей с Переверзиным конспиративной квартире был вмонтирован на заказ, что называется, устройство с секретом. Снаружи он якобы отсутствовал, но на самом деле, невидимый для визитеров, обладал прекрасной возможностью охватывать чуть ли не все пространство лестничной площадки на этаже. Я, естественно, воспользовалась этой уникальной возможностью, и мои старания были вознаграждены.
Непрошеных гостей было трое, один из них внимательно изучал с помощью карманного фонарика наш дверной замок. На лицо взломщика падала тень, и я не имела возможности опознать его личность. В силу неосвещенности подъезда не удавалось разглядеть и его приятеля, расположившегося немного в стороне. А вот на физиономию третьего господина, облаченного в светлую куртку с дутыми плечами, падал свет из маленького окошка напротив, что позволило мне без труда идентифицировать его личность. Парнишка лет двадцати четырех был хорошо знаком мне. Я не знала, правда, его клички, но то, что он состоял в одной из криминальных бригад, подчинявшихся Кушаку, не вызывало сомнений.
Я сделала шаг назад и едва не натолкнулась на прилипшего к моей спине Крокуса. Мысли роем проносились у меня в голове. Каким образом Кушак узнал об этой квартире и о том, что мы сейчас находимся именно в ней? Да и вообще, выходит, Бурашников уже был в курсе того, что я отыскала Крокуса. Неужели следил за мной все это время? Впрочем, я всегда считала Кушака достойным противником.