У тарасовского Музея искусств моя мечта о преследователях сбылась самым неожиданным образом. Подъезжая, я увидела припаркованную перед соседним домом красную «Ауди» со знакомым номером. Противник просчитал, куда я направлюсь с иконой, и ждал меня перед музеем.
— Что делать? — спросила я себя и сама же дала ответ: — Надо брать. Ведь ты этого хотела.
Остановившись перед музеем, я позвонила Земляному и сообщила данные по «Ауди» и что в ней находятся люди, стоявшие за похищением иконы, велела быстрее приезжать. Сзади вплотную к моей машине подъехал зеленый внедорожник. Меня заперли. Ловушка. Вздохнув, я вылезла из машины, прикрывая иконой револьвер. Лучше биться на свободном пространстве, чем быть нашпигованной свинцом в собственной машине.
И только я вышла, как ко мне из машин выскочили люди в масках и с оружием в камуфляжной форме спецподразделения МВД. Что это были ненастоящие спецназовцы, я поняла сразу и по оружию, и по тому, как они налетели на меня. Каждый из них хоть раз в жизни смотрел боевики и применил на практике то, что почерпнул из фильмов. Вышло неслаженно. Мне оставили кучу возможностей на отход. Однако я ими не воспользовалась. У меня были другие планы.
— Не двигаться, руки вверх, — заорал на меня командир отряда во все свое луженое горло. — При сопротивлении открываю огонь на поражение.
— Я не сопротивляюсь, — сказала я в ответ ровным голосом, отбросила револьвер и положила икону на капот. Громила, стоявший рядом с командиром отряда, был мне смутно знаком — по глазам, очертаниям фигуры и манере движений. Этот громила толкнул в бок командира и указал взглядом на икону.
Поняв, что от него хотят, командир отряда крикнул мне:
— Ну, ты, давай, типа, свой сверток сюда, и без глупостей!
Я безропотно протянула ему икону. Он передал ее громиле, а тот развернул край и, заглянув внутрь, бросил:
— Все нормально. Это она, сматываемся.
— Не двигаться, ты у меня под прицелом! — крикнул мне командир отряда и дал своим людям знак отходить.
Он и громила спиной попятились к зеленому внедорожнику. Остальные, глядя на них, отступили к «Ауди». Я подождала, когда бандиты рассядутся по машинам, потом достала из кармана пульт дистанционного управления и привела в действие заряды, заделанные в иконе. Из внедорожника раздалось несколько хлопков, через приоткрытые окна повалил дым. Машина, дернувшись, встала, и находившиеся внутри пассажиры полезли наружу. Их безостановочно рвало от газа, что я зарядила в икону.
«Ауди», объехавшая внедорожник, притормозила, взвизгнув тормозами. Псевдоспецназовцы выскочили и кинулись на помощь своим шефам, но сами попали в облако газа и были сражены им. Только один успел, подняв автомат, послать в меня очередь.
Я отскочила за «БМВ». Пули прошли мимо. Больше стрелять никто не мог. Все лежали ничком на асфальте и хрипели. Со включенными сиренами и проблесковыми маячками к музею подъехали милицейские машины. Я на всякий случай подняла руки. Одна машина остановилась прямо напротив меня. Из дверцы чуть ли не на ходу выпрыгнул Земляной, подскочил ко мне и, схватив за плечо, потребовал объяснений.
— Вон ваши преступники, охотившиеся за иконой, — указала я на бойцов в камуфляже, распростертых на асфальте у зеленого внедорожника. — Вон тот громила в заблеванной маске — Бубен, правая рука отца Глеба. Он и Рябчик, сговорившись, хотели провернуть это дело. Вам остается только раскрутить обоих и добиться признательных показаний. И сразу предупреждаю, Вячеслав Юрьевич, — обойдемся без слез благодарности. Не люблю я, когда мужчины плачут.
— Чего?! — брови следователя сошлись на переносице.
— Шутка, — пояснила я и крикнула возившимся у машин милиционерам, чтоб не совались внутрь машины, пока газ не выветрится.
— Чем это вы их? — поинтересовался Земляной, с интересом наблюдая, как бандитов оттаскивают в сторону, укладывают лицом вниз и заковывают в наручники.
— Секрет фирмы, — улыбнулась я. — А кстати, у меня, вероятно, есть еще кое-что, доказывающее вину Бубна. Не могли бы вы принести его телефон, Вячеслав Юрьевич?
Пожав плечами, следователь поплелся за телефоном бандита, а я села в «БМВ», включила компьютер и проверила электронную почту. В ней содержалось послание от Юзера. Открыв его, я нашла распечатку пеленга телефонного разговора Рябчика со своим сообщником с телефона целительницы. Тот, кому звонил Рябчик, в момент звонка находился или в здании музея, или очень близко от него.
— Вот, держите, где ваше доказательство? — спросил Земляной, передав мне телефон Бубна. Я посмотрела — номера были совершенно разными — и спросила с надеждой:
— А у него в кармане не было запасной сим-карты?
— Нет, не было, — проворчал следователь. — Неужели что-то не срослось в вашей гениальной теории?
— Я не утверждала, что она гениальная, — сказала я, оправдываясь. — В конце концов он мог выкинуть ту карту, по которой звонил. Зачем ему лишняя улика против себя?
— Ну, что, Евгения Максимовна, подкинуть вас до РОВД в Карасеве? — учтиво спросил следователь. — Там вас очень ждут.
— Я сама доеду, — заверила я, открывая багажник «БМВ». — У меня тут еще одно дело есть. Хочу поговорить с хранителем музея.
— Поговорите, — кивнул Земляной, — но потом в РОВД, там спросите, где следственная группа, и все им расскажете.
— Договорились, — бросила я.
Земляной развернулся и пошел к своим, посмотреть на результаты задержания.
В пустынных залах музея стояла тишина. Я нарушила ее в первые же минуты пребывания, сцепившись с билетершей на входе. Бабулька — божий одуванчик ни в какую не желала пускать меня без билета. Объяснение, что я пришла не любоваться произведениями искусства, а передать одно из них музею, ее не устраивало.
— Покупайте билет, как все, и проходите, — упрямо повторила она и, указав на завернутую в материю икону, добавила: — Эту штуку оставите здесь, у меня. С ней в музей нельзя.
— Да что вы говорите? — осклабилась я. — Эту штуку я несу Роберту Карловичу. Позвоните ему и узнайте, можно мне пройти или нет.
— Связи нет, — пожаловалась старуха, положив трубку на место.
Я подала ей свой сотовый:
— Вот, позвоните, а номер я вам продиктую.
— Ой, нет, — билетерша со смущением оттолкнула мою руку. — Я не умею по этим штукам звонить. Внуки мне предлагают купить, но я что-то боюсь.
— Да чего бояться, — буркнула я, набирая номер, — сейчас соединят и дам вам, а вы поговорите.
— Нет, проходите так, шут с ним, — воскликнула билетерша и предупредила: — Но обратно чтоб вас Роберт Карлович вывел, иначе не выпущу. Он сейчас, должно быть, в хранилище. Прямо через зал, там, в конце, дверь, коридор и в конце коридора как раз хранилище. Понятно?
— Думаю, я смогу найти, — ответила я.