— Ну вот, Величар, — снисходительно усмехнулся вождь народа людей. — А ты думал, что демоны непобедимы! Сегодня же мы освободим людей из рабства, снимем шкуры с мертво-живущих зверей, а из голов демонов выточим себе чаши для веселых пиров! Тридцать веков изменили нас, мудрый альв. Ты полагал, кровожадные порождения ада всех нас поработят и истребят? Ты ошибался. Это мы истребим их всех до последнего!
Пелена Врат Демонов дрожала и расползалась, постоянно то темнела, то светлела, пропуская сквозь себя все новые и новые сотни людей, десятки великанов и множество пролетающих на широко раскинутых кожистых крыльях драконов.
Обещанный жителям Спасенных Земель день скорби внезапно оказался для них днем невероятного торжества!
Старший лейтенант Антон Чикинин командовал тремя машинами, замыкающими автоколонну отряда «Зубр» московского ОМОНа. Не просто машинами — тремя новенькими «Тиграми»: семь тонн веса, колеса высотой в метр, триста лошадей движки, пятимиллиметровая броня по всему корпусу, пулемет на турели над люком, девять человек экипажа… Не машина — самый настоящий скоростной танк.
Правда, даже самим полицейским было не очень понятно, зачем нужен танк в городе, где оружие страшнее петарды встречается раз в месяц, да и то при зачистках на рынках или в ночных клубах, а никак не на митингах или футбольных потасовках. Но раз приказано взять в усиление все, что можно, — все и взяли. Посему и мчались спереди и сзади колонны из восьми «пазиков» по три могучих броневика с оружием и боекомплектом.
Колонна шла с мигалками, и потому остановка на улице Госпитальный Вал, неподалеку от Введенского кладбища, лейтенанта удивила.
— Давай, на встречку выверни, — приказал он водителю. — Один черт, она чего-то пустая.
Сержант спорить не стал, выкручивая руль влево, — но тут же выяснилось, что такими умными оказались почти все, и встречная полоса оказалась перекрыта автобусами. Антон чертыхнулся, махнул бойцу, чтобы тормозил, сам выскочил из салона, перепрыгнул с разбега невысокий заборчик газона и остановился у тротуара, привстав на цыпочки. Перед головными «Тиграми» различались белые, черные, синие, серебристые пятна. Крыши легковушек. Похоже, впереди собрался изрядный затор.
По крышам машин кто-то прыгал, мелькало что-то, издалека плохо различимое.
Двери автобусов раскрылись, ОМОН стал выгружаться. Бойцы на ходу застегивали шлемы, поправляли амуницию, заправляли руки в лямки щитов.
— Пошла движуха… — Лейтенант побежал к своей машине, открыл дверцу, схватил микрофон рации: — Тройка, я — Девятый! Жду ваших распоряжений!
— Антон, выгружайся и вставай сзади в оцепление, чтобы нам за спину никто не зашел. — Капитан Орешин, как всегда, позывные игнорировал. — Все дворы вокруг проходные, черт бы их побрал, не перекрыть… Тут клоуны какие-то крашеные в перьях, не иначе, день открытых дверей в психушке. Будем паковать.
— Понял, Тройка, выполняю! — Старший лейтенант отключился, замахал руками: — Ребята, выгружаемся! Экипаж сержанта Мязенцева перекрывает проход между домами четной стороны, экипаж сержанта Соклаво — нечетную сторону. Остальные со мной, автобусы на нашей совести.
Полицейские стали расходиться по местам, опуская на лица балаклавы.
Чикинин вернулся на газон, поднялся ногами на ограду, чтобы видеть подальше. Хотя большого успеха не добился: теперь обзор загораживала плотная черная шеренга бойцов «Зубра» в глянцевых шлемах. Вот шеренга колыхнулась, замелькали над головами черные дубинки. Через несколько мгновений то тут, то там появились легкие облачка — кто-то распылял перцовый газ.
— Похоже, дело серьезное… — прошептал лейтенант, оглянулся на своих бойцов, безмятежно сгрудившихся между домами, громко окликнул: — Мязенцев, Соклаво! Давайте ближе сюда, перекрываем улицу.
И тут внезапно шеренга впереди разорвалась, бойцы стали пятиться, сбиваясь в группы и отчаянно отмахиваясь от размалеванных под папуасов демонстрантов, снаряженных папуасскими же щитами и палками в перышках. Вроде и смешно, однако против ОМОНа, имеющего при себе только палки, потерявшего щиты и израсходовавшего весь газ, дикарское оружие действовало очень даже эффективно, и многие полицейские уже бежали к автобусам. Причем «папуасов» было явно больше. Очень сильно больше. Счет явно шел на сотни. ОМОН отступал, быстро тая, и уже поравнялся с автобусами.
Лейтенант все еще колебался, не зная, что делать, и тут на жиденькую цепочку его группы внезапно обрушился целый дождь стрел.
— А-а-а, блин! — Соклаво, матерясь, выдернул одну из руки. Еще две торчали у него в шлеме.
Боец рядом с ним схватился за ногу. На другой стороне улицы раненным сразу двумя стрелами в предплечье оказался один полицейский. Остальные омоновцы успели поднять щиты — однако стрелы пробивали тонкий металл, пусть даже и застревая в нем где-то серединой древка.
В сотне шагов впереди «папуасы» прижали потерявших строй полицейских к стене розовой, как бант новорожденной девочки, пятиэтажки и явно старались забить, не давая вынести раненых. На другой стороне улицы строй кое-как сохранялся — однако преимущество ряженых клоунов в числе и оружии было очевидно. Отбиваться резиновой палкой от топоров и дубинок…
— Сержант Мязенцев, к пулемету! — холодея внутри, приказал Чикинин. — Открыть предупредительный огонь!
— Есть! — Полицейский прыгнул в замыкающий «Тигр», через мгновение откинул люк, передернул затвор пулемета и тут же выпустил чуть выше крыш длинную очередь, зачем-то водя стволом из стороны в сторону.
«Папуасы» даже не дернулись, но на стрелка откуда-то из глубины улицы моментально обрушился целый рой стрел. Наверное, с полсотни бессильно простучали по крыше, скользнули по бронику, несколько вонзились в шлем, но одна нашла-таки просвет между шлемом и жилетом, вонзившись под подбородок. Боец схватился за горло и провалился в люк.
— Проклятье! — Лейтенант кинулся к своей машине, откинул люк, поднялся, усаживаясь на сиденье, рванул затвор. На пару секунд заколебался, а потом выдохнул: — Здравствуй, тюрьма пожизненно… — и нажал на гашетку, длинной непрерывной очередью выкашивая толпу, забивающую полицейских возле дома.
Однако толпа оказалась неожиданно живучей — с ног упало не больше десятка «папуасов», да и те частью стали отползать, частью поднялись снова, а по машине, по голове лейтенанта деловито застучали стрелы, каким-то чудом не ранив руки — хотя рукава и оказались продырявлены в нескольких местах.
Из-за автобусов, прямо по тротуару, раскидывая размалеванных дикарей, промчался «Тигр» капитана, остановился, из его пулемета по врагу тоже открыли огонь, давая прижатым к дому полицейским возможность отступить.
— Антон, машину убери! — заорала рация. — Ты автобусам дорогу загораживаешь!
— Слышал?! Отъезжай! — крикнул на водилу лейтенант, ныряя в салон за новым коробом с патронами вместо опустевшего.
Снаружи грохотало уже несколько пулеметов. «Зубр» отбросил сантименты и дрался теперь в полную силу. Поток стрел, направленный уже не на одного воина, а на шестерых, ослаб, и Чикинин, перезарядив оружие, стал вести огонь уже более спокойно и прицельно, не подпуская «папуасов» к автобусам. Те прятались за щитами, оказавшимися, похоже, пуленепробиваемыми. ОМОН и сам пользовался такими при штурмах домов с вооруженными бандитами. Пока, по счастью, только на тренировках. Откуда такое снаряжение взялось у ряженых клоунов — оставалось только гадать.